— Уверен, что могла, -спокойно согласился он. — Но бывают времена, когда помощь других просто необходима. Знай на будущее: здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности.
— С-спасибо тебе.-Девушка еще раз быстро взглянула на собеседника, но не поймала ответного взгляда. Мужчина смотрел в окно, прямо на море. На его лице застыло странное выражение. Удивительный он все-таки человек! Поражает его таинственная, зачаровывающая красота.
После завтрака Линда поднялась в свою комнату, но не смогла заставить себя заняться чем-нибудь полезным. Она стояла у окна, завороженная видом водной стихии. Море казалось таким необузданным, таким свободным. Этот старый дом тоже таил в себе неведомые силы. Но стоит признаться самой себе: как бы ни было ей здесь поначалу тревожно и неуютно, тем не менее у нее появилось неповторимое ощущение собственного дома. Ощущение надежности тылов. Здесь жил когда-то отец. Здесь правила домом бабушка. Раньше не возникало потребности копаться в прошлом своей семьи. Сейчас прошлое само постоянно заявляло о себе.
Линда направилась в сад, простиравшийся вплоть до крайней оконечности мыса. Должно быть, летом сад, разбитый с большим вкусом, выглядит очень живописно. Высокая живая изгородь, огибающая дом со всех сторон, защищала газоны и клумбы от порывов ветра. Ничего не скажешь-впечатляющее, красивое зрелище!
Море притягивало к себе подобно магниту. Вскоре Линда уже стояла на краю обрыва. Ветер трепал ее короткие золотистые кудри. Как околдованная, смотрела девушка на безбрежные морские просторы, холодные и серые даже при сегодняшней ясной погоде, белые гребешки волн переливались в солнечных лучах. Теперь понятно, почему Филипп предостерегал от купания-было слышно, как пенящиеся волны яростно ударяются о прибрежные камни.
Линда приблизилась к самому краю скалы, чтобы получше разглядеть побережье, но предупреждающий окрик и сильная рука, схватившая ее за локоть, заставили ее остановиться.
— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — Линда обернулась и спокойно посмотрела в напряженное, искаженное гневом лицо Филиппа.
— Осматриваю окрестности.-Она не понимала причины его злости.
— Ты стоишь на самом краю мыса. Если бы я не пошел вслед за тобой, не знаю, что могло бы произойти.
— Я не просила тебя идти за мной, -возразила девушка. Ну вот! Возник как черт из шкатулки, и сразу куда девалось только что возникшее прекрасное чувство родственной принадлежности к этому краю.
— По-твоему, мне следовало подождать, когда ты упадешь с обрыва?-взбеленился Уорнер. Линда высвободилась из хватки его сильных рук и повернулась к дому. Вечно все испортит!
— Может быть, будет лучше, если я вернусь в Бирмингем? Быть помехой-не лучшая участь. Я вовсе не хотела отрывать тебя от работы…
— Ты очень похожа на свою бабушку-маму Джона.-Филипп помолчал, а потом тихо добавил: — Она упала с обрыва почти на том самом месте, где я нашел тебя.
Линда резко вскинула голову. В ее глазах застыл испуг.
— Она погибла? Папина мама упала с этого обрыва?
— Да. — Филипп выглядел мрачнее тучи. На скулах проступили желваки. Он повел девушку к дому. — Твоя бабушка очень много значила для меня. Она была солнечным лучиком в этом мрачном доме. Заклинаю: не ходи туда больше, Линда!
Филипп отпустил Линду, а сам странной походкой, напоминающей поступь раненого зверя, направился к дому. У девушки совершенно пропало желание изучать окрестности. В янтарных глазах Уорнера сквозила такая опустошенность. Если воспоминания о приемной матери, погибшей здесь много лет назад, так уж больно ранят человека, почему же он продолжает жить в этом доме? Что все-таки держит хозяина Дома призраков в этих краях?
Неужели он действительно живет здесь назло? Назло чему? Кому? Определенно, этот мужчина абсолютно непостижим. Линда вернулась в свою комнату и принялась разбирать вещи, сваленные в беспорядке на пушистом голубом ковре. Неспешная, однообразная работа постепенно вытеснила печальные мысли. Вскоре девушка расставила на полках свои учебники и другие книги развесила одежду в шкафу и заполнила бельем ящики комода. Еще немного-и она закончит. Надо было спросить Филиппа, во сколько он обедает. Линда вздохнула и достала из чемодана фотографию родителей. Усевшись на ковер, она внимательно стала разглядывать ее. Действительно, золотистые волосы-это от отца. Тот, правда, был немного посветлее. А глаза-яркие, большие, синие или, как называют окружающие, фиалковые-уж точно от него. Лицо матери поражало красотой и холодностью. Грустно в этом признаваться, но, к сожалению, их дочь, глядя на лица родителей, не чувствовала ни теплоты, ни боли утраты. Разве что вернулось чувство одиночества, знакомое, изматывающее душу чувство.
Невозможно представить ее отца рядом с Филиппом в этом доме. Между ними-двенадцать лет разницы. Какие отношения связывали их? Все казалось таким таинственным, странным. Вряд ли удастся докопаться до сути дела. Так что лучше обуздать свое любопытство и не совать нос в чужие дела.
Когда Линда спускалась к обеду, она размышляла о том же-о своем прошлом и прошлом этого дома. В таком большом старинном доме обязательно должны быть фамильные портреты. А их почему-то нет. Линда обошла почти все комнаты, но ничто в них не напоминало о прежних обитателях Дома призраков.
А Филипп? Вот уж кто прямо создан для полноты мрачноватой картины. Какой странный, многоликий, непростой человек! Он одновременно и пугал, и заинтриговывал, и притягивал к себе. Ну и шут с ним! Главное-постараться затаи ться и набраться терпения. Только так и удастся более или менее спокойно дожить до сентября. Только до сентября, а там-свобода. Пара банальных благодарственных фраз-и поминай, как звали.
Линда вошла в столовую и увидела Филиппа. Очевидно, он по-прежнему не в духе. Стоит, держа бокал с виски, и смотрит своим тревожащим душу взглядом. Причем в этом изучающем взгляде девушка не заметила ни капли приветливости. Что опять не так?
Линда, надо сказать, приложила немало усилий, чтобы выглядеть сегодня как можно лучше. Надела темно-синее платье с белой отделкой. Оно, возможно, немного коротковато, но что поделаешь-мода. К тому же она прекрасно знала, что сине-белая гамма потрясающе идет к ее глазам. И над прической тоже поработала-короткие золотые кудри выглядят как иллюстрация из рекламного проспекта, посвященного французским шампуням. Так что он не имел никакого права стоять в углу и неодобрительно смотреть на нее как на какую-то уродину.
— Что будешь пить?-наконец поинтересовался Филипп.
Щеки девушки запылали от злости и смущения. Даже тон, которым он задал вопрос, раздражал. Уорнер наверняка предложит ей лимонад. Что еще пьют юные глупышки? Стоит предвосхитить его новое издевательство.
