— Мне о…о…очень жаль, Джесси-Э…
— Замолчи! Заткнись! — рявкнула она, не давая ему договорить.
Пока Джон, широко раскрывая рот, силился произнести что-то в ответ на оскорбление, дверь открылась, и Люк, войдя, оказался лицом к лицу с разъяренной сестрой.
— Это ужасно, отвратительно! Ты знал хоть что-нибудь обо всех этих интригах? Эта женщина! Эта…
— Ради Бога, угомонись, Джесси-Энн. Глядя на тебя, можно подумать, что ты исполняешь какую-то роль на сцене. Господи, ты ведь не нуждаешься в деньгах. Отец написал сущую правду.
— Дело не в этом!
— А в чем? Скажи, если знаешь. — Голос Люка была спокоен и холоден; сейчас с ней говорил не ее брат, а офицер.
На мгновение Джесси-Энн пришла в замешательство. Ее лицо подергивалось, рот беззвучно открывался и закрывался, но, в конце концов, она все же выговорила:
— Дело в том, что он оказал этой женщине предпочтение перед нами — своей плотью и кровью.
— А… а… а, с…собственно, что такого мы для него сделали? Скажи, что? — Джон ткнул указательным пальцем в сторону сестры. — И н…не смей больше кри…кричать на меня, иначе я не о…о…отвечаю за пос…последствия.
Люк наблюдал за младшим братом с безмятежной улыбкой, казалось, говорившей: «Господь на твоей стороне». Джесси-Энн на несколько секунд замолчала, но сбить ее с намеченной цели уже не могло ничто.
— Она не останется здесь! — выкрикнула она.
— Отец ясно выразил свое желание — Мэтью должен оставить ее в доме в качестве экономки.
— Но, милый мой Люк, Мэтью нет здесь, не правда ли? А в его отсутствие заниматься всеми делами приходится нам. Собственно говоря, ими должен был бы заняться ты, но ведь ты завтра возвращаешься в полк, ведь так? А Джон, — она небрежно махнула рукой через плечо, — едет с тобой в Лондон. Получается, что я единственная, кто может взять на себя все заботы. И вот что я вам скажу. Я была заранее уверена, что отец оставить поместье Мэтью, и поскольку я знала, что он не сумеет добраться сюда вовремя, я написала ему, что с удовольствием буду заниматься всем сама до тех пор, пока он не приедет.
— Вот ведь мерзавка! — воскликнул Люк со смехом, в котором слышалось восхищение изворотливостью и предусмотрительностью сестры. Затем, уже серьезно он добавил: — Ты ведь люто ненавидишь ее, я не ошибся?
— Ну, если ты до сих пор этого не понял, братец, значит, я переоценила твои умственные способности.
— Я д…думаю, она все равно н…не захочет оставаться.
— А у нее и не будет ни малейшего шанса остаться, у этой стервы! К тому же, она обеспечила себе местечко, чтобы пристроиться: она же уговорила отца завещать Норт-Лодж кухарке. Подумать только! Такой замечательный дом, а теперь там будет жить это отродье.
— О Господи! — Люк приложил ладонь ко лбу. — Честное слово, легче отправиться на войну, чем без конца выслушивать одно и то же.
А Джон, пристально глядя на Джесси-Энн, произнес, почти не заикаясь:
— Знаешь что, Джесси-Энн? К…когда-нибудь ты пожалеешь о том, как вела себя сегодня. Троттер поднимется, а ты окажешься в…внизу. Вот увидишь. Она… Троттер не такая, как все. Я это чувствую.
— О, ради Бога! — Джесси-Энн замахала на него руками. — Хватит этих детских сказок насчет того, что она ведьма. Пора бы уж тебе повзрослеть и перестать верить в них.
— В…ведьма она или нет, в ней е…есть что-то такое… Я вполне понимаю отца.
Джесси-Энн уже было собралась прикрикнуть: «Заткнись!» — но передумала. Она стояла, переводя взгляд с одного брата на другого. Ее пышный бюст так и прыгал от возмущения. В конце концов, не найдя подходящих слов, она резко повернулась и устремилась к двери. Посмотрев ей вслед, молодые люди переглянулись.
— Она р…ревнует… б…безумно ревнует, потому что Троттер к…красивая. Красивая, ведь правда, Люк? О…отец считал ее красивой, и порой мне кажется, что и Мэтью тоже, н…несмотря на то, как он держался с ней.
Люк ответил не сразу. Помолчав, он проговорил задумчиво:
— Да. Думаю, что и Мэтью тоже.
* * *
— Вы покинете дом немедленно. И не возьмете с собой ничего, кроме того, что принадлежит вам лично.
— Благодарю вас. Это все, миссис Картрайт?
— Это все, — сквозь зубы процедила Джесси-Энн, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик или не затопать ногами.
— Благодарю вас, — повторила Тилли. И затем, после чуть заметной паузы, прибавила: — И позвольте пожелать вам, миссис Картрайт, всего того, что вы заслуживаете в жизни.
На миг Тилли испытала чувство удовлетворения, увидев на лице молодой хозяйки испуг: в ее глазах появилось то же самое выражение, какое бывало у слабоумной судомойки Ады Теннент, когда Тилли приходилось говорить с ней резко. Правда вид Ады в таких случаях вызывал у нее желание улыбнуться про себя. А вот выражение глаз Джесси-Энн слишком напоминало то, что она так часто видела в глазах жителей деревни. Поэтому испуг молодой дамы нисколько не позабавил Тилли, даже будь она в тот момент более расположена позабавиться.
Повернувшись, она вышла из комнаты и через холл прошла в кухню. Там, ожидая ее, собрались друзья — члены семейства Дрю. Тилли обвела глазами всех их по очереди.
— Ну что ж, все так, как я и думала, — сообщила она, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. — Мне приказано убираться, и притом прямо сейчас.
— Господи Боже мой! — Бидди рухнула на стул.
Тилли положила руку ей на плечо:
— Не беспокойся, я не умру с голода. И он тоже. — Она осторожно похлопала себя по животу. — Жилье у меня будет, а лучшего компаньона, чем мистер Бургесс вряд ли можно представить. Ведь правда? — При этих словах голос ее дрогнул, но никто не откликнулся.
— Какая несправедливость!
— Проклятая маленькая стерва…
— Пожалуй, мне не захочется долго работать у нее.
Тилли снова обвела взглядом всех:
— Ну-ну, успокойтесь, прошу вас. Когда приедет мистер Мэтью, все еще может измениться.
— Ну, не знаю, — отозвался Джимми. — Помнится, он был крутенек: слова лишнего не скажет, только глядит на тебя сверху вниз.
Никто не возразил ему — даже Тилли. Она только попросила Кэти:
— Пойдем, помоги мне собраться. Видимо, воспользоваться каретой мне не разрешат, поэтому, пожалуйста, Артур, отнеси мои вещи в повозку. — Не ожидая ответа, Тилли торопливо вышла из кухни и закрыла за собой обитую зеленым сукном дверь.
Она уже почти миновала холл, когда из дверей гостиной появились Люк и Джон. Все трое одновременно подошли к лестнице. Их глаза встретились. Джон заговорил первым:
— М…м…мне очень жаль, Троттер.
