– Лучше здесь, – у Марии – непробиваемое лицо и приклеенная к тонким губам улыбка. Она немного восточная, а глаза у неё – зелёные, яркие. – Сейчас девять часов. Я вернусь с завтраком и лекарствами, – кивает она многозначительно на стул, давая понять, что к её приходу лучше переодеться.
Я, наверное, кажусь ей непослушной капризной девчонкой. Провожаю взглядом её спину. В этом доме культ Неймана. Никто не смеет ослушаться хозяина, иначе… выгонит? Лишит премии? Зачем доставлять неприятности тем, кто просто работает? Здесь так здесь. Пусть будет так.
За Марией дверь закрывается мягко, я слышу тихий щелчок. У меня не так уж много времени. К десяти должна прийти его помощница. Или уже не должна? Спросить не у кого.
Я боюсь прикоснуться к платью, что лежит на стуле. Не могу. Я понимаю, что через пару часов мне подберут гардероб, достойный прислуги в этом доме. Это часть «контракта» на словах. Сделка, где у меня особая роль, смысл которой до сих пор мне неизвестен. Но это платье… как знак внимания в ответ на мои слова, брошенные в ночи, чтобы не уснуть.
Я встала под душ. Вода смыла с меня и пот, и запах Неймана. Сразу стало легче. Вещи я надела свои – привычные футболку и джинсы. Когда я вышла из ванной комнаты, Мария уже хлопотала – перестилала постель. Меня ждали лекарства и завтрак.
Она скользнула по мне взглядом, задержалась на тюрбане из полотенца. Чуть дрогнули губы, сверкнули раскосые глаза из-под ресниц.
– Почему вы не надели платье? – снова кивнула на стул.
– Мне так удобнее, – ответила твёрдо. Я не обязана перед ней отчитываться. Остро не хватало пространства. Мне бы остаться одной, а приходится мириться с невольным наблюдателем.
– Оно новое. Зря вы так, – без явного упрёка, но всё же осуждение промелькнуло в её голосе.
Мария вроде бы делала свою работу, но одновременно и наблюдала. Поглядывала, как я разматываю тюрбан из полотенца, как расчёсываюсь у зеркала.
–Красивые волосы, – вежливый, будто дежурный, комплимент.
Не единственное, что во мне осталось от девочки – природу никуда не спрячешь. Не будь их, возможно, мне удалось бы уйти от Неймана.
Я не знала, что ответить горничной, поэтому промолчала, выпила лекарства и затолкала в себя овсянку, яйцо, выпила кофе с молоком.
Мария наконец-то ушла, забрав с собой бельё и грязную посуду, а я без сил опустила плечи. Сдулась. Что за фигня? Это, наверное, слабость от простуды. А ещё я чувствую себя дерьмом, что болтается неприкаянно, не зная, куда его прибьёт однажды.
Никакая помощница за мной не пришла. Я честно ждала достаточно долго, хотя безумно хотелось лечь на чистые простыни и уснуть. Никто не предупредил, никаких инструкций я не получила, поэтому решила действовать на свой страх и риск.
Накинула толстовку – знобило слегка. Осень. В доме вроде тепло, но холод внутри никак не хотел рассасываться.
Я прошлась по комнате. Посмотрела на себя в зеркало. Волосы ещё влажные – на улицу не выйти. Да и вряд ли меня выпустят из дома. Оставалось одно. То, зачем меня сюда приволокли.
Я открыла дверь и вышла. В коридоре тихо. Никто не следил за мной, страж у «ворот» не стоял. Подавила в себе желание побродить по дому. Хватит вчерашнего. Я не очень-то хочу нарваться на Дана с тычками в спину или на кого ещё похуже.
Набралась духу и толкнула соседнюю дверь. Тильда сидела в том же кресле, но уже у окна. Смотрела туда пристально, на шум не обернулась. Плохо слышит? Или… ей всё равно? Я бы испугалась, наверное.
– Добро утро! – пропищала я, снова досадуя на свой детский голос.
Она поворачивалась медленно, как плохо смазанный механизм. Скользнула глазами. Пустота и безразличие, апатия и обречённость в её взгляде.
Мало мне собственного холодильника внутри?
– Пришла? Заходи, не стой у порога.
О-па. Мумия разговаривает? А Нейман говорил, что молчит…
Глава 11
Голос у Тильды низкий, глубокий, на женский не похож. А может, мне так показалось с перепугу.
– Проходи, не стесняйся.
Кажется, здесь все командуют. Тильда не исключение. Интересно, с Нейманом они родственники? По крайней мере, можно понять, в кого он такой непробиваемый. Старушка – кремень. Это угадывается и во взгляде, и в челюсти – тяжеловатой для женщины.
– Садись, – царственно кивает она на стул, что стоит неподалёку. Я устраиваюсь поудобнее, – выпьешь со мной чаю.
Это не вопрос. Она просто решила всё за меня. Ну и что с того, что я не люблю чай и только что поела? Я с интересом выискиваю в ней неймановские черты. Бабушка? Тётка? Кто она ему?
А ещё я жду, что она поднимет руку и позвонит в колокольчик – как в прошлые века. Настолько она кажется мне «оттуда»: строгий взгляд, губы поджаты, осанка горделивая.
И вот это мгновенное преображение – переход от бездушного робота до дамы из не нашего столетья – ошарашивает. Не удивительно: в доме Неймана, как мне кажется, ещё и не то можно увидеть.
Колокольчика для Тильды не нашлось – какая жалость. Зато вполне пригодился мобильный телефон, по которому она попросила принести чай. Значит, она всё же разговаривает? С кем-то? С Нейманом молчит?
Голова кругом от обитателей этого дома.
Судя по тому, как примчалась прислуга – женщина средних лет – Тильда не разговаривала не только с хозяином дома. Вид у женщины был неподобающий: щёки красные, глаза навыкат, руки пустые. Видимо, она решила убедиться, что это не сон и ей не примерещилась просьба странной старухи.
Живости в Тильде не прибавилось – сидела всё так же, выпрямив спину, на стук двери не обернулась. Это я крутила головой и разглядывала всё подряд.
Пришедшая ойкнула и попятилась. Тильда так и осталась сидеть истуканом, руки на коленях сложив. Мне кажется, она снова ушла в себя и забыла обо мне. Снова впала в свою странную летаргию, отключившись от внешнего мира. Может, её только и хватило на то, чтобы произнести несколько слов.
Я боялась что-то сказать или спросить. Меня немного знобило, я давила в себе желание накинуть капюшон на голову. Не для того, чтобы согреться, а чтобы спрятаться.
Минуты текли, мир остановился. Мы сидели со старухой, как два острова в океане – рядом, но не близко. Чем-то похожие, но разные: старое плато и только что рождённые горы. Когда-нибудь ветер и время разрушат и меня, но сейчас думать об этом было дико и неправильно. Я не могла представить себя старой.
Чай нам принесла дама – истинная леди. Красивая – взгляд сложно от неё оторвать. Фигура – закачаешься. Лицо гладкое, как икона. Тёмные волосы тяжёлым узлом на затылке уложены.
Безупречная осанка, выверенные жесты. Ничего лишнего, никакой суеты. На меня дама не смотрела, словно я пустое место, но чашки расставляла правильно: и Тильде, и мне.
– Спасибо, Лия, – я снова вздрагиваю: голос у старухи скрипит, как несмазанное колесо в телеге.
– Рада, Матильда, что вам лучше, – чуть приподнимает уголки губ в улыбке дама.
Та самая Лия? Главная по кухне? Видимо, Тильда здесь – очень важный персонаж, раз сама царица кастрюль и еды принесла чай. И это ей я оставила грязную чашку. Даже неудобно. Знала бы – не слушала Неймана. Тем более, что статус у меня в доме, судя по всему, куда ниже, чем у этой красавицы.
Лия уходит, мягко покачивая бёдрами, затянутыми в узкую юбку. Всё в ней хорошо. Элитная такая, холодная. Нейману под стать. Он, наверное, подбирает прислугу в тон своему темпераменту.
– Пей, – приказывает старуха. – Лия готовит очень вкусный чай.
Я беру чашку в руки и делаю глоток. Терпкий вкус, угадываются какие-то травы. Но я фанат кофе, поэтому чай – не мой напиток. Однако я не в том положении, чтобы вредничать. Меня взяли сюда для Тильды. И, кажется, я справилась с задачей. То есть нужды во мне особой нет. А может, и не было. Она сама по себе очнулась.
– Стефан – хороший мальчик, – выдаёт старуха.
От неожиданности я делаю слишком большой глоток, закашливаюсь, на глазах выступают слёзы. Обожглась. Стефан и мальчик – для меня понятия несовместимые. Но точно так же я вчера думала о Неймане и молоке. Ну, да, конечно. Этот взрослый мужик для Тильды – мальчик.
