Это была моя третья и последняя ошибка.
Захария направился к нему и что-то прошептал на ухо. Джордж покачал головой и, посмотрев на меня, сказал одними губами «Спасибо.» Зачем же ты вышел из этой чертовой кухни? — думала я.
Своим глупым поведением я приговорила Джорджа к этим пыткам.
— Я знал, что вы с ним разговариваете в твоей комнате, думал тебе просто нужно развлечение. Но то, как ты отреагировала сегодня. Ох, Мишель! Ты же знаешь, что сама виновата в том, что теперь Джордж, прикован к стене?
Я постаралась успокоиться и считала до десяти и обратно. Раз, два, три…
— Я буду наслаждаться каждым твоим криком. А мы оба знаем правила игры, не так ли?
Четыре, пять…
— Ну давай обновим твои воспоминания…
Шесть, семь…
— За каждый твой крик буду отрезать от него пальцы, потом перейду к конечностям.
Восемь, девять…
— Мне еще хочется сделать его не таким милым.
Захария потеребил его по лицу и хлопнул в ладоши. Значит, игра началась. Посмотрев на Джорджа, я прошептала губами «Прости.» Он только кивнул, а я отправила свое сознание туда, где всегда пряталась, когда Захария пытал людей. Я представляла, что-то вроде комнаты, в которой не было слышно ничего. Все чувства и эмоции выключались, и я могла только наблюдать за происходящим.
Десять.
Услышав крик Джорджа, я даже не дернулась. Мы смотрели друг другу в глаза, и я пыталась показать ему, что все пройдет, и мы выберемся отсюда.
Захария бил плетью с острыми крючками. При ударе они впивались в кожу и раздирали на части. А то, что это было серебро, я знала, потому что кожа не заживала.
— Скажи мне Мишель!
Крикнул Захария, а Джордж тут же покачал головой. Глаза большие как у олененка, а лицо белое от боли. Я знала, о чем он говорил, но постаралась не издать, ни звука.
На теле появлялись все новые порезы, и кровь лилась, собираясь в лужицу возле ног.
— Почему ты не кричишь? Я уже хочу начать отрезать от него части тела.
Голос был недовольным, а удары посыпались с удвоенной силой. Мое сердце разрывалось на части от того что ситуация повторялась. Теперь я должна была выдать человека, который возможно сможет спасти нас, что бы он отпустил Джорджа. Жизнь сука, и чертовски не справедлива к тем, кого я люблю.
Мне нужно было родиться монахиней. Сейчас бы сидела на скамейке, сложив ручки вместе, и молилась.
— Да я связалась с ним! — воскликнула я.
Не могла больше смотреть на его пытки. Это было уже слишком.
— С кем?
— Я просила Ксандра о помощи. Хотела, что бы он вытащил меня отсюда.
Захария подошел ко мне и засмеялся.
— Ты серьезно думаешь, что я поверю? — он провел окровавленной плеткой по моему лицу. — Ты не у Ксандра помощи просила. Кто?
— Я говорю правду!
Джордж застонал и поднял голову. В глазах читалось смирение. Как будто он привык к такому отношению. Тело было кровавым месивом, а на полу большая лужа крови. Не хочу больше смотреть на то, как ему причиняют боль.
— Хорошо. — пропел Захария.
Он ушел куда-то, а когда вернулся, держал в руках что-то маленькое. Он подошел к Джорджу и посмотрел мне в глаза, а я не могла понять, на что он намекает. Послышался треск ткани, и мой друг тут же оказался голым. Захария взял его достоинство в руку и поднял, смотря на меня. Этого не могло быть. Второй раз я не позволю случиться этому.
В его руке была та херня, которой он кастрировал восемнадцатилетнего мальчика. Захария положил в нее одно яичко, и я не выдержала.
— Это был Виктор. — Джордж стал вырываться, почувствовав, что-то не то. — Это был чертов вампир!
— Теперь я верю, тебе, но мне все равно хочется сделать это.
В следующее мгновение Джордж закричал, а вместе с ним и я. В этот же момент раздался взрыв и крики людей, а мы продолжали смотреть друг на друга и орать.
Наверху творилось что-то странное. Обычно там всегда была тишина не слышно даже чьих-то шагов, а сейчас слышался топот ног и громкие голоса. Можно подумать ад сорвался на это чертово логово. Было бы неплохо для разнообразия.
Но мне было плевать, потому что я видела только глаза Джорджа. По его щекам текли слезы, и он безмолвно кричал. Рот открыт в безумной агонии боли, но не слышно ни звука. Набравшись храбрости, я все-таки посмотрела вниз и вскрикнула от счастья.
— Тихо! — прорычал Захария. — Я знаю, чему ты радуешься, но не думай, что я не завершу начатое. Только разберусь, что там происходит!
Захария ушел, что-то бормоча себе под нос, а я видела только целое достоинство Джорджа. Кто бы это ни был спасибо ему. Как только раздался взрыв, Захария выронил щипцы, не успев ничего отрезать. Там конечно было много крови, но вроде все на месте.
— Джордж прости меня. — прошептала я. — Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда.
Он только покачал головой, не веря моим словам, и я услышала его голос.
«Ты не понимаешь Шелли. Он никогда тебя не отпустит.»
Я знала, что он прав, но если Виктор выполнит свое обещание, то я смогу убраться отсюда ко всем чертям. И надеется, что больше никогда не увижу Захарию, а если увижу то только мертвого. Тогда это будет самым счастливым днем в моей жизни.
— Ты как?
«Все болит, а серебро не дает залечиться ранам.»
Джордж хотел посмотреть вниз, но прикованные руки мешали опустить ее достаточно низко, что бы рассмотреть все повреждения.
— Выглядишь хреново. Вся грудь и живот распороты, и ты потерял слишком много крови, но он ничего не успел отрезать.
Я заметила, как его тело расслабилось, и он потерял сознание. Подергав свои руки, я поняла, что не смогу высвободить их, но все равно продолжала выкручивать из наручников. Это был наш шанс на побег. Пока все отвлечены, а Захария пытается выяснить, что произошло, нас никто не заметит. Не думаю что это Виктор. Ведь не прошло и суток, как я связалась с ним. Так что нужно выбраться отсюда и улизнуть, пока все заняты.
Пока я дергалась всем телом, что бы выбраться, кровь из спины текла все сильнее. Те раны, которые стали заживать снова открылись и кровоточили. Голова закружилась, и я почувствовала слабость. Нужно срочно что-нибудь придумать пока не потеряю сознание. Тогда уж точно придется, надеется на то что Виктор очень сильно хочет моей крови и не оставит меня.
— Ты не представляешь, как сильно я ее хочу.
Вскрикнув от радости, я повернулась и увидела в дверях своего спасителя. Все такой же прекрасный как я помнила. Черные волосы, собранные в хвост, глаза пылающие красным цветов как два фонарика. Он был в черном костюме, даже рубашка черного цвета. На этом фоне его кожа была белее обычного.
