А дома батя один только от всей семьи и остался. Хозяйство, правда, справное, держал в порядке и достатке, спасибо Василию Трофимовичу, большую часть своих заработков ему отправлявшему все эти годы, – сад-огород, живность всякая, еще и сыроваренка небольшая, но доходная, сыры наладился очень достойные выделывать, аж из города приезжают покупать.
Отходил от раздрая душевного Славин недолго – отоспался, как и мечтал, в тишине и звенящем спокойствии под комариный писк да лягушачий квак с реки, как под изысканную музыку, с отцом на рыбалки-охоты сходили, в лес по грибы-ягоды и просто погулять-подышать, по хозяйству помог с удовольствием… и загрустил – дела толкового нет, так, чтобы на душу легло – вот как не было, так и нет, и применить себя некуда!
Но за таких мужиков, как он, видимо, кто-то там наверху молится да приглядывает, не иначе! Случай помог.
Прибегает как-то к Славиным во двор сосед дед Матвеич да кличет их.
– Мужики! – кричит нервно. – Слышь, Трофимыч!
– Чего случилось-то, Матвеич? – вышел отец на крыльцо, а за ним и Василий подтянулся.
Оказалось, заехали охотнички городские залетные в гости к одному из соседей. Богатые, по всему видать, да дурные от чувства денежной вседозволенности, вечером попарились, посидели за столом, «понакидались» водки, а с утреца на охоту отправились, а лицензий ни у кого. Матвеич было сунулся останавливать и вразумлять, так чуть по зубам не отоварили. Так они ж, гады, бить собрались все подряд, за трофеями, говорят, да соревнование устроить.
– Так ты чего к нам-то? – спросил отец. – Бежал бы в полицию, звонил в район, что, мол, браконьеры приехали.
– А-а-а! – с досадой махнул рукой Матвеич. – Ты ж знаешь, Трофим, что мазано все меж своих и богатых, к тому же они-то оттудова как раз и богатеи. Значит, все у них там куплено!
– Ну, а мы чего? – допытывался батя.
– Ну… – замялся вдруг сосед и посмотрел смущенно на Славина-младшего. – Василий-то твой военный бывший, все в поселке знают, что десантник, ну из этих войск, которые драться горазды, может, он бы их этого… припугнул-шуганул как-нибудь? А?
– Ну, ты даешь, Матвеич! – возмутился Трофим Ильич.
– А охотничков-то сколько? – скучающим тоном, как бы между прочим поинтересовался Славин, в расслабленной позе развалившись на ступеньках крыльца, вытянув вперед ноги и покусывая травинку.
– Дык вот! – вздохнул огорченно дед, развел руками жестом бессилия и признался: – Четверо.
– А схожу-ка я, батя, в лес, прогуляюсь, что ли, – лениво размышлял вслух Василий, не сдвинувшись с места.
– Да ты что?! – возмутился отец. – Четверо козлов с винтарями и под бодуном?
– А-а, – отмахнулся сын. – Посмотрю только.
Мужиков повязанных он довез в административный центр округа, сдал куда и положено, заявление честь по чести написал, ну и предупредил в приватной беседе следователя, что лично проконтролирует наказание этих голубцов. И так ему душевно стало хорошо – от прогулки по лесу, от разминки с этими горе-охотничками, попытавшимися сопротивляться, пыжиться и угрожать. А следователь тяжко вздохнул и принялся жаловаться на браконьеров бесконтрольных, на то, как сложно их выловить, да еще доказательную базу собрать и предъявить, на то, что егерей единицы, а уж таких, кто борьбу с этими упырями ведет, по пальцам посчитать – боятся, стреляют же гады и убивают, семьям угрожают. Все как на войне.
Вот на этом моменте наш боевой товарищ и встрепенулся с интересом.
И отправился он узнать поподробнее о делах местных в администрацию. Выяснил, разузнал и… связался со своим бывшим начальством, попросив через их каналы собрать всю возможную информацию по данному вопросу.
Уже через неделю к дому Славиных в поселке подкатил представительный джип «крузак», из которого вылез крутой краевой чиновник в сопровождении мужика в форме природоохраны и двух мордоворотов.
Начальство Василия Трофимовича расстаралось – настоящую его квалификацию и специфику бывшей работы, понятное дело, никому не сообщали, это совершенно и наглухо засекреченная на долгие годы информация, но намекнули прозрачно, что он многое может, ну и посоветовали душевно пригласить к сотрудничеству.
Не просто пригласили – умоляли и давили на патриотизм, обещая самые обширные полномочия и всяческие преференции.
В результате переговоров на следующий день Славина повезли в тайгу показывать бывший егерский кордон, спаленный браконьерами после того, как прошлого егеря подстрелили крепко и он попал в больницу. Не было хозяйства, считай, что вовсе: дом – головешки, одни уж бурьяном поросшие, да и подсобное погорело все.
– Ну нет у нас денег восстанавливать его! – почти рыдал представитель Министерства природопользования. – Средства выделяются неплохие, но в основном на развитие Уссурийского заповедника и охрану популяции тигра. А эти места уже не входят в территорию заповедника. В нем всего-то четыреста километров квадратных, но беда в том, что ареал распространения тигров все девятьсот километров. Как раз у вас тут он и появляется чаще всего! А браконьеры здесь и ждут! Да и не только в тиграх дело! Не одни они в Красной книге! Но бьют же, сволочи, всех подряд, и во время отела, и во время гона, и самок беременных! Да и вообще, лесу хозяин нужен, охранник радивый!
– Ну а жить-то вашему радивому где? – усмехнулся пламенной речи Славин.
– Во-о-т с этим… – развел удрученно чиновник руками.
– А все это хозяйство и земля на балансе Минприроды? – поинтересовался Славин.
– Ну да, – кивнул озадаченно мужик.
– Если на восстановление средств нет, купить-то все это добро можно? В частную собственность перевести? – словно размышлял вслух Василий Трофимович. – Скажем, с каким-нибудь заковыристым пунктом в документах, не разрешающим тут масштабное строительство или еще какие непотребства и нецелевое использование, а эксплуатацию и проживание исключительно как кордона. Мне бы подошло.
– Отчуждение земель? – задумался дядька и покрутил головой. – Сложно это, долго, да и не положено, лесные угодья, государственная собственность…
«Звонок другу» в лице бывшего руководства Славина, и сложное превратилось в реальное – земля и строения на ней стали частной собственностью Василия Трофимовича, в приобретении которой помогла бывшая контора и накопленные им за время службы средства.
Все. Его целиком и полностью, с правом наследования и без права любого вида деятельности и использования, кроме как целевого. То есть если и не будете работать егерем, жить и пользоваться можно, а вот все остальное нельзя.
К тому же прилетал кое-кто из его бывших руководителей, имел с Василием Трофимовичем долгую приватную беседу, после которой оба остались друг другом очень довольны. А Славин заимел еще одну профессиональную занятость, скажем так: по профилю бывшей работы в виде внештатного сотрудничества – инструктором по выживанию в дикой природе.
