— Я пойду.
Он обернулся.
— Ты куда? Не останешься?
— Мне нужно домой.
— Родители будут ругаться?
— Да, что-то вроде того.
— Может, позвонишь им, скажешь, что останешься ночевать у подруги? — Он обнял меня. — Попробуй.
— Что это? — спросила я, когда Георгий протянул мне небольшой кусок мяса. Я откусила.
— Вкусно?
— Очень.
— Это чахохбили. Ты сказала, что любишь курицу, я решил для тебя приготовить.
— А я не умею готовить.
— Ничего страшного, я сам тебе буду готовить, оставайся.
— Я не поняла, так значит, для тебя это не просто так?
— Разве бывает что-то просто?
— Но все так быстро произошло, я не знаю, что ты теперь обо мне думаешь, точнее, предпочитаю не знать.
— А я скажу. Ты мне очень нравишься. А быстро все или нет, разве это важно? Главное, чтобы ты не жалела об этом.
— Я буду жалеть, только если это не повторится.
— Тогда не уезжай.
— Не уеду.
Я осталась. Позвонила Дане.
— Алло, привет.
— Привет, ты где?
— Ты не волнуйся, я у подруги. Как дела?
— Нормально. У какой подруги?
— У Дианы.
— Машинский, ты пьяная, что ли? Диана только что звонила, искала тебя.
— Ну, мне так надо.
— Что надо?
— Ну, пойми, мы тут хотим посидеть, пообщаться.
— Ты в гостях у этого Георгия?
— Да.
— А что тогда говоришь, что у Дианы?
— Так надо. Не хочу, чтобы ты волновался.
— Ладно, я понял. Чао.
— Пока.
Я села за стол.
— С папой разговаривала? — спросил Георгий.
— Да не совсем с папой. С… дядей.
— Понятно, ну садись за стол, ужин готов.
— А сколько время?
— Уже десять.
— Это я так долго спала?
— Просто не хотел тебя будить, ты такая красивая, когда спишь.
— Спасибо, мне приятно.
Мы поужинали. Все было потрясающе вкусно и просто: много зелени, свежие овощи, курица и, конечно, настоящее грузинское вино, которое Георгий привозит специально из Тбилиси. Мы закурили.
— Тебе понравился ужин? — спросил он.
— Да. Вообще я немного знакома с грузинской кухней.
— По московским ресторанам?
— Не только, брат моей подруги Арчил — настоящий любитель тематических вечеринок. Пару раз была на таких, но туда приглашают только своих.
— Ты не похожа на грузинку.
— И друзей, — я улыбнулась.
— И что за вечеринка была?
— Благотворительный вечер в помощь детям-сиротам из Грузии.
— Туда еще должен был приехать певец Ираклий, но потом в последний момент не успел, и вместо него Арчил сам выступал на сцене.
— Да, а ты откуда знаешь?
— Я там был.
— Как? — удивилась я. Неужели я не заметила Георгия. — Я тебя там не видела.
— Я тоже тебя там не видел. Хотя странно, что ты меня там не видела, я еще на сцене стоял.
Я внимательно всмотрелась в лицо Георгия.
— Так это ты сделал самое большое пожертвование?
— Да. А я вас помню, вас было, наверное, пять или шесть девушек, вы курили кальян.
— Да, точно.
— Мы потом с Арчилом и Отаром заходили в арабскую комнату, хотели подойти, ведь вы, кажется, были с его сестрой Ией.
— Да, но вскоре уехали.
— Жалко. А то мы непременно познакомились бы.
— Но мы же с тобой познакомились теперь.
— Зато это было бы раньше. Впрочем, я очень рад, что ты здесь, рядом со мной.
— Да, я тоже.
Тут я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Теперь Георгий при желании может многое обо мне узнать. И в частности, то, что я откровенно флиртовала с Арчилом, с которым мы обменялась телефонами, на этом вечере, но он так и не позвонил, зато позвонил его брат Отар. Я тогда была очень удивлена, но дальше смс-переписки это не зашло. Хотя и переписка была двусмысленная. Все смс были приблизительно такого содержания: «Спокойной ночи, моя красавица. Пусть я тебе приснюсь в твоем самом бурном фантазиями сне. Мне будет приятно». Со стилистикой русского языка у Отара были явные проблемы, но суть он доносил верно, хотя повода для них не было.
Одно из таких смс прочитал Стас, вернувшись из командировки. Когда он приехал ко мне домой, я находилась в душе. И конечно же, в тот момент, когда я уже надевала халат, мой телефон запищал, принимая смс. Стас решил его проверить. Если бы я была каким-нибудь психологом, я бы точно рекомендовала всем мужчинам и женщинам не проверять мобильные телефоны у своих половинок, потому что именно после таких проверок начинаются проблемы.
Был жуткий скандал. Хорошо еще, что Дани дома не было, иначе бы этот скандал превратился бы в фарс. Я пыталась, как могла, оправдаться, объяснить, что это всего лишь больная фантазия этого человека. Но выходило с трудом. Стас хотел даже встретиться с Отаром, но потом я ему рассказала, чей он сын (его отец был известный бандит, убитый много лет назад, но влияние семьи осталось, поэтому многие предпочитали не иметь с ними никаких дел). У Стаса пропало всякое желание выяснять отношения, а вскоре, как оказалось, и сам он пропал из моей жизни.
Когда Стас улетел в очередную командировку, Лондон, Женеву, Брюссель или Цюрих — сложно вспомнить. Кажется, он покупал билеты еще чаще, чем я туфли. Если подсчитать, сколько времени мы провели с ним вместе за эти полгода, то выходит не так уж и много. Пару раз я летала вместе с ним, но это оказалось весьма скучно. Я-то планировала, что по вечерам, после завершения его переговоров, мы будем вместе ходить в рестораны, клубы или даже оперу. Я брала с собой чемодан вечерних платьев, туфли, косметику, разучивала правила светского этикета, чтобы не упасть в грязь лицом на ужине у какого-нибудь посла или консула. Но все оказалось гораздо прозаичнее: возвращаясь с переговоров, Стас просил меня сбегать в соседний супермаркет за пивом, чипсами и пиццей. Плюхался на диван, включал футбол и говорил мне: «Иди сюда, малыш. Ты не представляешь, как я сегодня устал». Через два часа такого времяпрепровождения он засыпал, а мне приходилось уговаривать его почистить зубы, перейти с дивана в постель. На следующий день повторялось то же самое. Днем я обычно была предоставлена сама себе: ходила в музеи, бродила по городу, сидела в кафе, похожая на одинокую туристку. Может быть, и хорошо, что мы со Стасом расстались, у нас с ним были совершенно разные представления о жизни, разный ритм: если я любила с утра понежиться в постели, то он вскакивал с нее как сумасшедший. Утренние ласки были незнакомым понятием, ведь проснувшись, ему нужно срочно мчаться в душ, а оттуда за стол, где уже ожидает правильный завтрак и свежая газета, а я, сидящая рядом в шелковом пеньюаре, — всего лишь незаметный фон, какое-то эхо между новостями и звучанием мобильного телефона… Вечером на него находила такая лень, что она окутывала все вокруг. И наверное, оставшись с ним, я бы превратилась в точно такую же лентяйку, поедающую чипсы.
