– Пытаюсь, – почти шепотом сказала она с горькой усмешкой, от которой у меня начало покалывать руки.
Когда мама занялась обедом, я пошла погулять. Добравшись до трейлера мисс Марвы, я от адского дневного пекла уже напрочь обессилела.
В ответ на мой стук за дверью послышалось приглашение мисс Марвы войти. Вставленный в оконную раму, рокотал допотопный кондиционер, выбрасывая струю холодного воздуха по направлению к дивану, на котором с пяльцами в руках сидела мисс Марва.
– Здрасьте, мисс Марва. – После совершенного ею магического укрощения взрывоопасного маминого темперамента я смотрела на нее новыми глазами, с уважением.
Мисс Марва жестом пригласила меня сесть рядом с ней. Диванная подушка со скрипом прогнулась под тяжестью нашего веса.
Работал телевизор. Женщина-репортер с аккуратной, коротко стриженной головой, стоя перед картой какой-то страны, что-то вещала. Я слушала ее вполуха, не испытывая интереса к тому, что происходит так далеко от Техаса. «...До настоящего времени самые тяжелые бои разворачивались во дворце эмира. Королевская служба безопасности сдерживала натиск иракских захватчиков до тех пор, пока королевской семье не удалость скрыться... обеспокоенность судьбами тысяч иностранных граждан западных стран, которые до последнего времени не имели возможности покинуть Кувейт...»
Я сосредоточила взгляд на круглых пяльцах в руках мисс Марвы. Она мастерила подушку для сиденья в форме гигантского ломтика помидора. Заметив мой интерес, мисс Марва спросила:
– Либерти, ты умеешь вышивать по канве?
– Нет, мэм.
– Значит, надо научиться. Ничто так не успокаивает нервы, как вышивка.
– Я не нервничаю, – ответила я, на что мисс Марва сказала, что ничего, все еще впереди. Она положила мне на колени канву и показала, как втыкать иголку в маленькие квадратики. Ее теплые, с выпуклыми венами руки касались моих. От нее пахло печеньями и табаком.
– У хорошей вышивальщицы, – говорила мисс Марва, – изнанка выглядит так же, как и лицевая сторона. – Мы вместе склонились над кружком помидора, и мне удалось сделать несколько ярко-красных стежков. – Получается чудесно, – похвалила мисс Марва. – Гляди-ка, как хорошо затянула нить – не слишком туго и не слишком слабо.
Я продолжила вышивать. Мисс Марва терпеливо следила за мной, сохраняя спокойствие, даже когда несколько стежков я испортила. Я вышивала светло-зеленой ниткой крошечные квадратики того же цвета. Когда я приближала глаза к канве, точки и цветные пятна казались хаосом. Но стоило лишь посмотреть на работу издалека, как все обретало смысл, выстраиваясь в целостную картину.
– Мисс Марва? – обратилась я, отодвинувшись в угол пружинистого дивана и обхватив колени руками.
– Если хочешь забраться на диван с ногами, сними обувь.
– Да, мэм. Мисс Марва... а что было, когда мама сегодня к вам приходила?
Одна из особенностей мисс Марвы, которая мне импонировала, заключалась в том, что она всегда откровенно отвечала на мои вопросы.
– Твоя мама пришла сюда, изрыгая пламя, она была просто вне себя из-за платья, которое я тебе сшила. Я сказала, что не хотела ее обидеть, и забрала платье назад. Потом я налила ей холодного чаю со льдом, и мы разговорились. Я мигом смекнула, что она в таком раздражении вовсе не из-за платья.
– Не из-за платья? – с сомнением переспросила я.
– Нет, Либерти. Ей просто нужно было с кем-то поговорить. С кем-то, кто посочувствовал бы ей, вынужденной тащить на своих плечах такой груз.
В первый раз я говорила о маме со взрослым человеком.
– Какой груз?
– Она работающая мать-одиночка и хуже этого мало что может быть.
– Она не одинокая. У нее есть Флип.
Мисс Марва, развеселившись, закудахтала.
– Ну и много ли, скажи, мама видит от него помоши?
Я задумалась об обязанностях Флипа, которые прежде всего состояли в том, чтобы добыть пива, а потом выбросить пустые банки. Еще много времени у него уходило на чистку ружей: время от времени он с другими мужчинами выходил со стоянки пострелять по фламинго. Но в основном Флип служил в нашем доме украшением.
– Не очень, – призналась я. – Но ради чего тогда мы его держим, если от него никакого толку?
– Ради того же, ради чего я держу Бобби Рэя. Иногда женщине нужен мужчина для компании, независимо от того, есть от него какой толк или нет.
Бобби Рэй, насколько я его успела узнать мне нравился. Это был дружелюбный старичок, от которого постоянно пахло аптечным одеколоном и смазкой «ВД-40». Хоть Бобби Рэй официально и не проживал в доме мисс Марвы, застать его там можно было почти всегда. Они с ней очень походили на престарелую супружескую чету, и я заключила, что они любят друг друга.
– Вы любите Бобби Рэя, мисс Марва?
Мой вопрос вызвал на ее лице улыбку.
– Иногда люблю. Когда он водит меня в кафетерий или растирает ступни во время просмотра воскресных передач. Пожалуй, минут десять в день я его люблю.
– И все?
– Ну, деточка, это же целых десять минут.
Вскоре после этого мама выгнала Флипа. Неожиданностью это ни для кого не стало. К мужчинам-лентяям обитатели стоянки относились весьма терпимо, но Флип по части безделья не имел себе равных, к тому же всем было известно, что мама заслуживает лучшего. Всех только интересовало, что станет последней каплей.
Никому бы тогда и в голову не пришло, что такой каплей станет эму.
Эму в Техасе не аборигенный вид, хотя, если бы вы, судя по их распространению в штате – и домашних, и диких, – были бы уверены в обратном, никто бы вас за это не упрекнул. Техас и сейчас является международным центром разведения эму. Все началось в 1987 году, когда какие-то фермеры завезли в штат несколько крупных нелетающих птиц, вознамерившись заменить их мясом говядину. Язык у этих фермеров, надо думать, был здорово подвешен: им удалось убедить почти всех, что скоро жир, кожа и мясо эму пойдут нарасхват. Фермеры занялись разведением птиц, стали продавать их другим для этих же целей, и на определенном этапе дело дошло до того, что пара птиц-производителей достигла в цене тридцати пяти тысяч долларов.
Позже, когда выяснилось, что идея заменить «Большой гамбургер» – то есть биг-мак – на «Большую птицу» капризную общественность не увлекла, цены прошли уровень поддержки и начали падать, в результате чего десятки фермеров, выращивавших эму, выпустили своих бесценных питомцев на волю. В разгар этого помешательства на огороженных пастбищах можно было видеть множество выпущенных птиц, и, как любое животное в пространстве, где его продвижение ограничено, они искали и часто находили способ выбраться за ограду.
Насколько мне удалось восстановить те давние события, встреча Флипа с эму произошла на одной из узких загородных дорог, где-то у черта на рогах, когда Флип возвращался домой с охоты на голубей, которую ему кто-то разрешил на своей земле. Сезон охоты на голубей длится с начала сентября по конец октября. Если у вас нет нескольких акров собственной земли, то можете заплатить кому-то за право поохотиться в чужих владениях. Как правило, самые лучшие из сдаваемых в аренду участки засажены подсолнухами или кукурузой и имеют водоем. Это привлекает голубей, которые, мелькая крыльями, быстро летают над самой землей.
