– Ну ладно, тогда признаю – мне с тобой не тягаться, – сдаюсь я, целуя ее руку. – Я ничего не знаю о детях. Да я их и не люблю. Ну, знаешь ведь, как Никита сюсюкается с Сонькой? Так вот, у меня при виде малышей такого умиления и желания потискать не возникает.
– Ничего, бывает, – пожимает плечами Ксюша. – Я тоже не всех детей тискаю, только красивых. А Сонька такая лапочка, что удержаться невозможно.
– А как же заявление, что все дети красивы?! – притворно ахаю я.
– Совершенно необоснованное, – ехидно улыбается Ксюша. – Или ты хотел, чтобы я соврала, чтобы показаться милой?
– Ты и так милая, блондиночка. А еще у тебя зачетная задница. Кому какое дело до твоих манер, когда перед глазами такой вид?
– Ты такой придурок, Глеб! – хихикает она, отталкивая меня, когда я пытаюсь ее поцеловать. – Перестань!
Мне удается мазнуть губами по ее щеке, прежде чем она вырывается и забегает за диван.
– Мы не будем шалить в доме Громовых! – строгим тоном заявляет девушка. – Пойдем лучше посмотрим, что приготовила Эля. Я умираю от голода.
– Какая же ты зануда! – вздыхаю я, следуя за ней на кухню.
Но я и сам голоден, так что мы довольно резво наполняем свои тарелки пастой с морепродуктами и, проигнорировав закуски, приступаем к ужину, а после убираем за собой посуду.
– Слышишь? Радионяня молчит, – говорю Ксюше. – Давай все-таки опробуем диван Громовых?
– Нет, волшебник, это же наши друзья, – мягко отказывает она, и я даже не думаю настаивать.
Хитрая лисица! Знает ведь, как на меня действует это ее нежное «волшебник» – прозвище, которое она дала мне после нашего первого свидания. Использует она его редко, но каждый раз моя грудь наполняется теплом от того, с каким чувством Ксюша его произносит. Я до невозможности люблю эту девушку!
Мы садимся на этот несчастный диван и включаем телевизор, когда из радионяни раздается требовательное детское «Мама!». Сонька все-таки проснулась.
Ксюша приносит ее из детской, заспанную и плачущую.
– Ма-а-ама-а-а! – ревет маленький чертенок, хотя Ксюша качает ее на руках и нежно бормочет, что мама скоро придет.
– Может, покормить ее? – предлагаю я, когда чадо наших друзей и не думает успокаиваться.
Ксюша передает мне ребенка и идет готовить бутылочку. Следуя ее примеру, я тоже покачиваю Соню на руках, приговаривая как можно ласковее:
– Ну, все-все. Ты же большая девочка, Соня. Не плачь, ладно? Мама сейчас вернется и папа тоже.
Наконец, когда мы даем ей бутылочку, она немного успокаивается, но после еды снова плачет и так до тех пор, пока не приезжают Демид с Элей, а это случается почти через час. Мы с Ксюшей сразу же прощаемся и уходим. Оказавшись в тишине машины, я чувствую себя заключенным, который освободился из тюрьмы.
– Никогда не заведу детей, – выдыхаю с облегчением, пока завожу двигатель.
– Я тоже, – бормочет Ксюша.
Мы выезжаем на дорогу, а в мою голову закрадывается мысль, что о детях в своем будущем мы еще не говорили. Ксюша ведь не знает о моей позиции чайлдфри, и я просто обязан сообщить ей об этом до свадьбы.
– Ксюш?
– Ммм... – устало отзывается она.
– Я серьезно. Насчет детей. Не знаю, почему мы раньше не говорили об этом, но я давно решил, что не хочу их. Вообще никогда. Даже если женюсь.
Ксюша сразу же отбрасывает свое сонное состояние и поворачивается ко мне.
– Правда? – потрясенно спрашивает она. – Блин, а я ведь тоже не сказала! Глеб, я тоже не хочу детей.
– Уверена? – с сомнением спрашиваю я. – Тебе же они нравятся.
– На расстоянии, – уверяет меня Ксюша. – Ты представляешь, сколько времени и сил нужно вложить в ребенка? Потому что я знаю это точно. Помнишь историю с тетей Алиной? Так вот, я уже тогда поняла, что материнство – не мое. Да я даже о домашнем животном не могу заботиться, потому что нужно уделять ему время, которого у меня нет. Учеба, работа, путешествия, приключения – вот на что я хочу потратить свою жизнь. А воспитывать ребенка, даже если будет няня – это огромный труд. Я не думаю, что готова на такие жертвы.
Я и не знал, что можно испытывать такое облегчение, как то, которое настигло меня после ее слов. Я еще больше уверился, что Ксюша на сто процентов моя женщина. Мы идеально совместимы. Мы даже думаем одинаково!
– Да мы идеальная пара! – не могу сдержать удивленную улыбку.
– Невероятно, да? – счастливо смеется моя блондиночка.
Глава 7
Ксюша
– Извините, пробки, – оправдываюсь перед клиентом, на встречу с которым опоздала.
Красивый молодой человек со светлыми волосами и яркими голубыми глазами встает из-за круглого столика и улыбается без малейшего недовольства на лице.
– Да ничего страшного, я никуда не спешу, – говорит он мне.
Отодвигает стул и, убедившись, что я уселась, занимает место напротив.
Какая удивительная галантность для человека его возраста! Холеный тип с манерами. Модная одежда, стильная прическа, ослепительно-белые зубы. По телефону я представляла Тимофея несколько иначе. Не таким молодым и заносчивым. Ему явно доставляет удовольствие то, что он, отпрыск депутата, сам занимается проектом и встречается с дизайнером. Маленький мальчик решил поиграть во взрослого.
Заказывает себе напиток, а мне – без моего на то ведома – пирожное и чай.
– Надеюсь, угадал? – дерзко заламывает бровь, а мне хочется его осадить.
Мало того, что занял весь стол чашками и тарелками, из-за чего мне некуда положить наброски, которые пришлось распечатать по его требованию, так еще и смотрит с таким видом, будто, по крайней мере, фуагра меня угостил.
– Давайте перейдем к проекту, – направляю наш разговор в нужное русло, а сама…
Сама не могу сосредоточиться и отвлекаюсь, вспоминая истинную причину своего опоздания.
Я изменила своим принципам. Нарушила собственные правила. И теперь меня грызет совесть.
С утра, в отсутствие Глеба, когда он ушел в гараж заниматься машиной, я залезла в его компьютер. Вернее, попыталась. Конечно, ничего не вышло, потому что я не смогла подобрать пароль. Да разве это возможно?
С красными щеками я поставила ноутбук на место, надеясь, что Глеб ничего не заметит. В ином случае я просто со стыда сгорю. Да и что я хотела найти на рабочем ноутбуке? Фотографии от любовницы или переписку с ней? Это лучше искать в телефоне.
«Что ты делаешь?! Остановись!» – кричал взбудораженный внутренний голос.
Но я не хотела быть той дурой, которую водят за нос. Над которой потом все смеются, говоря, мол, как она не догадывалась? Все же было очевидно! Холодность, отстраненность, постоянная занятость. И ведь я пыталась докопаться до сути!
Невольно вспоминаю сегодняшнее утро.
– Ты меня любишь? – спрашиваю у Глеба, после его возвращения.
– Что за странный вопрос, Ксюш? – удивившись, хмурится он, оторвавшись от еды.
Я стою возле холодильника в одной футболке и, как всегда, в теплых носках, согнув одну ногу в колене.
– Я тебе каждый день это говорю, – продолжает он.
– Это дежурная фраза. Как «привет» или «пока».
– Так, – он откладывает вилку и встает, подходя ко мне и, подхватив, усаживает на столешницу. Занимает привычное место тесно ко мне, сразу же пробуждая неуместную в данный момент чувственность. – У кого-то ПМС? Или кому-то скучно?
– Мне тебя мало, – признаюсь честно, закусив губу. – Ты слишком много работаешь.
– Ксюш, опять? – опускает он голову вниз, нажимая на переносицу двумя пальцами, и вскидывая взгляд. – Мы же это обсуждали.
– Обсуждали, – киваю, хоть мне и не хочется соглашаться, – но ты проводишь больше времени со своей секретаршей, чем со мной. Если посчитать по часам.
– Интересная математика, – хмыкает он, обнимая меня за талию и лукаво улыбаясь. – Ты уже формулу моей занятости вычислила?
– Глеб, мне не смешно, – дуюсь я, отворачиваясь, но он возвращает мою голову назад. Заглядывает в глаза, заставляя испытывать волнение. В его взгляде столько жара, несвойственного утру. Такой больше подходит для ночи.
