Он прислонился к стойке бара, держа в руке бутылку пива. Мой внутренний инстинкт подсказывал, что ему плевать на чье-либо одобрение, что делало его выбор одежды еще более странным. Ему, наверное, было бы все равно, если бы мой отец разозлился. Хотела бы я быть такой же, наплевать на то, что люди думают обо мне, но это роскошь, которую я не могла себе позволить, почти единственная. Парень встретился со мной взглядом, и его улыбка вокруг ободка бутылки стала практически самодовольной. Мою кожу начало предательски покалывать, признак надвигающейся опасности, но мои телохранители выглядели невозмутимыми, поэтому я проигнорировала реакцию своего тела на парня, но не могла перестать смотреть ему в глаза. Что-то в них вызвало мурашки по всему телу. Многие люди не любили меня, но его чувства по отношению ко мне казались темнее и глубже.
Он резко повернулся и исчез в танцующей толпе, как призрак. Иногда мне хотелось сделать то же самое, просто исчезнуть на некоторое время в тени, в анонимности. Я еще раз взглянула на своих телохранителей, но они даже не обратили внимания на парня. А Амо? Он танцевал с двумя девушками по меньшей мере на пять лет старше его, которые выглядели готовыми сорвать с него одежду.
Я закатила на него глаза, продолжая танцевать в одиночестве, как обычно, окруженная запретом. Мужчины не приближались ко мне из-за страха перед отцом, а девушки держались на расстоянии, чтобы они могли порочить меня. Амо помахал двум девушкам и, пританцовывая, направился ко мне.
— Ты не должен составлять мне компанию, как будто я какая-то неудачница, — пробормотала я, но была рада его присутствию, которое многое говорило о моем дне и моей жизни в целом.
Необходимость полагаться на своего младшего брата в танце с тобой, была печальной во всех отношениях.
Амо пожал плечами.
— Ты единственный человек, с которым я могу быть самим собой, неудачница ты или нет.
Я снова закатила глаза, но мое горло сжалось от эмоций.
— Заткнись и танцуй!
Было почти два часа ночи, когда мы с Амо потащили наши уставшие задницы домой. Несмотря на три коктейля с шампанским, которые я выпила за ночь, я почувствовала себя разочарованно трезвой, как только легла в постель. Все мысли о Джованни и моем теперь удручающе незапланированном будущем вернулись в полную силу.
Я вспомнила парня, исчезнувшего в тени, и как в тот момент мне хотелось сделать то же самое, но я не из тех, кто убегает. Даже если эта жизнь часто была отстойной, я слишком благодарна своим родителям за то, что они сделали для меня.
Несмотря на мое настояние Амо не нервничать из-за разговора с мамой и папой, мой желудок сжался, утром спускаясь вниз. Я уже слышала, как разговаривают мама и папа, и время от времени звякают столовые приборы.
Войдя на кухню, они оба подняли головы. Мама лучезарно улыбнулась, выглядя так, словно они с папой только что завершили свой медовый месяц.
— Как прошло свидание? — спросила я без всякой необходимости.
— Чудесно, как обычно, — ответила мама, одарив папу одной из своих загадочных улыбок.
Его лицо всегда было наполнено огромной нежностью, что я поняла, почему у нас с Джованни ничего не получилось. Я стремилась к тому, что имели мама с папой, но в то время, как Джованни поклонялся земле, по которой я ходила, из-за того, кем я являлась, и кем являлся мой отец, он никогда не смотрел на меня так, будто он прошел бы сквозь огонь ради меня. Папа никому бы не позволил указывать ему, как любить маму. Он определенно не испугался бы ее отца.
— Марселла? — спросил отец, в его голосе послышались нотки беспокойства, а темные брови сошлись на переносице.
Позади меня послышались шаги, и вошел Амо, в спортивных штанах и больше ни в чем, похожий на разогретую смерть и щурящийся от солнечного света. Щетина на его щеках и подбородке все еще сбивала меня с толку, хотя волосы на его лице росли уже некоторое время.
На случай, если мама и папа еще не знали о нашей вечеринке в клубе, они узнают об этом сейчас. Амо едва заметно кивнул и со стоном сел на стул.
Выражение папиного лица стало суровым.
— Что я говорил тебе насчет выпивки?
— Я ожидаю, что ты будешь готовиться к тестам по математике, даже если у тебя болит голова, — добавила мама.
— Это моя вина, — сказала я, потому что Амо не выглядел так, словно в состоянии защищаться, и несправедливо, что он попал в беду из-за меня.
Папа откинулся на спинку стула с выжидающим взглядом.
— Я рассталась с Джованни, — выдавила я.
Мамины глаза расширились, она тут же вскочила и поспешила ко мне.
— Ох, Марси, мне так жаль. Что случилось? — она коснулась моей щеки.
Я была примерно на два с половиной сантиметра выше мамы, но ей все равно удавалось заставить меня чувствовать себя окруженной ее комфортом.
Папа, однако, выглядел так, словно готов выследить Джованни.
— Что произошло?
Его слова, даже если повторяли маму, имели совсем другое значение. Я видела, что он уже представлял себе все ужасные вещи, которые мог сделать Джованни, чтобы расстроить меня, и как заставить его десятикратно заплатить за свой проступок.
— Что он сделал?
— Ничего, — твердо ответила я.
В этом-то и была проблема. Я не могла сказать папе точные причины, по которым я порвала с Джованни, особенно потому, что именно по этим причинам отец, вероятно, выбрал его. Из-за этих причин папа дал добро на отношения с Джованни в первую очередь. Он умел читать людей и, наверное, за километр учуял, что Джованни слишком труслив, чтобы когда-либо прикоснуться ко мне.
Отец посмотрел на Амо так, словно надеялся, что мой брат докажет неверность моих слов, но Амо только пожал плечами, будто не имел ни малейшего понятия и предпочел бы умереть, чем еще раз страдать от похмелья.
Глаза мамы еще больше смягчились.
— Может, вы с Джованни сможете это исправить?
— Нет, — немедленно ответила я.
Если бы я вернулась к Джованни, это произошло бы только по привычке и потому, что я ненавидела перспективу неопределенного будущего, но это недостаточно веские причины для продолжения отношений.
— Я только что поняла, что не люблю его. И не хочу довольствоваться меньшим, чем то, что имеете вы.
Мама мягко улыбнулась.
— Иногда любовь требует времени. Мы с твоим отцом не были влюблены, когда поженились.
— Я знаю. Вы даже не принимали решения о свадьбе, но вам не потребовалось много лет, чтобы полюбить друг друга. Мы с Джованни вместе уже больше двух лет, но я не люблю его и никогда не любила.
Папа, наконец, тоже поднялся со стула.
— Должно быть, произошло событие, заставившие тебя осознать это.
— Не было ничего, пап. Честно. Я поняла это некоторое время назад, но не хотела сдаваться слишком быстро, особенно зная, что это может плохо отразиться на вас с мамой, если я разорву отношения и, что еще хуже, нашу помолвку. В некоторых отношениях Фамилья все еще застряла в Средневековье.
Мама кивнула, но папа все еще смотрел на меня так, как будто ожидал, что я дам ему более удовлетворительный ответ на его вопрос.
— Я поговорю с Джованни.
Мои глаза расширились в тревоге, и мама предупредила:
— Лука, это решение Марселлы.
— Это ее решение, но я все равно должен поговорить с Джованни и посмотреть, что скажет он.
— В его защиту, ты имеешь в виду, — добавила я сердито.
Я любила своего отца и его заботу, но иногда это заходило слишком далеко.
— Это моя работа убедиться, что тебе не причинят вреда.
