Джилл Шелвис - Запретное желание

Jill Shalvis

Instant Gratification

Печатается с разрешения Kensington Publishing Corp. и литературного агентства Andrew Nurnberg.

© Jill Shalvis, 2009

© Перевод. Е.А. Ильина, 2016

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

С самого утра изнывающая от жары и пребывающая в дурном расположении духа Эмма Синклер повесила табличку «Открыто» на дверь клиники отца. Часы показывали ровно восемь часов, и Эмма по привычке приготовилась к наплыву пациентов.

Только вот подобное вряд ли произойдет. Только не здесь, не в Мэйберри.

Вернее, в городке Вишфул, штат Калифорния, где, как она знала, койоты и медведи бродят по улицам прямо средь бела дня. Эмма не раз слышала койотов рано поутру, и от их зловещего воя волосы вставали дыбом у нее на затылке. Но что еще более ужасно – она видела, как они следили за ней из леса, окружающего дом, и голодный блеск их глаз заставлял ее отчаянно скучать по Нью-Йорку, где самыми опасными хищниками были грязные попрошайки на улицах.

Медведей Эмма пока не видела, но у каждого посетителя, переступавшего порог клиники, был припасен красочный рассказ об их появлении в городе, так что встреча с этим лесным хищником была лишь вопросом времени. Хотя чем позже это произойдет, тем лучше. Включив компьютер, Эмма мечтательно вздохнула при воспоминании о суете и суматохе, царящих в отделении «Скорой помощи» на Манхэттене, где за всю смену ей в буквальном смысле слова не удавалось присесть ни на минуту. Она ставила пациентам капельницы, приводила их в сознание с помощью дефибриллятора, промывала и зашивала раны, взбадриваясь время от времени очередной порцией кофе.

Да, все это было у нее в Нью-Йорке. Идущая в гору карьера, потрясающая квартира рядом с Центральным парком и насыщенные событиями смены в одном из лучших отделений «Скорой помощи» в стране. Больше и желать было нельзя.

И вдруг судьба от нее отвернулась, забросив на другой конец страны, в глубь Калифорнийских гор, и заставив тосковать по кофе из «Старбакса» и тайской еде навынос. Эмма действительно тосковала по толпам людей, вечным пробкам и последним поездам, на которые приходилось запрыгивать поздней ночью; тосковала по спискам блюд, висевшим на ее пустом холодильнике, которые она могла получить в любое время дня и ночи, стоило лишь набрать номер.

В Вишфуле никто не доставлял еду на дом. И что еще хуже – здесь не было закусочных быстрого питания, где можно было получить еду, не выходя из автомобиля. Для этого Эмме пришлось бы ехать тридцать с лишним миль по Южному побережью, к озеру Тахо. А это означало, что ей – весьма отвратительному кулинару – вполне могла грозить смерть от голода.

Эмма очень скучала по Нью-Йорку, но еще больше тосковала по своей матери – этой казавшейся непобедимой женщине, воспитывавшей Эмму без мужа, работавшей день и ночь медсестрой, которая в конечном итоге совершила нечто невероятное. А именно – умерла от рака, одной из тех немногих болезней, с которой Эмма не в состоянии была справиться.

При воспоминании о матери у Эммы сдавило горло. Она пересекла приемную выстроенной в викторианском стиле и обставленной в лучших сельских традициях клиники. Ничто не изменилось здесь с начала восьмидесятых, разве что оборудование. Да и оно вызывало у Эммы некоторые сомнения. Девушка раздвинула украшенные изображениями уток плотные голубые шторы, впуская в помещение свет июньского солнца. Интересно, что принесет сегодняшний день? Очередной пчелиный укус? Или кишечный грипп – для разнообразия?

Проблема заключалась в том, что жители Вишфула воспринимали ее как маленькую дочурку доктора, поэтому вели себя с ней как с простой квартиросъемщицей и норовили обсудить последние новости или поговорить о ее отце, чего Эмме совершенно не хотелось.

Проклятье! Она бы дорого дала за паралич или сердечный приступ – за что-то действительно стоящее, к чему смогла бы применить свои знания и квалификацию.

Висящий над дверью дурацкий керамический колокольчик, выполненный в виде коровы, звякнул, и на пороге возникла парочка мужчин, один из которых поддерживал другого. Вишфул был невелик, и после двух месяцев жизни здесь Эмма познакомилась почти со всеми его жителями, включая братьев Уайлдер. Ти Джей Уайлдер – высокий широкоплечий здоровяк – поддерживал своего столь же высокого и широкоплечего брата Стоуна, покрытого смешанной с грязью кровью, капавшей на пол приемной.

Стоун прихрамывал и корчился от боли, но лишь до тех пор, пока не увидел стоящую за стойкой женщину. Его лицо тут же стало непроницаемым.

– Привет, – пробормотал он. – Как жизнь?

Ну вот. Наконец что-то гораздо более стоящее, нежели болтливый сосед, желающий обсудить сплетни, в то время как настоящая жизнь бурлит где-то на Южном побережье. Наконец что-то более серьезное, нежели ожог после прикосновения к ядовитому растению, – то, с чем Эмма почти каждый день сталкивалась на прежнем месте работы. Она быстро подошла к Стоуну и перекинула его руку через свое плечо, чтобы поддержать. У него были очень большие, сильные, загрубевшие от работы руки.

– В первую смотровую, – скомандовала Ти Джею Эмма, минуя стойку и сворачивая в коридор, в котором располагались две смотровые. – Что произошло?

Ти Джей открыл рот, чтобы ответить, но Стоун опередил его:

– Мне нужно всего лишь несколько полосок пластыря.

– Вот как. – Без их с Ти Джеем помощи Стоун наверняка рухнул бы на пол. Но Эмма уже привыкла к упрямым пациентам, большинство из которых были представителями мужского пола. – Значит, вы можете идти самостоятельно?

В ответ Стоун умудрился надменно вскинуть бровь, но лишь одну, ибо вторая была рассечена и сильно кровоточила.

– Зачем мне это, если гораздо забавнее позволить вам меня поддержать? – С этими словами Стоун навалился на Эмму всем своим весом, который, как она прикинула, составлял примерно сто девяносто фунтов. И все это сплошные мышцы и ни капли жира. – Вы мягче, чем старина док Синклер, – пробормотал раненый.

Верно. Хотя и ее отец был достаточно мягок. Более того, именно из-за его доброго сердца Эмма оказалась здесь. И речь вовсе не о сердечном приступе, который он перенес два месяца назад. Вот тогда-то Эмма и приехала сюда, чтобы вести дела клиники в отсутствие отца.

Нет, речь шла о неспособности отца сосредоточиться на действительно важных вещах: например, на счетах за оказанные услуги, неоплата которых грозила ему банкротством. За то время, что находилась в Вишфуле, Эмма уже поняла, что отец довольно часто вообще не выписывал счета. Только вот она не повторит подобной ошибки. Ни за что.

– В данный момент рядом с вами я, а не он.