— А тебе — когда ты потеряла моего отца. Элизабет кивнула.
— Могло бы быть и хуже. — Она поморщилась. — Если бы не несколько настоящих друзей, которые поручились за меня, я могла бы оказаться в тюрьме. — Она тяжело вздохнула. Но давай не будем больше об этом говорить. Расскажи мне, что привело тебя в Ливерпуль на вечеринку моего друга.
— Твоего друга? Брендона?!
Элизабет заметила реакцию Глории и закусила губу.
— Да. Он один из тех немногих, кто поверил мне. Он нанял для меня хорошего адвоката, и мы выиграли.
— Я приехала с его партнером. — Глория беспомощно откинулась на спинку дивана.
— С Джонатаном Крейгом? — изумленно спросила Элизабет. — Но как?..
— Я познакомилась с ним в здании, где теперь работаю. Я занимаюсь бухгалтерским учетом — у одного столичного бизнесмена.
Элизабет тщетно пыталась удержать радостный смех.
— Вот это мне нравится! Вот это да! А твой отец был уверен, что у тебя не хватит жизнестойкости, чтобы выжить в этом мире. — Она схватила Глорию за руку. — Моя дорогая Девочка, я горжусь тобой.
— Спасибо, — рассеянно промолвила Глория. Она снова думала о Брендоне. — А ты и Джонатана тоже знаешь?
— Знаю. Глория, дорогая, он замечательный человек. Он всегда так помогал мне. — Элизабет наморщила лоб. — Кажется, ты уехала до того, как я познакомилась с Джонатаном. Очень хороший человек. — Она погладила Глорию по руке, одновременно взглянув на часы. — Боже милостивый! Мы сидим тут уже целую вечность. Если мы не появимся в ближайшие пять минут, эти двое вышлют поисковую группу.
— Ох, ты права! — Глория вскочила на ноги и бросилась к двери.
— Помни о походке, — мягко сказала Элизабет. Так она когда-то наставляла маленькую Глорию.
— Да, я помню. — Глория взяла мачеху за руку. — Идешь со мной?
Элизабет поднялась с дивана.
— Мне казалось, что ты будешь лучше чувствовать себя без меня.
Глория повернулась и посмотрела ей в глаза.
— Нет, — твердо сказала она. — Мне будет лучше, если ты будешь со мной. — Она крепко держала мачеху за руку. — Я очень надеюсь, что ты когда-нибудь простишь меня за то, что я вот так убежала. Я была так напугана, так боялась того, что могло бы случиться. Тюрьма, позор, унижения, оскорбления в газетах… — Она печально улыбнулась. — Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что я тоже смогла бы победить их.
Элизабет кивнула.
— Согласна. И мне не за что тебя прощать, Глория. Я виню только себя за то, что позволила Майклу втянуть меня в эту глупую историю. Я должна была остановить его, когда поняла, что все так серьезно. — Она задумчиво покачала головой и посмотрела на Глорию. Но это в прошлом. А сегодня есть сегодня. Пойдем, малышка.
Глория смотрела на мачеху, вспоминая, сколько раз Элизабет говорила это ей раньше. Теперь она глубоко раскаивалась за два года молчания, но не жалела, что уехала в Лондон. Она занималась делом, которое обеспечивало ее заработком и было довольно интересным. Ей от всего сердца хотелось, чтобы она не исчезала из Ливерпуля, но она не могла сожалеть о тех успехах, которых она добилась в Лондоне… или о встрече с Джонатаном Крейгом!
Женщины вышли из комнаты рука об руку, и Глория испытывала какое-то странное, но очень приятное чувство оттого, что снова шла с Элизабет.
Вдоль длинного, покрытого ковром коридора группами стояли люди. Некоторые из них заговаривали с Элизабет. Она кивала им, но не останавливалась, чтобы поговорить.
— Ты, как и раньше, всех знаешь, — прошептала ей Глория.
Элизабет улыбнулась.
Они поднялись по лестнице наверх, но ни одна из них не увидела Джонатана с Брендоном, пока они почти не столкнулись с ними.
— Так, ну, что у нас здесь? — Брендон широко улыбался, переводя взгляд с Элизабет на Глорию. Однако в воздухе чувствовалась какая-то неловкость.
— Ты думал, я потерялась? — Элизабет заметила его замешательство и погладила его по руке. Затем повернулась к Джонатану. — Как дела, Джонатан? Мы с тобой давно не виделись.
Да, Лиз, правда. Как поживаешь? — с запинкой ответил Джонатан. Его взгляд пробежал по лицу Глории и остановился на сцепленных руках женщин.
— Отлично, — сказала Элизабет. — Как и вы. Полагаю, Брендон говорил тебе об этом.
— Что? Наверное, говорил. — Удивленный взгляд Джонатана остановился на лице Глории. — Я не знал, что вы знакомы.
Глория глубоко вздохнула. Ей показалось, что в этом огромном помещении не хватает воздуха.
— Я говорила тебе, что жила раньше в Ливерпуле. Элизабет — моя мачеха.
— Твоя — кто?
— Твоя очаровательная подруга Глория — моя падчерица, — пояснила Элизабет, взглянув на стоявшую рядом с ней молодую женщину. — И одна из моих самых близких друзей.
— Ясно, — сказал Джонатан.
Во рту у него вдруг пересохло, мозг лихорадочно работал. Он ничего не понимал, но чувствовал какую-то необоснованную тревогу.
К ним подошел кто-то из гостей, многие здоровались. Брендон и Элизабет отошли в сторону, Глория и Джонатан продолжали смотреть друг на друга. Когда кто-то невзначай толкнул Джонатана, он взял Глорию за руку и отвел в сторону, подальше от потока людей, сновавших вверх и вниз по лестнице.
— Боюсь, мы не обсудили еще массу вещей, нервно сказала Глория, уверенная, что сегодня вечером Джонатан многое о ней узнает. Сведения о ней обрушатся на него, как снежный ком, и большинство из них будут очень резкими. Она подняла голову. Один раз она сбежала, но не теперь. Она смотрела Джонатану прямо в глаза, но их разговору помешал громкий голос мужчины, остановившегося поговорить с Брендоном и Элизабет.
— Элизабет, ты выглядишь великолепно. Наша компания пользовалась услугами твоей фирмы, и мы были довольны. Черт возьми, а это не Глория ли вон там? Да, точно. Глория! Глория! Привет!
Мужчина отошел от Элизабет и стал рядом с Глорией. Она безучастно посмотрела на него, совершенно не узнавая.
— Как дела? — спросил он. — Давай потанцуем, когда начнется музыка, по старой дружбе. Почему ты не обнимешь меня, дорогуша? Эй, Стив, посмотри, кого я нашел.
На глазах Глории лицо Джонатана превратилось в ледяную маску. Прищурившись, он посмотрел на мужчину, потом снова на Глорию.
— Глория… Я слышал это имя. В свое время на тебя был большой спрос, — сказал он без всякого выражения.
Глаза Джонатана потемнели, а Глория почувствовала, как ей становится дурно. Им обоим было ясно, о чем шел разговор. Глории вдруг страшно захотелось заплакать, потребовать, чтобы Джонатан выслушал ее и не делал поспешных выводов. Но она ничего не сказала. Еще несколько мужчин присоединились к их группе, все более отдаляя ее от Джонатана, в буквальном и переносном смысле. Глория как будто приросла к своему месту. Она пыталась отвечать каждому, кто к ней обращался.
