и вертел головой, всматриваясь в темноту.
— Катя? Ты где? — заорал он во всю глотку.
Я прикинулась ветошью, плотнее прижавшись к дереву, скрывающему меня от него, и не шевелилась. Макс, постояв немного, развернулся и пошел обратно. Пойти бы за ним, он наверняка знает, как на дорогу выйти, только сделать это бесшумно у меня не получится. Может, все-таки окликнуть его? Вдруг он не будет мне оргию предлагать?
— Ты оглохла или онемела? Чего не отзываешься? — раздался рев Медвежайца уже с другой стороны дерева.
От неожиданности я заорала и запулила в него чем-то с земли. То ли гриб, толи еще какая-то гниль. Попала в грудь, оставив отпечаток на его модном свитере, не помню, как правильно называется.
— Охуеть. По центру. Один-ноль, — прокомментировал Макс, — поехали, Дзюба.
— Я не хочу на ваши оргии! Не поеду! — шаря по земле руками в поисках нового оружия, как можно тверже сказала я.
— Меня на оргию тоже не взяли по твоей вине. Поехали, домой тебя отвезу. Машина уже ждет, на штраф нарывается, — Максим сел напротив меня на корточки и разглядывал мои руки, наверное, контролировал, что я там ищу.
Макс вроде говорил честно. Хотя я не детектор лжи, но подвоха не почувствовала. И нога разнылась так, что без помощи мне отсюда точно не выбраться.
— Клянись, что не надо будет с вами рассчитываться всякими… Ну как он сказал.
— Кто?
— Денис.
— А что он сказал?
— Что довезете до города за два… минета, и в расчете будем, — выдавила из себя это слово и уставилась на него, пытаясь понять, обманывает или нет.
— Ты из глухой деревни, что ли? Это просто прикол такой. Несерьезно. Ты из-за этого в лес ломанулась?
Ну и приколы у них. Я молчала и не знала, что говорить. Из глухомани? Ну, и так можно сказать.
— Пойдем, «замкадышная» женщина моя, — не дождавшись от меня ответа, Максим встал и протянул мне руку.
— Я не твоя! — на всякий случай предупредила я и, воспользовавшись предложенной лапой, поднялась на ноги.
— Звездец! Это просто из песни строчка! Ну ты вообще тундра.
Максим пошел широким шагом из леса, я пыталась за ним успеть, но наступить на ногу было нереально, а скакать босой ногой в темноте, по веткам и шишкам, капец как больно!
— Ты что там, каштаны по карманам собираешь на свои веганские блюда? — возмутился Макс моей медлительности.
— Я ногу подвернула, — призналась я, — и я не веган.
— А что, хелса в твоем квесте нет? — проворчал Максим и опять сел на корточки, разглядывая мою ногу и подсвечивая фонариком телефона, присвистнул, — нехило раздуло. Связки порвала или перелом. Донесу до машины, держись за шею.
Максим схватил меня и, прижав к груди, понес из леса. Впервые на меня не накатил страх от его прикосновений, наверное, боль пересилила все другие ощущения. Но, сделав пару шагов, он опять заматерился. Поставив меня на землю, стянул свой свитер и быстро надел его на меня, рявкнув только:
— Ныряй в свитшот, быстро!
А, вот как он называется, этот свитер. Я, конечно, замерзла немного, но не была готова к голому торсу Макса перед носом, интересно, ему в темноте видно мою кожу на лице, цвета спелой вишни? Свитер был тоненьким, но таким мягким и теплым, и еще обволакивал приятным ароматом.
— Походу в прошлой жизни я котят топил, — ворчал Макс, усадив меня в машину Никиты и Алены. На ней они сегодня приехали. За рулем был какой-то мужчина, которому Макс сказал: — На дачу.
— А в этой? Топил?
— В этой спасал. Из пожара, — гордо сказал Максим и принялся ощупывать мою ногу, опять вгоняя в краску, — не переживай, я в травмах разбираюсь лучше, чем ты в брокколи.
— Почему ты все время так говоришь? Я не вегетарианка.
— А что худая такая тогда? Косы не хватает и плаща с капюшоном, — и, не дав мне ответить, поставил диагноз: — Растяжение, жить будешь, сейчас дома тугую повязку... кто-нибудь сделает.
— Ты говорил, что домой меня отвезешь.
— Мне переодеться надо, в лесу попал под обстрел, — язвительно пояснил мне Макс, зачем нам ехать на дачу, — ты почему по трассе пешком пошла, тебя таксист высадил?
Как же надоело врать и притворяться, что я такая же, как все. Все равно же люди нас видят и понимают, что мы совсем другие. Тундры. Не понимаем приколов, не разбираемся ни в чем, что люди знают с пеленок.
— Не было такси. Мне не хватило на него денег, — гордо задрав голову, сказала я. И пусть думает, что хочет. Плевать уже. — И худая я тоже по той же причине. Не всегда получается достаточно заработать.
Объяснять, что мы с Леркой платим домоправительнице за то, что разрешает жить на чердаке и пользоваться душем в подвале, не стала. Ему все равно этого не понять.
Максим, нахмурив брови, смотрел на меня, а я вдруг подумала, что сижу в грязном платье на бежевых сиденьях дорогого автомобиля жениха Аленки. Еще одна непредвиденная трата.
— Макс, а сколько стоит почистить сиденья после меня в этой машине? — решила сразу узнать я, чего мучиться в догадках. — Дороже твоей рубашки химчистка будет, да?
Максим не ответил и отвернулся от меня, уперев локти в колени, обхватил голову. И так и ехал до дачи. А я украдкой разглядывала его загорелые спину, руки и плечи. Никогда не видела такой красивой кожи. И пахнет он вкусно. Везет этим богачам. Ухоженные с пеленок.
Уже смеркается, через час в лесу будет полная темнота. Бегать за этой пигалицей нет никакого желания. И вообще настроение испорчено вконец. Кинули меня друзья и свалили отмечать мой день рождения без меня. Хотя какие они мне друзья? Так, товарищи по интересам и телочки… по другим интересам. Лучше вернусь домой и посижу с пенсионерами Савой и Ником. Они бы не кинули меня на трассе. И пусть теперь у них другая жизнь, семейная, все равно они самые близкие и настоящие друзья.
— Ник, твой водятел еще у нас? — набрал я Никите, чтобы вернуться на дачу.
— Водитель. Пока с отцом твоим болтает, но я его отпустил уже,
