Выше солнца (СИ) - Зырянова Ирина

— А, Вы, гляжу, в горы собралась. Не к нам ли на Алтай?

— А, Вы с Алтая?

— Да. С самого своего рождения живу в Горно-Алтайске. Вот, решила выбраться к родственникам в Москву. А, Вы, сами-то москвичка поди?

— Нет. Я здесь проездом из Питера.

— Ну, да — по тебе видно, — неожиданно, перешла собеседница на панибратство. — Вся такая ладная, словно с обложки журнала. Ты не похожа на туристов, которых я знаю: макияж, маникюр, шмотки новые, спину держишь, словно кол проглотила. Колись, зачем в наши края?

— Я журналист. Меня пригласили написать статью о празднике Ивана Купала.

— Ха! — рассмеялась собеседница, — Да, чё там писать, про то, как пьяные пацаны через костёр сигая, себе яйца подпаливают. А, кто по шустрей, девчонок на потрахушки в лес тащит! Так, я тебе и, сама всё расскажу, и ехать никуда не надо.

— Спасибо за предложение, но, мне еще нужно сделать фоторепортаж.

— Это фотки, что ли? Чо, подглядывать будешь?

Странный разговор двух барышень из разных миров, привлёк внимание не только бармена, но и других посетителей кафе, о чём догадалась Катя, взглянув на парочку, сидящую за столиком у стены.

— Нет, подглядывать я не собираюсь. У меня приличный журнал. Сниму только официальную часть торжества.

— Чо за журнал?

— Свадебной моды.

— Здорово! Ну, я же говорю — ты сама как модель, — всплеснула руками Оксана. — Слушай, подруга, а ты можешь помочь мне организовать свадьбу сестре?

— Сколько лет сестре? — подошла вплотную к интересующему её вопросу?

— А, какая разница? — удивлённо ответил «объект изучения».

— От возраста невесты, многое зависит: место проведения церемонии, выбор декора, да и сам образ новобрачной, — убедительно произнесла Катя, встретив абсолютное непонимание в глазах своего оппонента.

— Не-е, — ответила Оксана, немного поразмыслив. — Как-то это всё слишком вымудрено. Мы привыкли по старинке.

— Понятно, — вздохнула девушка, не добившись желаемого ответа. Но, так легко сдаваться она не собиралась. — А, Вам сколько? Хотите подберу фасон для Вашей свадьбы. Так, сказать — на будущее, — закинула удочку Катя.

— Мне — двадцать три, — шёпотом произнесла та, склонившись над собеседницей.

«Бинго! Вот это — да! Она ровесница Макса», — удивилась про себя Катя, при этом не выдав этого не взглядом, не жестом. — Прекрасно, но почему шёпотом?

— Женщину не прилично спрашивать о возрасте!

— Глупости, — рассмеялась Катя. — Это предрассудки. Я вот не скрываю своих лет.

— Ну, и сколько же тебе? — придирчиво окинула Оксана взглядом сидевшую напротив девушку.

— Двадцать семь.

— Да, ладно?! Тебе же, от силы, лет двадцать. Ну, конечно — что скрывать, если вот так выглядишь — тощая, кожа белая, прозрачная. Вас, что там в Питере из Кунсткамеры не выпускают?

— Выпускают, через раз, — рассмеялась Катя, оценив шутку.

— И, зубы у неё тоже идеальные, — громко расхохоталась Оксана. И, если бы, «новоиспечённая» туристка не обратила внимание на засуетившихся посетителей, могла бы пропустить свой рейс.

К счастью Катерины, новая знакомая расположилась в хвостовой части авиалайнера, в то время, как её место оказалось в середине салона:

«Как мне повезло. А, то бы заболтала меня до смерти», — размышляла пассажирка, до которой доносился знакомы громогласный голос.

После взлёта, девушка, уже по привычке, воткнула в уши наушники, и под сопровождение любимых инструментальных треков, приступила к созерцанию картины мира, что развернулась по ту сторону толстого стекла иллюминатора. Было довольно облачно. Из-за густой белой пелены плохо просматривался пролетаемый пейзаж. Но, неожиданно, большое кучное облако прорезали лучи вечернего солнца, ослепив Катю ярким светом. Поморгав и избавив своё зрение от красных пятен, она снова взглянула в иллюминатор. Завораживающий хоровод живых лучей, окрасил эфемерную субстанцию в ярко-жёлтые и оранжевые тона, которые буквально, звенели своей чистотой и сочностью, играя на контрастах с серо-голубыми, и местами фиолетовыми, тенями на облаках. В такие минуты, сердце девушки трепетало, ощущая присутствие Бога и восхищаясь его творением.

Проводив закатившееся за линию горизонта солнце, Катя решила, часика два, вздремнуть и вынула из ушей наушники, но услышав, какое оживление происходило в салоне, поняла, что без берушей ей не обойтись. Достав их из сумки, она с облегчением отключилась от окружающей её среды.

Отдых девушки был нарушен резким толчком, от которого она проснулась, не понимая, что происходит. Не успела она вернуть беруши в сумку, как толчок повторился, выбив маленькие резиновые штучки из её руки. Они упали на пол, закатившись под кресло впереди сидящего.

«Вот, блин!» — расстроилась девушка. — «Вторая пара в чемодане, а мне так не хочется его доставать, тем более, когда такая турбулентность». И, словно, в подтверждение, самолёт снова сильно подпрыгнул, вызвав панику в салоне. Катя не страдала аэрофобией, но даже ей становилось не по себе от такой качки. Пассажиры уже не обращали внимания на уговоры бортпроводниц и с требованиями соблюдать спокойствие, обратился капитан авиалайнера. Он сообщил, что причиной турбулентности стал приближающийся грозовой фронт и завихрения, присущие горному ландшафту. Его обещание сесть на землю до грозы, прозвучало довольно убедительно.

К местам, где находилась Катя, подошла стюардесса и попросила пристегнуть ремни и готовиться к посадке. Увидев, что пассажиры и без её указа догадались это сделать, с «кислой миной», перешла к следующему ряду.

Вскоре девушка почувствовала, как самолёт начал снижение. И, когда шасси коснулись бетонки, в салоне раздались аплодисменты.

Сильный ливень стеной обрушился на пассажиров, сходивших с трапа самолёта. Буквально за считанные минуты Катя промокла настолько, что ощущала, как прилипал к коже мокрый шёлк нижнего белья. Войдя в здание аэропорта, она с удивление выяснила, что уже час ночи, по местному времени, тогда, как, она рассчитывала прилететь в девять вечера, забыв про временную разницу.

«Номер в гостинице мне уже не светит», — расстроилась девушка и побрела искать женский туалет, чтобы привести себя в порядок.

— О, ты здесь! — прогремел до боли знакомый голос так, что Катя, которая в это время стягивала с себя мокрые штаны, чуть не упала, удержавшись за край раковины. — Я знала, что найду тебя здесь, — призналась Оксана, подойдя к зеркалу и стерев носовым платком чёрные потёки с лица. — Нет, ну ты погляди, — снова она обратила свой взор на свою знакомую. — Где вас только таких штампуют — безцеллюлитных? — усмехнулась она.

— Просто ем мало.

— Ага-ага, повидала я вашу братию в мегаполисе: всё время куда-то бежите, глаза вытаращите, челюсти озлобленно сомкнёте, что аж зубы скрепят. Вот я и думаю — голодные значит, вот и злые. Вот и мои родственнички: как по скайпу — так улыбаются, в гости зовут. А, как приехала, так и знаться не хотят. Прикинь, отмазку придумали, что, мол, уезжают в Испанию, блин. А, заранее об этом предупредить в падлу было? Я же со своим двоюродным брательником постоянно на связи была. А, он ещё той тварью оказался. Даже не знаю, как своим об этом рассказать. Мамочку расстраивать не хочется.

— И, что, они тебя даже на порог не пустили?

— Не, ну дали пару дней у них перекантоваться. За это время тётка достала своей кислой физиономией и постоянным контролем: это не трогай — разобьёшь, шампуни мои не бери — дорогие очень. Да, чтоб у неё все волосы повылазили! Так меня утомила, что я в расстройстве вспомнила, что у меня визитка одного дядьки завалялась. Дядь Витя — добрый, открытый, смешной, как не от мира сего, человек, колесил по Алтаю на велике. И, кому это понадобились его инструменты? В общем, мой братишка вызвался ему помочь, и привёл к нам домой, чтобы в сарайке найти нужные ему ключи и прочие железки. Время было позднее, вот он у нас и заночевал. Я ему позвонила, напомнила кто я. Он так обрадовался, получше любого родственника, и приютил у себя в квартире. Сам на дачу рванул. Я у него две недельки и пожила, как у Христа за пазухой — сама себе хозяйка.