проводить время с семьей.
Только вот сегодня трепет в груди вызван другими обстоятельствами: с нами на прогулку отправится парень, который за пару дней перевернул мой мир, сделал меня смелее, чем я была за все восемнадцать лет своей жизни.
Мы выходим из машин и направляемся к огромному лифту, который поместит всю нашу компанию без разделения на женскую и мужскую части. Я украдкой смотрю на Малоуна и тут же, покраснев, отворачиваюсь, потому что встречаюсь с ним взглядом. Внимательным и восторженным. Этот взгляд смущает меня, но и заставляет бабочек в животе отчаянно бить крыльями. Я чувствую его и неосознанно выпрямляю спину и расправляю плечи. Мои движения сами собой становятся более плавными.
Опускаю руку, в которой держу маленькую сумочку на цепочке, и чувствую, как что-то тянет мой рукав. Незаметно осмотрев всех и убедившись, что они заняты разговорами, поворачиваю голову, чтобы посмотреть, за что я зацепилась, и тут же замираю. Сердце пропускает удар. Потому что длинные пальцы Малоуна обхватили край ткани и медленно трут ее, как будто ощупывая. Двигаюсь взглядом по его руке выше к плечу, прослеживаю шею, крепко сжатую челюсть, на секунду задерживаюсь на чувственных губах, а потом сталкиваюсь с его взглядом и замираю. И просто тону в темных омутах его глаз, которые с каждой секундой все больше поглощают меня, засасывают все глубже. Во взгляде Малоуна нет ни тени улыбки, он смотрит абсолютно серьезно, но так внимательно, словно ласкает им душу. Это запретный контакт, но такой желаемый.
Лифт издает звон в тот момент, когда у меня становятся мягкими колени, а пальцы начинают подрагивать. Он не касается меня, кроме как все еще держит за край рукава, но, по ощущениям, ласкает все мое тело от макушки до пят. И от этого незримого контакта по телу разбегаются мурашки.
Наша прогулка включает обычный маршрут: аквариум, лабиринт для детей, кафе. Когда мы добираемся до любимого заведения, Карам с Салихой уже присмирели, порядком набегавшись. Хостес тут же провожает нас к любимому столику папы. Не знаю, договаривается ли он заранее, но обычно к нашему прибытию это место всегда свободно. Пока все рассаживаются на больших подушках вокруг круглого, сияющего витражами дастархана, я веду детей в уборную, чтобы помыть руки, а когда возвращаюсь и брат с сестрой занимают свои места, оказывается, что для меня осталось только одно: рядом с Малоуном. Эта близость будоражит. Там, в лифте, моя кровь закипала, а сейчас, от осознания, что мне предстоит сидеть рядом с ним не меньше часа, сердце делает кульбит и трепыхается в груди, словно птица в клетке.
Мы приступаем к обеду. За столом льются разговоры, мама постоянно одергивает брата с сестрой, чтобы те не ругались и вели себя прилично, параллельно обсуждая с миссис Фоули принципы воспитания детей. Папа с мистером Фоули увлечены беседой о перспективах бизнеса. И только мы с Малоуном молчим. Не смотрим друг на друга, но каждой клеточкой тела я чувствую его внимание ко мне. Оно выражается в мелочах: то он подливает мне кофе, то джалляб. Подкладывает на тарелку фрукты, якобы чтобы официант мог унести пустую тарелку, но я точно знаю, почему он это делает. Или просто хочу верить в это.
Когда обед подходит к концу, я, извинившись, следую в книжный магазин, сопровождаемая одним из охранников отца. Мои родные собираются посетить террариум, а я ненавижу пауков и всю эту нечисть. Даже не ненавижу, а страдаю арахнофобией. Родители знают об этом и никогда не заставляют меня ходить с ними. А вот Карам, напротив, очень любит холоднокровных, поэтому в террариум ходит при каждом удобном случае.
Охранник остается снаружи магазина, позволяя мне в одиночку бродить между высокими полками, и я направляюсь в отдел биографий в поисках новой книги, которая придала бы мне сил для дальнейшей борьбы за свою самостоятельность. Периодически я читаю такую литературу, потому что истории жизни успешных женщин нашей страны вдохновляют меня и дарят надежду, что и для меня, возможно, не все потеряно.
– Амира, – раздается шепот по другую сторону полки, и я замираю на мгновение. Вынимаю две книги и встречаюсь со взглядом темных глаз, которые и так не дают мне покоя ни днем, ни ночью. Мал улыбается. – Привет.
– Ты что здесь делаешь? Тоже за книгой пришел?
– Не сочти за оскорбление, но… – Он кусает губу, привлекая к ней мое внимание. – Я пришел побыть с тобой.
– Малоун…
– Погоди. Я не пытаюсь тебя оскорбить или скомпрометировать. Просто… Знаешь, я, возможно, единственный из нас двоих, кто испытывает это притяжение, но позволь мне немного переступить границы.
– Каким образом? – рвано выдыхаю я.
– Положи сюда руку. – Он протягивает свою ладонь, указывая на пустое пространство на полке между нами. – Со стороны будет казаться, что ты просто тянешься за какой-то книгой.
– Зачем мне это делать?
– Я хочу… коснуться твоих пальцев.
Ловлю его абсолютно серьезный взгляд, и мои глаза расширяются. Коснуться моих пальцев? Нельзя касаться! Харам! Но соблазн так велик, что пальцы подрагивают от предвкушения запретных ощущений. Мне так страшно и так сильно этого хочется.
Я воровато оглядываюсь. Знаю, что в магазине есть камеры, и мне остается только мысленно молиться, чтобы одна из них не была направлена прямо на меня. Потому что рука уже сама тянется «за книгой». Как только моя ладонь оказывается прижата к полке, пальцы Малоуна, словно в замедленной съемке, аккуратно касаются моих. По коже разбегаются мурашки, и я непроизвольно вздрагиваю, а потом сталкиваюсь со взглядом наглого ирландца. Он предельно серьезен. В глазах ни тени насмешки или даже улыбки. Я вижу, как сильно раздуваются его ноздри от тяжелого дыхания. Неужели наверняка искушенного парня этот контакт волнует так же, как и меня?
Перевожу взгляд на наши руки. Моя ладонь кажется такой крошечной по сравнению с его, широкой и испещренной венами, что я застываю ненадолго в этом моменте, запоминая изображение контраста. Твердые подушечки его пальцев щекочут мои, но у меня нет желания отдернуть руку и прервать контакт. Я лишь тяжело сглатываю. Европейские девушки, наверное, посмеялись бы надо мной из-за того, как тяжело я решалась на прикосновение и как сейчас им взволнована. Им не понять, как невероятно страшно на такое пойти девушке из моей страны.
Когда Малоун смелеет и накрывает своей ладонью мою, на меня накатывает паника. Одно дело, когда он просто прикасается, и совсем другое – когда сжимает мою руку. От этого кровь во всем теле
