очень сильная.
— А почему ты заболел? Тебе было плохо?
— Знаешь, да, плохо было, сознание терял, даже когда в туалет ходил, но у всего этого есть один большой-большой плюс.
— Ты дома, — догадалась я и повернулась, чтобы ему улыбнуться. Он так смотрел. Словно изучал меня. И мне это нравилось, пока я не задала вопрос. — Я стала красивой?
— Нет. Ты мелкая и курносая. Кто говорит, что ты красивая, льстят.
— Вот же ты! — кинулась я к кровати и взяла подушку. Кинула в него и не попала. — Ты же мой брат! Ты должен говорить мне приятные вещи.
— Нет, Мира. Я буду говорить тебе только правду. И давай спать, пока родоки не пришли разобраться, чего ты визжишь как резанная свинья.
— Ярослав! Я не визжу! И я не свинья!
— Маленькая хрюшка?
— А ты невоспитанный боров!
— Вот и решили. Теперь прыгай в лужу и накрывайся одеялом. Не хотелось бы завтра снова слечь на пару недель.
— Так давно приехал?
— Неделю как, — укрыл он меня одеялом, когда я легла. — Правда ходить разрешили пару дней назад.
То есть он только выздоровел, а я вынудила его броситься за мной в реку. Ну чем не дура. Но зато мы снова вместе. Дружим.
— Почему ты кинулся за мной? Папа бы спас меня.
— Не-а. Он большой и неповоротливый. А там нужно было спешить.
— А если бы ты умер?
— Тогда я бы умер, спасая прекрасную принцессу.
Я нахмурилась, чувствуя, что он лгал.
— Ты же сказал, что я страшная. И нос у меня курносый.
— Это не мешает тебе быть прекрасной принцессой, Мира. Спи давай.
— А ты чего не ложишься?
— Сейчас лягу, — сидел он на кровати и смотрел на меня, а я на него. Только уже одним глазом. А потом и его закрыла, насколько быстро сморил меня сон. Но еще никогда я не засыпала так спокойно.
Теперь в моей жизни было все, чего я хотела.
Спустя месяц. Ярослав
— Мира! Спускайся, а то задницу надеру, — орал я в один из июньских дней, когда она на спор с девчонкой решила забраться на дерево.
Эту рыжую Диану я бы придушил на месте, но меня неправильно поняли бы.
На меня и так смотрели достаточно косо. Но я пытался вести себя как обычный подросток. Но порой, такие вот ситуации, когда Мира вела себя как девчонка, которой моча в голову ударила, просто выводили из себя. Хотелось ударить ее, чтобы понимала, где заканчивается игра, и начинается опасность.
— Мира, я кому сказал!
— Я не могу! — закричала она, и тут же визг чуть не разорвал мне сердце, когда одна ее нога в розовой туфельке соскользнула. Идиотина.
— Твою ж… Ты зачем с ней поспорила? — повернулся я к рыжей дуре. Боже, какие они мелкие все страшные.
— А зачем она сказала, что все умеет? Пусть доказывает.
— Я бы тебе показал, что умею. Черт… Мира, держись за ветку! — скинул я спортивную кофту и начал залезать по дереву. Надо отдать ей должное, она молодец, что залезла. Но, очевидно, не подумала, что придется слезать.
Детский сад на выезде.
И с чего бы отец так начал мне доверять?
Ладно мне. Но Мире.
Он теперь отпускал ее недалеко в лес, где на большой поляне соорудили детскую площадку. А если пройти дальше пол километра, то можно уткнуться в огромную ледовую арену, тоже, по сути, построенную для Миры.
Теперь рядом с домом постоянно ошиваются дети. Меня это бесит. Общаться с ними мне не интересно, а Мира уже со всеми перезнакомилась.
А с этой рыжухой прям сдружилась.
И как Нина это позволила, учитывая ее маниакальное желание опекать дочь?
— Яр, мне страшно!
— Потому что ты дура! Не смотри вниз.
— Ты опять меня ругаешь.
— Ну кто-то же должен, раз предки носятся с тобой как с единственным подснежником, — выплюнул я и без особых усилий добрался до Миры, схватил ее запястье, уже привычно чувствуя покалывание.
Это всегда так, стоит коснуться ее мягкой кожи.
— Ты будешь орать на меня или спасать?
— Когда-нибудь я перестану тебя спасать и всеку.
— Это вряд ли. Если честно, с таким братом мне вообще ничего не страшно, — улыбнулась чертовка. Да так, что в груди запекло.
— Очень здорово, — съязвил я. — Не забудь выйти на дорогу и закрыть глаза, может быть и там моя братская удача сработает.
— Дурак.
— Это точно. Хватит там торчать, лезь мне на спину.
— На спину? — в глазах мелькнула паника. — А может, позвоним папе? Он пригонит пожарную машину и…
— Слушай меня. Если я сейчас позвоню отцу, гулять выйдешь, только когда тебе стукнет восемнадцать. И знаешь, я очень хочу это сделать, потому что ты меня из себя выводишь. Думаешь, я буду вечно за тобой присматривать?
— Можешь вообще ничего не делать. И я, — она быстро посмотрела вниз. Сглотнула. — Я… Я короче потом тебе все выскажу.
— Не сомневаюсь. Забирайся на спину и обхвати мою шею, — скомандовал я. Мира медленно, но верно сделала как надо.
Я спустился с этой обезьянкой на землю, и вместо благодарности эта егоза показала язык Диане. Тут же убежала в сторону площадки с криком:
— Догоняй, Диана!
Я сжал челюсть, кулаки и потопал в сторону дома. Достала. Это дерево уже крайняя точка. То она по карнизам лазает. То на велосипеде катается, то проходит по турнику без страховки. Это все, конечно, здорово, ее бесстрашие поражает, радует, но порой переходит все границы.
В какой-то момент снова решился поговорить с отцом, чтобы тот запер ее дома. Или с Ниной. Они наверняка в кабинете.
Но подойдя к двери, желание предавать Миру пропало.
Отец за дверью с кем-то общался по телефону. Я тихонько подслушал. Судя по всему, разговаривал он на английском.
— Да, все нормально с ним будет. Ну подхватил пневмонию. Оклемался же. Зачем он тебе там? Пусть пока живет, жизни радуется. После пяти лет в той тюрьме самое то. Все Джейсон, мне идти надо. Спасибо, что позвонил.
Это названный брат отца, который помешал ему убить меня, когда выяснилось, что я предал его. Что
