– Что такое ТЭЧ, Матвей? – спросила она тоном следователя.
– Технико-эксплуатационная часть. – Он посмотрел на нее с любопытством, потом мягко добавил: – Да ничего страшного, мальчик напрасно нервничает.
– Матвей имеет классную квалификацию «Военный летчик 1-го класса», – вмешался Семен Павлович. – Он отличный профессионал; на самолете заменили двигатель, надо его облетать.
– Разбиться можно с любой квалификацией, – сурово возразила Аня. – Можно подумать, что реактивный самолет – это невинные покатушки.
– Поздравляю, – добродушно усмехнулся Матвей, – в Сережином полку прибыло.
– Вряд ли он беспокоится без причины. Ведь было что-то, было?.. – допытывалась Аня.
– А у кого не было? В полетах случаются нештатные ситуации. Я, как видишь, жив-здоров. Из-за чего весь сыр-бор, не пойму?
– Сережа в принципе против того, чтобы Матвей летал, – объяснил отец. – Тут наслоение многого – мое ранение в Кадарской зоне в сентябре девяносто девятого, как следствие – гибель Норы, его матери, – все сразу навалилось на ребенка, ведь ему тогда было всего десять. Легко ли было мальчику его лет пережить такую душевную травму?
– Расскажи мне, как все произошло, – попросила Аня.
– Дело в том, что мне тогда не удалось дотянуть вертолет до базы. Машину едва посадил, можно сказать, рухнул как раз у подножия горы Чабан. А там ваххабиты по всему склону. Окопались основательно: пещеры, подземные ходы, бункеры. Поливаешь их огнем, кажется, после такой обработки мышь не выживет, а они все равно бьют из огневых точек.
Двое членов моего экипажа были к тому времени уже мертвы. У меня нога разворочена, связь накрылась. На мое счастье, наши лупили не переставая, а то десяти минут хватило бы чеченам добежать до вертолета. Я пополз в сторону ущелья. Нашел какую-то дыру под камнями и затаился. Как раз дождь пошел – погода вообще плохая была, почва вся склизкая, раскисшая, – так что мой кровавый след быстро размыло. Ваххабиты вскоре подскочили, покрутились у вертолета; увидели погибших ребят, заключили, видно, что было их всего двое, покричали, покричали и побежали обратно в свои укрытия.
Два дня ни я, ни они высунуться не могли: артиллерия и авиация громили позиции врага на полную мощь. На третий день наступило затишье. Хачилаев выпросил передышки, согласившись, чтобы женщины и дети могли покинуть села, попавшие в зону боевых действий. Тогда-то меня и подобрали дагестанские женщины. Я уже был без сознания, так они волокли меня на себе. Я потом пытался этих женщин найти, отблагодарить, но следы их затерялись, имен я не знал… Ездил по селам, спрашивал, кто помнит исход жителей из Чабанмахи, кто летчика спасал – молчат. Горный народ, таинственный народ…
– А что же произошло с мамой Сережи? – спросила Аня, не заметив предостерегающего жеста Матвея.
– Кто-то из нашего полка проговорился своей жене по телефону о том, что мой вертолет сбили; об экипаже, мол, пока ничего не известно. Знаешь, как это бывает? Под большим секретом одна сообщила другой, короче, весть распространилась по гарнизону в считаные часы. Дошло до Норы… – Семен Павлович умолк, глядя перед собой остановившимся взглядом.
Матвей, который до этого проявлял признаки беспокойства, теперь поспешил вмешаться:
– Папа, оставим эту тему, лучше покажи Ане сад, какие цветы вырастил, Темка погуляет на воздухе… Смотрите, какой чудесный вечер надвигается.
– Правда, что это мы всё дома сидим? – встрепенулась Аня, сообразив, что пора прервать тяжелые воспоминания. – Артем, ты где?.. А где Темка? – спросила она, озираясь.
– Должно быть, у Сережи в комнате, – предположил Матвей.
Аня и Матвей на цыпочках подошли к комнате Сергея и тихонько приоткрыли дверь.
Темка в любую поездку брал с собой компактную приставку к телевизору для компьютерных игр. Пока взрослые были заняты беседой, он извлек свое сокровище из сумки и щедро предоставил джойстики в пользование Сереже.
– Во что играют? Что-то знакомое, – шепотом спросил над ухом у Ани Матвей.
– Гонки из «Звездных войн», – повернула к нему голову Аня. Его щека оказалась неожиданно близко, и она едва не коснулась ее губами. На миг горячее дыхание сообщников смешалось. Аня поспешно отвернулась, вдруг устыдившись чего-то. Тем не менее ей захотелось подольше понаблюдать за игрой мальчиков. – Надо же, Сережа сам совсем как ребенок, – прошептала она. – У него есть компьютер?
– Нет, но скоро будет. Куплю со следующей получки. Давно собирался.
– Нет уж, позволь, я куплю. Что ты там купишь на свою зарплату? А я привезу ему новейший ноутбук.
– Хочешь задобрить его богатыми подарками?
– Так точно, гвардии капитан Иртеньев.
– Ах вот оно что! Пытаешься сманить у меня братишку?
– Он столько же твой братишка, сколько и мой. Имею полное право.
– Понимаю: быстрый выход на цель…
– Да уж как могу. Ты столько лет пользовался его расположением – мне надо наверстать упущенное.
– Ай-ай-ай! А еще взрослая женщина… Вместо того чтобы найти тонкий психологический подход к неоперившейся юной душе…
– Ну уж дудки! Сроду не маневрировала, я не пилот, а всего лишь взрослая и, представь, богатая женщина.
– Смахивает на упрек. Тебе тоже не нравится моя профессия?
– Напротив, очень нравится. – Она повернулась, оказавшись с ним лицом к лицу в довольно тесном соседстве. Матвей уперся ладонью в дверной косяк, Анна прижалась к стене спиной. Удивительные глаза у этого парня, то холодные, как серое стекло, а то вдруг лучатся веселым теплом. Матвей кажется таким молодым и в то же время старше всех мужчин, каких она встречала. – Ты покажешь мне свой самолет? Я бы хотела увидеть, как ты летаешь.
– Завтра не смогу.
– Это мне в отместку?
В коридоре раздался стук палки, и разговор прервался.
– Сережа опять швырнул сумку и ботинки как попало, – донесся голос отца.
– Не трогай, я соберу. – Матвей направился в прихожую.
– Вот-вот, разбаловал мальчишку вконец, – ворчал Семен Павлович. – Пацан привык, что ты всегда за ним подбираешь.
– Пап, перестань, ты же знаешь – он делает это нарочно. На самом деле, Анечка, – объяснял Матвей, поднимая с пола тяжелый ранец брата, – Сережа чуткий и добрый, ты скоро убедишься. Приходится мириться иногда с его выходками, что поделаешь…
– Ты слишком к нему снисходителен, – настаивал Семен Павлович. – Порой его выходки перерастают в террор. Эх, была бы жива Нора… – сокрушенно покачал он головой, – несчастная судьба, несправедливая судьба…
– Мы когда-нибудь выйдем гулять или нет? – перебил Матвей. – Скоро солнце сядет.
– Мне бы хотелось переодеться, – неуверенно сказала Аня.
