по волосам. И вновь смотрит на сына, на этот раз смущённо.
С удивлением ловлю на себе косые взгляды ещё двух проходящих мимо девушке. Чего это они? Отворачиваюсь, отталкивая от себя качели, и чуть не подпрыгиваю от неожиданности.
– Привет, – раздаётся совсем рядом знакомый голос. – Я вас нашёл.
С неудовольствием перехватываю тёмный искристый взгляд.
– Да. Я вижу.
Вот почему девчонки так застеснялись. Его заметили. Ну надо ж так. Прям зарделись.
Гордей приветливо смотрит на сына и здоровается, присаживаясь на корточки. А меня берет ступор. Надежда, что этой встречи никогда не произойдет, корчится в муках.
Еще бОльшая растерянность овладевает, потому что замечаю в мужских руках поводок, а в паре шагов от Гордея вижу милого пушистика.
Андрей тут же воодушевляется и неожиданно спрыгивает с качели, подвигается поближе к пёсику и указывает на него пальчиком, издаёт неразборчивый звук, что-то среднее между «о» и «а».
Собака смело шагает к сыну и радостно обнюхивает его штанишки и обувь. Пару раз звонко лает и склоняет голову набок, высунув длинный розовый язык.
Какой же милый этот пёсик! Просто прелесть!
Сынишка уже восхищённо тянется к собачьей морде, но я напрягаюсь.
– Его можно погладить. Он добрый, – Гордей осторожно обращается к Андрею.
Сыночек стеснительно прячет ручки и чуть опускает голову, но с собаки глаз не сводит, смотрит исподлобья.
– Это Чарли. А тебя как зовут?
– А! – прозвучал уверенный ответ.
Гордей хмурит брови, слегка поглаживает собаку. Пушистик явно не привык сидеть на одном месте, а Гордей нарочно сдерживает его рвение.
– Не разговариваешь с незнакомыми, значит? Ну все правильно.
Ответа Гордей не дождался и здесь.
Вокруг пса неожиданно начинает собраться ниоткуда взявшаяся на площадке детвора, и Гордей говорит, что лучше переместиться.
– Так зачем ты приехал? – уточняю настороженно, вышагивая по тротуару.
– Крис, – этот снисходительный тон откровенно начинает очень давить. – Все же очевидно. Чтобы малец обрадовался, получил положительные эмоции и быстрее выздоровел. Тогда тебя я смогу мучить в любое удобное мне время.
Я поправляю панамку на голове сына, не сразу отвечая нахалу.
– Зря. Ещё и за сеанс психотерапии я тебе точно платить не буду, – перевожу взгляд.
Андрюшка ожил. Ему так нравится придерживать поводок, будто сын сам пса выгуливает.
– Что ж у тебя мама такая зануда?
Пока малыш тут же тянет звук «а» и отворачивается, я со всей дури луплю мужчину по плечам.
– Ещё хоть одно дурацкое слово! – шиплю ему в лицо. – И как бедного пёсика угораздило из всех людей города попасть именно тебе!
– Так же, как и тебе когда-то, – иронично выгибает бровь.
– Мы уходим. Твои пятнадцать минут затянулись.
Твёрдое заявление вызывает у мужчины довольную улыбку.
– Хорошо, пойдём, мы с Чарли проводим.
Пытаясь собраться с мыслями, придерживаю Андрюшу за руку, а он осторожно передвигается по бордюру. Сынок уже утомился, все же слабость возвращается быстро.
Невероятного окраса пушистый пёсик – половина морды белая, половина – чёрная – следует за малышом попятам. А Андрей так радуется этой собаке… Как Гордею удаётся продумать все, что только возможно?
Я отворачиваюсь, поджимая губы. Все ещё помню нас. Необузданный темперамент этого мужчины. Его бешеный напор, страсть. Эпизоды, когда я ласково поглаживала гордо выпирающий животик, уговаривая себя, что я все сделала правильно, что так лучше. Пусть Гордей считает меня последней дрянью, зато с ним все в порядке. И я свою роль разыграю до конца. Я разберусь с возникшими проблемами, заработаю и отдам ему все, что Олег вложил в мою фирму. А потом… хочется убежать и укрыть сына. Уверена, у Гордея осталось ещё слишком много врагов. И рисковать жизнью своего ребёнка, раскрывая тайны и вручая невидимым игрокам козырные карты, я не намерена.
– Погоди-ка, – внезапно осеняет, – а зачем ты спрашивал, где нас найти? Разве не ты говорил, что за мной присматривают?
Гордей насмешливо кривит губы. А я вновь невольно засматриваюсь. Какой же он все-таки красивый мужик. Я с первого взгляда влюбилась в его глаза и мощную опасную энергетику. Других таких мужчин в своей жизни я не встречала никогда.
– А ты ещё и обманщик, – подытоживаю кратко.
– Ага. Как оказалось, передаётся половым путём.
Нельзя. Нельзя вступать с ним в спор! Он же всегда выходит победителем!
– Собачка прелесть. Мы в восторге. Но мог бы и не заморачиваться.
– Уже прощаешься?
– Именно. Андрею спать пора.
– Почему твой слизняк на себя его не записал?
Я тяжело сглатываю и ошарашенно отступаю на шаг назад. Изо всех сил стараюсь придать лицу бесстрастное выражение. Но искоренить затравленность не удаётся.
Пытаюсь воззвать к мужской корректности. А вот оправдывать Олега теперь не хочется не только перед Гордеем, но даже перед самой собой. Он так мне ничего и не объяснил…
– Гордей, есть вещи, которые тебя не касаются, – не узнаю свой голос. Столько боли в нем… – Это – одна из них.
Внезапно рядом пробегает дворовая кошка, и Чарли тут же бурно реагирует, резко оттягивая поводок в сторону. Андрей взвизгивает от удивления и, указывая пальчиком на зверей, начинает издавать громкие звуки и пищать.
– Почему он не разговаривает? – мужчина оглушает вопросом, подозрительно прищуриваясь.
– Это – вторая. Ты не собираешься уезжать?
Тормозим у подъезда. Нам вроде как домой нужно, а он все не уходит.
Лай становится более грозным.
– Чарли! Фу! – резко прикрикивает на собаку. И пёсик тут же слушается. Торопливо подбегает и садится у ног хозяина, гордо выставляя грудь и вздёргивая мокрый носик, высовывает язык и мило склоняет голову набок. Ну какое же прелестное создание! А Гордей все продолжает пилить меня взглядом. – Крис, я вроде как нормальный вопрос задал!
Ненавижу, когда на меня повышают голос, но конфликт разводить не хочется.
– Небольшая задержка речи. Это бывает у детишек.
Сынок уже обеими ладошками увлечённо гладит присмиревшую собаку.
– У него что – проблемы со здоровьем? – сверкает глазами.
Я тяжело вздыхаю, лаская взглядом сыночка.
– Ну не то чтобы прям огромные проблемы, – позволяю улыбке слегка коснуться уголков губ: как Андрюше понравился пёсик, малыш в полном восторге! – Но повод для беспокойства искать не приходится.
– Если что, я могу хорошего спеца найти, – и, видя, как я поменялась в лице, тут же заверяет, – платить мне за это не придётся, не перегибай.
– Ты вроде появился, чтобы меня запугать, – понижаю голос, чтобы нас не было слышно со стороны. – А теперь ангела из себя строишь?
– Вы хотите поговорить об этом? – высокомерно насмехается. Как и всегда. – Ты вроде домой собиралась, – передразнивает мои же слова, и тут же его лицо становится жёстким, требовательным. – Считай, что ты
