— Если вы меня тронете, — максимально возможно добавляю звука словам, — Миша вас убьёт.
Мужчина в ответ хмыкает и начинает нездорово ржать.
— Запомни, тварь, — от злости его рука дергается мышечным сокращением, и я в ужасе начинаю умолять кого-то, кто выше нас, чтобы пальцы бандита не нажали на курок, — Никогда ни один мужик не будет рвать жопу за «подстилку». Даже красивую и охуительно ебучую.
Нервы не выдерживают — мои глаза захлопываются. Пытаюсь уговорить себя абстрагироваться. Ведь именно так рекомендуют делать жертвам насилия, если его не избежать. Но тянущая болевая схватка внизу живота напоминает мне, что сейчас я защищаю не себя. И я неожиданно чувствую, что вдох в лёгкие идёт свободно. Паника отступает.
Продолжая ощущать металл пистолета, слышу, звон пряжечного ремня.
— На меня смотри, — грубый толчок сопровождает приказ, и я спокойно поднимаю глаза, — Рот открывай!
Я вижу перед своим лицом мужской наполовину вздыбленный член. Большой. Ствол переплетен синими венами, а на коже крайней плоти видны небольшие красные шрамы от швов. Рефлекторно сглатываю слюну и пытаюсь отстраниться, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать горечь.
— Убивайте, — сиплю, зажимаю рот от тошноты на терпкий мужской запах и сгибаюсь пополам над полом, сдерживая рвоту.
— Мать твою… — брезгливо цедит мужчина.
Опускает оружие и дергает меня за волосы, всматриваясь в лицо.
— После этого Миша вас точно убьёт, — мстительно смотрю мужчине в глаза и глубоко дышу, — Я — его будущая жена.
Бандит усмехается.
— У Бурова всегда были зачетные бляди. Ты — примерно десятая. Не обольщайся. Лучше постарайся теперь понравиться мне.
— Я — не проститутка, — шепчу упрямо, а в груди становится неожиданно больно и очень пусто. На уровне интуиции я понимаю, что сейчас были сказаны не пустые слова.
— Да ты заебала! — он зло впечатывает меня лицом в ширинку.
— Я — врач! — вскрикиваю, упираясь ладонями в его бёдра, — Работаю в больнице. А у вас прооперированый фимоз…
— Что? — слышу в голосе мужчины удивление, и захват на моей голове слабеет. Мужчина убирает от меня руки и просто смотрит сверху вниз.
Я по миллиметру начинаю от него отползать.
— Ебануться… — судорожно выдыхает, — Это ты что ли оперировала Бурова? — хмурясь, вопросительно кивает и застегивает джинсы.
— Я… — склоняю голову, а в голове бьется мысль: «Он хорошо знает Мишу!»
— О как… — мужчина ведёт подбородком, задумчиво отходит к окну и вглядывается в темноту.
Я быстро натягиваю на место футболку и обхватываю руками себя за плечи, будто защищаясь. Неотрывно смотрю на его спину, ожидая своего вердикта. С облегчением осознаю, что насильного секса не будет.
— Тогда пойдём, — бандит резко оборачивается.
— Куда? — выдыхаю, чувствуя, как замирает сердце.
— Нужно одного человека посмотреть, — отвечает через силу, — Лекарств — минимум.
— Ранение? — уточняю, мысленно готовясь к ножевым или огнестрелу.
— Нет! — рявкает мужчина, — Побои. Нужно сделать так, чтобы она не сдохла в ближайшее время.
— Это женщина? — я тяжело сглатываю догадку, понимая, как сильно сейчас мне повезло.
— Нет! — зло повышает голос. В два шага подходит ко мне и дергает за предплечья вверх, вглядываясь в глаза, — Это — не женщина. Это — одна продажная мразь.
Глава 11. Она
На втором пролёте каменной лестницы становится ощутимо прохладнее, чем в доме наверху.
— Девушка в подвале? — стараюсь, чтобы голос не выдал шока и возмущения.
— Это не подвал, — через силу отвечает мужчина, — Это бывший винный погреб.
— Там же холодно… — слетает с моих губ.
Бандит резко оборачивается на нижнем порожке, и я по инерции влетаю в его широкую грудь.
— Простите… — в панике отшатываюсь, но он, словно куклу, подхватывает меня за талию вверх и переставляет в строну. И в этот момент я не чувствую в его действиях грубости. Это сбивает меня с толку.
— Там не холодно… — хмурится, — Когда проложили новую теплотрассу, температура поднялась до восемнадцати градусов. Отец перестал использовать помещение по назначению…
— Что сделала эта девушка? — спрашиваю, не ожидая ответа, — Которая там…
— Она убила моего отца… — ледяным тоном чканит мужчина, отворачиваясь и пряча от меня свои эмоции, — А Буров ей за это заплатил.
Я, не зная, как реагировать, в тихом ужасе замедляю шаг и придерживаюсь за стену. «Миша не мог!» — хочется жарко крикнуть, но я молчу и неожиданно допускаю мысль, что мог. Мог!?? Теперь мне кажется, что я не знаю о своём любимом человеке ничего.
— Ясно… — сглатывая дальнейшие вопросы, коротко киваю и подавлено замолкаю. Приказываю себе, как на операции, не анализировать ситуацию чувствами. Только факты, холодный ум. Все остальное — можно дома в подушку. А сейчас самое главное — чтобы эта подушка дождалась меня живой.
Мы останавливаемся возле красивой деревянной двери, стянутой металлическим каркасом.
— В пакете есть антисептики, какие-то таблетки, мази, в общем, разберёшься. Змей будет ждать тебя за дверью, — мои плечи непроизвольно передергивают от упоминания клички одного из похитителей, — Чтобы выйти, стукнешь три раза, — мужчина всовывает мне в руки медикаменты.
— Хорошо… — едва шевелю губами и чувствую, как полиэтилен мокнет в моих руках.
Дверь за спиной закрывают на засов. Я слышу его скрип.
В погребе действительно не холодно, не душно. Запах сырости почти не ощущается. Свет желтый, немного тусклый, но глаза быстро к нему привыкают, и на предметы получается смотреть полноценно.
Прохожу вглубь пустых стилажей для бутылок и останавливаюсь, будто парализованная, в самом конце прохода. Возле дальней стены в углу на куче старых одеял спит женщина. Я понимаю, что это — все-таки «она» по темным сбившимся длинным волосам.
Мое сердце разгоняется аритмией. Я же врач. И видела трупы… Но почему-то именно сейчас мне до тошноты страшно, что пленница подвала не живая. Не могу заставить себя подойти к незнакомке и зависаю на ней глазами, пытаясь поймать движение грудной клетки.
Раз… Два…Три… Не вижу ее дыхания… Мои колени становятся мягкими. Теперь я не просто их заложница, но и свидетельница преступления. Боже… чтобы устоять на ногах, хватаюсь пальцами за полку. С неё неожиданно скатывается и со звоном падает на каменный пол какой-то металлический предмет. Пробка многоразовая… успеваю я отметить про себя, и провожаю ее глазами, пока она не скрывается за краем одеяла.
Мой взгляд произвольно скользит вверх и…
— Ты кто такая?
Я вздрагиваю от неожиданности. Во все глаза смотрю на сидящию среди одеял девушку и почти готова ее обнять. Живая она! Сильно опухшие челюсть и скулы, губы разбитые, волосы грязные склеены от пота…
— Здравствуйте…. - судорожно выдыхаю, — Не бойтесь меня, пожалуйста. Я — врач.
Девушка истерично смеётся и сразу морщится от боли.
— Бля… мммм — трогает пальцами губы, — Ты правда считаешь, что меня можно чем-то напугать? — горько ухмыляется, — Усыпить меня, как скотину, пришла? Или наркотой какой накачать?
— Нет… — я делаю робкий шаг ближе к ней и качаю головой, — Если хотите, я подойду к вам совсем без ничего, — аккуратно ставлю пакет на пол и делаю большой шаг в направлении девушки, — Я просто посмотрю вас…
— А похеру… — отмахивается, — Иди смотри… — одним рывком дергает молнию спортивной кофты вниз, и я вижу на ее груди синяки всех размеров и цветов. Они плавно перетекают от желтого в бордово-фиолетовый большими пятнами.
— Господи… — моя рука взлетает к горлу, блокируя тошноту, — Где вам больно больше всего?
Я преодолеваю последнее расстояние между нами и присаживаюсь перед женщиной на корточки.
Она смотрит в мои глаза своими карими и блестящими то ли от слез, то ли от температуры и, на секунду зажмуриваясь, кладёт свою тонкую ладошку на грудь с левой стороны.
— Здесь… — выдыхает, проглатывая комок в горле.
