Среди пассажиров еще были две девушки и двое парней. Я не могла определить их возраст. Кажется, старше меня, но младше Глеба. Лицо одного было жутко знакомым. Где-то я его видела.
— Андрей, Ник, Стася и Вика, — познакомил нас быстро Глеб. — Это Леся, сестра Лики.
— Не родная, — разумеется, не забыла добавить Калинина, и я закатила глаза. — Мы уже полетим?
— Да, через пять минут, — проговорил Артур, и протянул руку жене, которая так сильно отличалась от всей этой шумной тусовки. — Пойдем, Ай.
Он увел ее куда-то, а Глеб надавил мне на плечи, усаживая в кресло. Я почти не удивилась, что он занял соседнее.
Проверка документов заняла несколько минут. Нам пожелали счастливого пути, проводница попросила занять места и пристегнуть ремни. Я откинула голову назад.
— Боишься летать? Тут же спросил Москвин.
Я вздрогнула, потому что он почти коснулся губами моего уха.
— Не боюсь, но я не хочу.
— Брось, Лесь. Будет весело. Просто доверься мне. Я все еще хочу помочь.
Его голос был сладкий и тягучий как мед, он обволакивал своей тугой нежностью, и я чувствовала, как увязаю, тону, поддаюсь. Нет, ничего у него не выйдет.
— Оставьте свою помощь при себе, Глеб Александрович. Или предложите тем, кому она нужна. Лика вон не откажется.
— Не надо указывать, что мне делать, детка, — проговорил он, моментально сменяя акцент.
Теперь в голосе была явная угроза, сила и… соблазн?
Как черт подери, все это сочетается?
Я отшатнулась, отодвинулась, как можно дальше. Самолет разгонялся по взлетной полосе. Я невольно сжала кулаки и закрыла глаза. Не потому что боялась летать, а чтобы не видеть Москвина и не отвечать ему.
А взлет был плавным. Я почти не заметила перепада давления и совершенно неожиданно задремала. Сквозь дрему я слышала голоса, но не стала открывать глаза потом меня кто-то укрыл. Я была уверена, что Глеб. Стало тепло, и я снова задремала. Проснулась от громкого пения.
Знакомый голос и знакомый мотив. Песня, которая звучала из каждого утюга. Приставучая и надоедливая, абсолютно примитивная. В общем, хит. Я потянулась и посмотрела в сторону солирующего.
Кажется, Глеб назвал его Ником. Боже, точно. Ник Рид. Мечта каждой школьницы, наркоман и придурок, известный поп-певец. Вот откуда я знала его лицо. Богема.
На огромной плазме крутился его клип, а сам он подпевал, не попадая в ноты. Девочки восторженно хлопали. Я умерла и попала в ад?
Москвина, Артура и Айзу я не нашла глазами. Борт проводница подливала шампанское, стараясь маневрировать между гостями.
Я решила, что сама найду туалет. Кажется, он был у входа в салон. Пройдя по коридору, я нашла заветную дверь, но там было занято. А вот соседняя поддалась. Я едва успела порадоваться, что в джете два санузла, но не тут то было.
Оказалось, что вторая дверь вела не в туалет. Я увидела небольшую спальню. Кровать в середине, а около нее стоял Артур.
Его брюки были расстегнуты. Перед ним на коленях стояла Айза. Она облизывала его член, словно это был леденец или мороженое.
Мне нужно было срочно закрыть дверь, пока меня не услышали, не увидели, но я стояла и смотрела, как завороженная. Язык женщины скользил по эрегированному члену, ее губы сомкнулись на головке, поцеловали, а потом она втянула в рот яичко.
Звякнуло что-то, и Айза уткнулась лицом в пах мужа. Я вскрикнула, заметив в руке Артура цепь, которая крепилась к ошейнику.
Боже мой.
Казаев тут же среагировал на мой крик, резко повернул голову. Я чуть не упала в обморок, хотела что-то сказать, вцепилась в ручку двери и… услышала позади голос моего демона.
— Знаешь, в таком случае очень некрасиво стоять столбом. Нужно либо уйти, либо попросить разрешения присоединиться.
Я все еще смотрела на Артура в этот момент. Его губы растянулись в улыбке, а глаза сверкнули. Он продолжал прижимать лицо Айзы к своему члену и, кажется, совсем не был против, что я стала свидетелем этой сцены.
— Решайся же, Лесь. Нужно закрыть дверь. С той или с этой стороны? — зашелестел мне на ухо Глеб. Я почувствовала, как он лизнул мою мочку и отмерла наконец, попятилась, чтобы закрыть дверь. Разумеется, едва я это сделала, то вжалась спиной в Москвина. Он же сделал шаг назад и мы оказались в той самой уборной, которая была занята.
Глеб прижал меня к стене. Я попыталась толкнуть его, но он поймал мои запястья, поднял руки вверх, абсолютно обездвижив. Я хватала воздух ртом, не в силах прийти в себя, не зная, что сказать или сделать.
— Понравилось? — проговорил Москвин и прикусил кожу на моей шее.
Я пискнула от легкой боли, которая почему-то отозвалась колким спазмом у меня между ног.
— Что? — выдавила я из себя еле слышно.
— Понравилось то, что ты видела? Маленькая девственница любит посмотреть.
— Нет… Нет! Я нет. Это случайность, — лепетала я в свое оправдание.
— Конечно, — усмехнулся Москвин.
И тут же его губы накрыли мои. Он целовал меня яростно и страстно. Я стонала от его натиска, не в силах противиться силе и напору, и… удовольствию, которое воспламеняло меня изнутри.
Я не успела понять, как и когда Глеб расстегнул мои джинсы, сунул руку в трусики и довольно хмыкнул не в рот.
— Ты мокрая насквозь, мой ангел. Сладкий, порочный ангел, — проговорил он, касаясь моих губ своими.
Я тяжело дышала, не в силах отрицать этот факт, но и признавать его не хотела. Глеб вынул руку, и я едва не захныкала от чувства потери. Его пальцы прошлись по моим губам, оставляя на них блеск смазки. Моей смазки.
— Убегай, Лесь, — проговорил Москвин, резко отпуская меня.
В этот раз я не тормозила. Застегивая на ходу джинсы, облизывая пряно солёные губы, я едва не рыдала, мчась обратно в салон.
Сердце колотилось где-то в горле, а глаза щипало. Как со мной могло произойти такое? За какие-то пару минут я испытала спектр эмоций от потрясения, до любопытства, перемешанного с шоком, а потом все это сдобрило кипящее возбуждение и раболепная покорность. Я снова закрыла глаза, но сон не шел меня спасать больше. Москвин, слава богу, тоже не торопился вернуться на место. Я старалась не думать, что он там делает в уборной без меня. Перед глазами снова встала картина, как Айза целовала член мужа. Только вместо Артура я почему-то представила Глеба. Он тоже играет в такое? С ошейником и поводком?
Я потерла запястья, которые он сжимал так властно, обездвиживая меня и пресекая попытки сопротивляться. А ведь он мог и не держать. У меня не было сил отказаться от его близости. А мы только вошли на борт самолета. Что за испытания меня ждут за эти дни? Я старалась не думать, а еще по возможности держаться подальше от Глеба.
Спасение пришло неожиданно. Я услышала, как рядом кто-то сел и, слава богу, это был не Москвин.
— Привет, мы не познакомились нормально. Я Ник. А ты Олеся? — почти пропел мелодично звезда сцены.
— Леся, — поправила я его, открывая глаза.
Ник Рид улыбался мне широко и дружелюбно. Это немного настораживало, как и запах алкоголя. Я слышала про него много всего неприятного. Кажется, пару лет назад он даже был под следствием.
— Почему ты не тюрьме? — выпалила я, сама от себя не ожидая такой прямоты.
Последствия шока наверно. Я прикрыла рот рукой, но слова уже вылетели. Слава богу, Ник воспринял мой вопрос нормально. Он рассмеялся.
— Самый популярный вопрос при знакомстве теперь, — поведал он, утирая слезы смеха. — Мне дали условный срок. Так что сидеть не пришлось.
— Повезло. А разве под условным можно покидать страну?
Нет, я не зануда, но не очень приятно лететь куда-то с человеком, который нарушает закон.
— На самом деле, с меня недавно сняли все запреты. Срок сократили за хорошее поведение и общественные работы. И Глеб помог с визой.
— Понятно, — кивнула я.
— А ты сестра Лики, Да?
— Не родная, — поспешила добавить я. — Но можно и так сказать.
— А, понятно. Пойдем к нам.
— Не стоит.
