— Стоять! — приказывает Джефф, пытаясь схватить его за ошейник, чтобы пристегнуть карабин. Но Тулл настолько взволнован, что не может устоять на месте.
— Поневоле засомневаешься в его уме, — говорит Джефф. — Он знает, что мы не пойдем гулять, пока я не надену на него поводок. Он хочет гулять больше всего на свете. Но не дает мне пристегнуть поводок.
— А поводок действительно нужен? — спрашивает Сидни.
— Тулл погонится за чайкой, и мы увидим его только через несколько часов. Хуже того, он ее съест.
Тулл задает быстрый темп, и пальцы ног Сидни уходят глубоко в песок при каждом шаге. Ее удивляет, что на Джеффе те же плавки и рубашка, что и накануне вечером. Когда Сидни его догоняет, она слышит кисловатый запах мужчины, который еще не принял душ.
— Вот это денек, — говорит Джефф, невольно вторя брату.
Некоторое время Сидни и Джефф шагают молча. Вода искрится так, что на нее больно смотреть, но в этом блеске есть нечто, что еще больше улучшает и без того приподнятое настроение Сидни.
Из коттеджей, выстроившихся вдоль волнореза, начинают появляться люди. Женщина в белом купальном халате и солнцезащитных очках внимательно изучает горизонт. Мужчина на скамье всецело поглощен удочкой. Супружеская пара стоит на крыльце с чашками в руках. «Пожалуй, невозможно, — думает Сидни, — приветствовать этот день и не отметить его кристальной прозрачности».
— Где ты живешь? — спустя некоторое время спрашивает Джефф.
— В Уолтхэме.
— Мне очень жаль, что твой муж умер.
— Спасибо.
— Чем ты собираешься заняться осенью?
Тулл обнюхивает пучок водорослей. Джефф и Сидни тоже останавливаются.
— Еще не знаю, — отвечает Сидни. — Мне следовало бы вернуться в университет и закончить его. Но я не уверена, что мне хочется возвращаться в Брандайз.
— Почему?
— Я бы предпочла жить в городе. Я и без того уже далеко не юная студентка.
— У меня есть сорокадвухлетний студент.
Джефф останавливается, пока Тулл справляет нужду. Сидни деликатно отворачивается и рассматривает горизонт.
— Что привело тебя в МТИ? — спрашивает Сидни.
— Не знаю. Иногда мне кажется, дело не столько в МТИ, сколько в нежелании сходить с автобуса.
Она пытается представить себе Джеффа в аудитории, в руке кусок мела, на доске ключевые слова, мел на рукавах свитера. Картинка кажется ей довольно милой.
— Мне очень нравится Джули, — говорит Сидни. — Интересно, что у вас такая разница в возрасте.
Джефф отвечает не сразу, и Сидни успевает подумать, что, возможно, сделала чересчур личное замечание.
— Нам всегда внушали, что рождение Джули — это не случайность, — наконец говорит Джефф, закапывая кучку детским совочком, извлеченным из кармана. Он вонзает совочек в песок, чтобы очистить его. — Это один из семейных мифов.
Сидни хочет спросить, что случилось с Джули, отчего она так плохо учится, но не знает, как сформулировать свой вопрос.
— Отец говорит, ты для нее находка, — откликается Джефф, снова ускоряя шаг.
— С ней очень легко.
— Маме исполнился сорок один год, когда родилась Джули. Отцу было пятьдесят.
Быть может, в этом и заключается объяснение? Ветер упорно ерошит волосы Сидни, и они, словно крылья, парят у нее над ушами.
— Чем Джули любит заниматься? — внезапно задает она вопрос. — Я спрашиваю, потому что, быть может, ей не удастся поступить в один из колледжей, которые выбрали для нее родители.
— Любит? — удивленно переспрашивает Джефф, обернувшись к ней. Его кожа покрыта легкими веснушками, как у северянина. — Возиться в саду, — через минуту произносит он. — Выгуливать Тулла. — Он опять замолкает. — Как бы то ни было, на колледжи рассчитывает мать. Думаю, отец все прекрасно понимает.
— Я часто вижу Джули в розарии.
— Она найдет себе мужчину, — провозглашает Джефф. — Все будет хорошо.
Подобное заявление застает Сидни врасплох. Хотя, возможно, в случае с Джули было бы неразумно рассчитывать на независимое существование.
— Я думаю, это мужчина найдет ее, — поправляет она Джеффа.
— Надеюсь, еще не скоро.
Сидни улыбается.
— Нет, не скоро.
Сидни замечает, что днем пляж выглядит совсем иначе. Накануне вечером, когда она стояла у кромки воды, ей казалось, что дома находятся где-то вдалеке. А сегодня утром они навязчиво близко.
— А что любишь ты? — спрашивает Джефф.
— Что я люблю?
Сидни не ожидала подобного вопроса, и ей ничего не приходит в голову. Она поднимает руку к виску. Она с легкостью могла бы ответить, что она любила раньше, но Дэниела больше нет.
— Я люблю вот это. — Сидни описывает рукой полукруг.
— Пляж?
— Гулять по нему. Смотреть на него. — Девушка чувствует, что ее лицо пылает. Ее ответ в лучшем случае неубедителен и свидетельствует об отсутствии воображения. — Я люблю общаться с Джули и твоим отцом. Люблю каякинг…
Сидни умолкает прежде, чем у нее вырвалось «кататься на волнах». Она не хочет вспоминать вчерашний вечер, это скользкое прикосновение. Она осознает, что не включила миссис Эдвардс и Бена в список любимых ею людей. А если бы даже и сделала это, вряд ли Джефф поверил бы ей. Проведя в доме вечер и ночь, Джефф не мог не отметить, что когда миссис Эдвардс обращается к Сидни, в ее голосе проскальзывают пренебрежительные нотки, а ответы Сидни характеризует определенная степень неискренности.
Сидни решает не спрашивать Джеффа, что любит он. Быть может, он ответил бы: «Викторию»?
— Судя по всему, тебе нравилось в университете, — спустя некоторое время говорит Джефф.
— Да, нравилось.
— Ты вернешься туда?
— Еще не знаю. Мне нравилось, что моя жизнь базируется на умении задавать вопросы. И находить ответы на эти вопросы. Похоже, я верю в то, что, по большому счету, мудрость важнее денег. — Сидни смеется. — И это хорошо, потому что у меня их никогда не будет.
Джефф улыбается.
— Наверное, я могла бы достичь цели в любой области, если бы приложила достаточно усилий, — продолжает она. — К примеру, в биологии или химии. Так что, видимо, больше всего меня интересует вопрос, к чему стремятся люди. — Она пожимает плечами. — Или, может быть, все дело в том, что я была одержима великой идеей сделать свой маленький вклад в общую сумму человеческих знаний.
— Я тебя понимаю, — говорит Джефф.
Сидни пытается приноровиться к его широким шагам.
— Чем занимается твой отец? — спрашивает она. Удивительно, но до сих пор ей этого так никто и не сказал.
А она не хотела спрашивать, опасаясь, что мистер Эдвардс не работает — нет необходимости зарабатывать, попал под сокращение в одной из корпораций-гигантов или попросту вышел на пенсию.
