Он жил в голубом доме в викторианском стиле как раз за городским парком. Именно в этом доме выросли Дебора и Джил. Пациентов Майкл принимал в соседнем коттедже. Оба строения разрослись за эти годы. Последний раз коттедж перестраивали восемь лет назад — отец хотел убедить Дебору работать вместе с ним.
Честно говоря, ее не пришлось уговаривать. Дебора обожала отца, ей приятно было видеть гордость на его лице, когда ее приняли в медицинский колледж и потом, когда она согласилась работать с ним. Она заменила ему сына, которого у него никогда не было. К тому же они с Грэгом уже жили в Лейланде, и это оказалось очень удобно. Грейс было шесть лет, она родилась незадолго до того, как Дебора поступила в медицинский колледж. А к тому времени, когда их жилье было готово, она уже носила под сердцем Дилана. Мать Деборы — прирожденная нянька — присматривала бы за детьми, если бы ее старшая дочь и Грэг не наняли семью де Сузас. Ливия сидела с детьми, Адинальдо выполнял работу по дому, а еще было множество родственников де Сузас, которые ухаживали за садом, ремонтировали крышу, чинили сантехнику. Ливия по-прежнему приезжала убрать и приготовить обед, а с тех пор как мама Деборы умерла, они все продолжали делать ту же работу для папы. Он был не таким хозяйственным, как она, но ведь никто не мог сравниться с Рут Барр.
С трудом удерживая в руках сумку с лекарствами, пакет с выпечкой и кофе, Дебора подняла утреннюю газету и вошла в дом через боковую дверь. Об аварии точно напишут в четверг в местной еженедельной газете. Но женщина надеялась, что в сегодняшней бостонской газете ничего нет.
На кухне никаких следов пребывания папы не было — ни включенной кофеварки, ни кружки на столе, ни рогалика на салфетке рядом. Дебора решила, что он опять проспал. С тех пор как умерла Рут, он часто смотрел допоздна старые фильмы, сидя в кабинете, пока не уставал до такой степени, что засыпал.
Дебора сложила свои вещи на кухонном столе и уже не в первый раз пожелала, чтобы папа не был таким упрямым и попробовал наконец выпечку из кондитерской Джил. Люди ехали за несколько миль, чтобы купить ее знаменитые ореховые булочки. Но не Майкл. Кофе и рогалик из супермаркета — вот все, что ему нужно.
Дебора ненавидела саму мысль о том, что придется сказать отцу о беременности Джил.
— Папа? — позвала она из прихожей и подошла к лестнице. — Ты проснулся?
Сначала она ничего не услышала, потом скрипнул стул. Дебора пересекла гостиную и нашла его в кабинете. Он сидел, обхватив голову руками, во вчерашней одежде.
Дебора разочарованно опустилась у его ног.
— Ты так и не ложился в постель?
Майкл посмотрел на нее покрасневшими непонимающими глазами.
— Похоже, что нет, — наконец проговорил он и запустил пальцы в волосы. После смерти жены они стали совсем белыми. Майкл заявлял, что это придает ему солидности в глазах пациентов, а Дебора считала, что так он выглядит аристократичнее.
— У тебя на утро записан пациент, — напомнила она. — Примешь душ, пока я приготовлю кофе? — Когда он не сдвинулся с места, она обеспокоилась. — С тобой все в порядке?
— Всего лишь болит голова.
— Аспирин? — робко предложила Дебора. Это была их любимая шутка. Они знали все новейшие лекарства, но аспирин оставался излюбленным средством.
На лице Майкла промелькнуло выражение, которое можно было принять и за гримасу боли, и за улыбку. Он взял дочь за руку и позволил ей помочь ему встать.
Когда отец вышел из комнаты, Дебора заметила бутылку виски и пустой стакан. Она быстро убрала бутылку в бар и отнесла стакан в кухню.
Ожидая, пока сварится кофе, женщина разрезала рогалик и позвонила в больницу. Состояние Кельвина МакКенны по-прежнему было стабильным. Это была хорошая новость, как и то, что в газете, как оказалось, не упоминалось об аварии.
Услышав шаги на лестнице, Дебора сложила газету и налила кофе в чашку. Она уже намазывала рогалик плавленым сыром, когда к ней присоединился отец. Он опять стал прежним.
— Тебе лучше? — спросила Дебора, подождав, пока он сделает несколько глотков.
— О да. — Если не обращать внимания на покрасневшие глаза, он прекрасно выглядел. — Спасибо, солнышко. Ты просто спасительница.
— Не совсем, — возразила она и осторожно продолжила: — Вчера мы с Грейс попали в аварию. С нами все в порядке, ни царапины. Но мы сбили человека.
Ее отец с минуту переваривал услышанное. На его лице отразилось беспокойство, потом облегчение, потом недоумение.
— Он внезапно возник перед машиной. Это случилось на окружной дороге. Видимость была очень плохая. — Казалось, отец не успевал за ходом ее мыслей. — Был дождь, помнишь?
— Да, помню. Это же ужасно, Дебора. Кто-то из наших знакомых?
— Он преподает историю в старшей школе. И у Грейс тоже.
— Он один из наших?
Один из пациентов?
— Нет.
— Насколько серьезно он пострадал?
Она рассказала то, что знала.
— Угрозы для жизни нет, — решил отец, выслушав ее.
Он отхлебнул свой кофе. Дебора уже начала думать, что сможет легко отделаться, когда отец вдруг неожиданно резко спросил:
— С какой скоростью вы ехали?
— Ну, мы не превышали дозволенного.
— Тогда как ты могла его не заметить?
— Был ливень и очень темно. И на его одежде не было светоотражающих элементов.
Отец оперся о стол.
— Не очень похоже на поведение хорошего врача. А если подумают, что ты была пьяной? — Он посмотрел ей в глаза. — Ты пила?
«За рулем была не я», — чуть не сказала Дебора. Она попыталась взять себя в руки.
— Прошу тебя…
— Это естественный вопрос, дорогая. Кто знает, что могло заставить тебя напиться. Твой муж бросил тебя одну в огромном доме, с огромными обязательствами и огромным винным погребом.
— А еще он оставил мне огромный счет в банке, который позволяет содержать этот огромный дом, но дело не в этом. Я не пью, папа. И ты это знаешь.
— А тебе уже прислали повестку в суд?
У нее внутри все сжалось. Может, из-за одного слова, а может, от чего-то неуловимого в голосе отца.
— Нет. Нет никакой спешки. Они составляют полный отчет.
— Серьезно, — сухо заметил Майкл. — У этого человека есть семья?
— Жена. Детей нет.
— А если он на всю жизнь останется хромым, думаешь, он не подаст в суд?
От упоминания о судебном иске, особенно после слова «повестка», которое к тому же свидетельствовало о разочаровании отца, у Деборы похолодело внутри.
— Надеюсь, нет.
Майкл Барр шумно выдохнул.
— Судебные дела имеют мало общего с реальностью, скорее это касается жадности. Почему, как ты думаешь, мы отдаем свои кровные на страховку от преступной небрежности врача при лечении больного? Мы можем быть ни в чем не виноваты, но на то, чтобы это доказать, можно истратить тысячи долларов. Наивность не поможет, Дебора, — Майкл фыркнул. — Я мог ожидать подобного разговора с твоей сестрой, но не с тобой.
