Язык онемел.
— Он хочет с тобой встретиться. Мы все понимаем, что у тебя могут быть свои дела, но… Вова очень сильно хочет с тобой встретиться.
Проглатываю ком в горле, но он лишь увеличивается в размерах.
— И?
— Дорогая, я прекрасно вижу, как ты относишься к моей личной жизни, и дала тебе время привыкнуть к мысли, что мы с Вовой снова вместе. Поверь, сейчас между нами все по-другому. — Мама улыбается. — Сейчас все идеально.
Вот это меня больше всего и пугает.
— Так зачем вам я, если в раю все идеально?
— Еля, давай обойдемся без твоего сарказма. — Включив «родительский» тон, мама прищуривается. — Никто не просит тебя идти за вещами. Начнем с обычного ужина.
Получается, мама приехала ко мне только ради того, чтобы позвать на ужин, потому что ей приказал Покровский?
Хочется подышать свежим воздухом.
— Что ему надо от меня?
Она качает головой.
— Ничего! Говорю же тебе, он изменился. Сейчас у него на первом месте семья, а уж потом работа. Семья — это я, ты и Демид. Еля, не делай такой вид, будто я чушь несу.
От упоминания имени Покровского у меня мороз по коже.
— Демид вообще в курсе желаний своего отца?
— Возвращаться в родительский дом он отказался, но это и понятно, парень уже взрослый и самостоятельный. У него своя жизнь. — Мама делает паузу. — Но он согласился приехать в субботу.
Внезапно я вспоминаю вопрос Демида. А ты собираешься поехать к моему отцу на выходные? Получается, он знал, что и меня позовут, поэтому не продолжил развивать эту тему после того, как я ответила? Ему так не хочется видеть меня в своем доме? Черт возьми, мне и самой не хочется там быть. Только я знаю Покровского-старшего. Он не отступит от своего. Будет давить на маму, перевернет весь город, но все равно заставит меня приехать на этот чертов ужин.
Но я же сказала Демиду, что никуда не поеду.
— Мам, а твой… — прочищаю горло. — Не молодой парень решительно настроен накормить меня?
— Он постоянно об этом говорит.
Значит, решительно. Да и то, как мамины руки наглаживают руль, только подтверждает мои догадки. Он пойдет на все.
— Хорошо. Я приеду.
Все следующее утро из моей головы не выходит разговор с мамой, который я снова и снова прокручиваю, пытаясь понять, не совершила ли я ошибку, согласившись на ужин у Покровского. Наверное, подсознательно я успокаиваю себя, говоря, что это самое верное решение из всех возможных. Но и этому есть объяснение. Если я начну паниковать, то доведу себя до сумасшествия, которое навредит не только моим отношениям с мамой, но и моей учебе.
Учеба — моя единственная стабильность в этой жизни. Постоянные переезды, очередная влюбленность мамы, непонимание в семье, я находила спокойствие только в уроках. Сначала меня спасала школа, сейчас меня спасает универ. Когда Покровский выгнал нас с мамой из дома, я в тот же день решила, что мне нужно жить отдельно. Сразу же начала искать подходящие варианты и с нетерпением ждала совершеннолетия. Вариант с общежитием был идеальным, но для этого пришлось договариваться с комендантом, ведь комнаты предоставляются только иногородним. У меня получилось, не знаю, как так вышло, но меня заселили, а также познакомили с Липатовой, которая быстро стала мне близкой подругой.
Моя жизнь налаживалась. Она отличалась от маминой. Она была спокойной. И меня это до звона в ушах радовало. Появлялись планы, цели. Но сейчас все шло под откос.
Марина не понимает, почему я несколько дней веду себя не так, как обычно. Она не задает лишних вопросов, но я периодически ловлю на себе ее заинтересованные взгляды. Но я не могу поделиться с ней своими переживаниями. Пока я вслух не говорю про Демида, он продолжает оставаться лишь моим кошмаром. Когда расскажу о нем, кошмар станет реальностью.
Если делать вид, что нас ничего не связывает, значит, так все и есть.
Едва я переступаю порог холла, как все присутствующие парни, которые оккупировали подоконник первого этажа, начинают пристально меня разглядывать. На протяжении тех секунд, пока я, стуча каблуками, проходила мимо них, я боролась с желанием подойти и стереть с мерзких физиономий эти похабные ухмылки.
— А ты ничего такая…
— Задница зачетная.
— Котова, зайди к нам вечерком. Фильмец глянем.
Я лишь закатываю глаза. Идиоты.
— Эй, не проходи мимо. Присядь.
Приходится признать, Горская не такая уж и дура, какой я ее считала. В гадостях — она профи. Это говорит о многом. Чтобы с ней воевать, нужно опуститься до ее уровня. Не думаю, что мне этого на самом деле хотелось.
Сильный удар в плечо возвращает меня в реальность. Телефон вылетает из рук, но я не спешу поднимать его. Смотрю на того, в кого случайно врубилась.
— Котова!
Губы Покровского сжались.
О черт!
— Не пробовала разговаривать со своими поклонниками? Противно слушать.
— Ты уверен, что это мои поклонники?
— Без понятия, но все только о тебе и разговаривают.
Демид с раздражением смотрит на парней, и я слышу, как скрипят его зубы.
— Поблагодари за это себя и Горскую. — Как назло, именно в этот момент мой голос дрогнул.
— Что с тобой? — схватив меня за локоть, разворачивает нас так, что мы оказываемся за колонной. — Ты другая.
— Серьезно? — Если это жалость, то она мне не нужна. Она меня злит. — Другая? А какая? Жалкая? Разбитая? Униженная? Хочешь плечо свое подставить? Покровский, ты не знаешь, какая я, чтобы делать вывод. Понял?
Его взгляд искрит.
— Я просто спросил.
— Зачем? Зачем ты вообще разговариваешь со мной? Сам говорил, чтобы я держалась от тебя подальше. Почему ты не слышишь своих же угроз?
Мне кажется, у парня цель — добить меня. Мало ему того, что со мной происходит после его возвращения, ему хочется больше.
Боковым зрением вижу, как один из тех парней, кто выкрикивал гадости в мою сторону, направляет на нас телефон.
Я отворачиваюсь, но мало мне это поможет.
Лиза, наверное, уже строчит новый пост.
— Ну, отлично. Еще одно фото с тобой. Ты ради этого и подошел ко мне?
У Демида такой вид, будто ему сейчас хочется откусить мне голову.
— Нет. Не ради этого.
Значит, все-таки специально подстроил все так, чтобы я в него врезалась?
Затем парень поднимает голову.
— Эй, ты! Подойди!
Я не оборачиваюсь, но слышу, как парни зашептались.
— Это он нам?
— Серёг, чувак на тебя смотрит.
— Подойди к нему.
— Да на фиг мне это надо?
— Быстрее!
Клянусь, если бы Покровский ко мне таким тоном обратился, я бы выполнила любой приказ.
— Серёга вали, давай.
Я прошу себя не смотреть в ту сторону, но уговоры не помогают, и я оборачиваюсь. Тот, который звал меня фильм посмотреть, а потом и, наверное, на камеру нас с Демидом снимал, нехотя подходит к нам.
Переминаюсь с ноги на ногу.
Не знаю, что задумал Покровский, но вид у него устрашающий.
— Ч-чего надо? — заикаясь, спрашивает мой «поклонник».
— Телефон.
— Чего?
— Телефон свой отдай! — рявкает Демид, пронизывающим взглядом смотря мне в глаза.
Почему он продолжает на меня смотреть?
Парень нервно оглядывается, сопит, а затем делает то, что ему приказали.
Покровский ухмыляется, перекручивая в руках чужой мобильный, а затем швыряет его в стену.
— Какого черта?
— Пошел отсюда!
Я хочу уйти, чтобы не видеть происходящего, но Демид хватает меня за руку и удерживает. Кожа тут же начинает гореть в тех местах, до которых он дотрагивается. Дурацкая реакция, она просто идиотская, но я ничего не могу с собой поделать. Какого черта он так смотрит на меня?
— Еще раз услышу тебя, выбью все зубы. Не веришь, прямо сейчас скажи мне хоть что-нибудь.
Моему сводному врагу не надо повторять что-то дважды. Он умеет и с первого раза доносить свою мысль. Например, вот этот идиот, который без телефона остался, сразу все понял. Кивнул и почти бегом ломанулся в сторону выхода.
