Марина. – Мы знакомы?
– Нет, – это уже Галя. – У нас твой кошелек.
Она протянула его, и Марина прижала к груди, но не поблагодарила.
– Ой, да? Ничего себе. Где он был?
Видимо, не посчитала нужным говорить «Спасибо». Даже не удивилась тому, что мы знаем и про неё, и про кошелек.
– В хостеле лежал.
Её аж перекосило при этих словах.
– Фу-у, хостел этот. Вспоминать мерзко. Жалею, что остановилась там. Сами понимаете, в здравом уме не стала бы ночевать с какими-то кошелками. Но мест нигде нет, только койки. Вот и пришлось соглашаться.
Мы с Галей ощутили себя теми самыми кошелками. Причем изрядно потасканными.
– Тебя жених ищет, – перевела я тему.
– Вы знакомы?!
Теперь на лице появились признаки умственной деятельности, и на кошелек Марина посмотрела как-то иначе. С явным сомнением, будто ожидая подставы.
– Долго объяснять, – сказала я. – Что между вами случилось?
– Да он заколебал со своей ревностью. Начал донимать, что я с кем-то переписываюсь. Меня достало, я прыгнула на поезд и поехала к друзьям в Москву.
Мы с Галей переглянулись.
М-да, ожидалось, что ухажер Марины – исключительно нехороший человек. В реальности получилось как-то наоборот.
– Позвони ему, – попросили мягко.
Она вновь поморщилась.
– Он очень переживает. Места себе не находит.
– Ему полезно. Ладно, уговорили, – дернула плечиком. – Но завтра. Сегодня у меня планы. О, Ли-и-ис. – Она заприметила вдалеке Егора и помахала ему ладошкой. – Так, девочки, к Лису не лезьте. Сегодня я намерена зажечь с ним.
Она махнула копной волос и двинула в сторону жертвы, которая даже не подозревала, что за ней ведется охота. Впрочем, не думаю, что Егорка огорчится, если на него бросится красивая девица.
– Ну, что? – уточнила я у Гали. – Сдадим её с потрохами жениху?
– Ага, сдадим. Видите ли, ревнивый он…
Мы вернулись за столик, написали басу, где находится его возлюбленная. Даже фото приложили, чтоб был уверен: мы не врем. Махнули ещё один коктейль для храбрости, после чего Галя сказала:
– Всё, пойду освобождать Егора от лап захватчика. Он обещал мне Игната.
Я бы уточнила, что там были не лапы, а язык, ибо Марина готова была засосать «несчастного» парня целиком. Но Галя помешала их идиллии, и они вместе с Лисом скрылись в вип-зале, дабы начать операцию под кодовым названием "Завалить актера". Охрана, стоящая на входе, пропустила их без каких-либо сомнений.
Егор вернулся один, подмигнул мне и вновь начал трепаться о чем-то со своей ненаглядной.
Меня аж скрутило от злости.
Чего это я?..
Утихни, Ирка. Лис – свободный человек. Молодой и перспективный самец, который должен перецеловать максимальное количество девушек на своем жизненном пути.
Как-то не успокаивает.
А я?..
Меня бы он поцеловал?..
Что-то Галя задерживается.
Только я подумала об этом, как среди танцующей толпы появилась багровая приятельница. Она упала за столик, махом осушила коктейль и уткнулась руками в лицо.
– Всё нормально?
– НЕТ!
И всё. Никаких пояснений.
– Сиверский обидел тебя?
– Отстань.
– Что он сделал?
Она подняла на меня заплаканные глаза и прошептала:
– Назвал жирной страхолюдиной.
Мои глаза округлились, а из носа повалил пар. Я убью этого придурка!
Ему конец.
Пришлось опять отлепить Егора от Марины и рявкнуть:
– Отведи меня в вип-зал?!
– Что такое? – настала очередь парня удивляться.
Он даже оглянулся на наш стол, но Галя уже сбежала плакать в туалет.
– Котик, почему ты отвлекаешься на других девушек? – прощебетала Марина.
Я смерила её взглядом, от которого киснет молоко и вянут цветы. Увы, девушка не завяла и не скисла, хотя я очень старалась.
– Веди меня к Сиверскому! – приказала Егору.
– Ладно, идем.
Вскоре я увидела того, чью биографию знала заочно.
Напоминаю, в социальных сетях Игнат был лапушкой: изображал из себя ранимого принца. Ни случайных девушек, ни шумных вечеринок, ни провокационных поступков. Весь такой хрупкий и мечтательный.
В реальности Сиверский обнимался одновременно с двумя девицами, а третья танцевала перед ним нечто, напоминающее танец бабуинов в период спаривания. Попой трясла она ну очень активно.
Да, я все-таки была права: он тот еще свинтус, и это самое приличное слово из моего арсенала. Взгляд такой масленый, похабный. Ручонками лапает девиц. Мерзкое зрелище.
Я готова пересказать ему всё то, что выцарапано на столиках в баре.
– Зачем ты назвал мою подругу толстой?!
Я подлетала к этому жалкому актеришке и нависла над ним коршуном.
– Чего? – удивился тот, пьяно сверкая глазами, а одна из пассий подсказала:
– Кооотик, сюда приходила знакомиться какая-то лохудра. Ты её прогнал. Забыл, что ли?
– А-а-а, – «осенило» Игната. – Так если она толстуха. Сорри, я с такими не мучу. Сама видишь мой типаж.
Его красотки подхалимски захихикали, а я занесла руку, чтобы отвесить пощечину, но…
Оказалась прижата спиной к подкаченному телу одного неприятного мне типчика.
– Не лезь к нему, – ухо обжег горячий шепот, – он придурок, но крикливый. Если ты испортишь ему рожу, то тебя затаскают по судам.
– Отпусти, – рыкнула я, пытаясь вырваться из захвата.
Егор с легкостью потащил меня обратно, как пушинку оторвал от пола и понес из вип-зала, держа в тридцати сантиметрах над землей.
– Пусти, я сказала.
Кто бы меня слушал.
Признаться, мне нравилось быть вжатой в мощную грудь и ощущать стальные мышцы, чувствовать в ноздрях ментол, который проникал вглубь меня. Скапливался на нервных окончаниях. Терзал. Путал сознание.
Я безвольно тащилась в основной зал, думая о том, что Галю придется вытаскивать из депрессии. Любовь всей её жизни оказалась последним уродом.
– Всё. Стой. – Егор поставил меня и даже отряхнул от невидимой пыли. – Успокоилась?
– Нет.
– Не лезь к нему. – Он вдумчиво заглянул мне в глаза, будто пытался что-то в них разглядеть (проблески разума, наверное). – Сиверский не стоит того. Договорились?
Сейчас его пробор уже не казался таким дурацким, и легкая щетина была не идиотской, а соблазнительной. Хотелось коснуться её, провести ладонью по острым скулам, очертить линию губ.
Матушки, о чем я думаю?!
Я никогда не рассматривала парней так активно.
И это пугало.
– Я подумаю, – отвела взгляд.
– Будь хорошей девочкой, – мягко улыбнулся Егор.
– Буду, если ты… – на секунду мне удалось сдержать себя, но затем дал знать выпитый мохито, и наружу полились неправильные слова: – Прекратишь целоваться с Мариной.
– Ревнуешь?
А в глазах появилось что-то такое странное. Электрическое. Словно разряды тока шибанули по зрачкам.
Невозможно оторваться.
– Нет, просто вы это делаете так омерзительно, что меня тошнит.
С этими словами я вернулась к Гале, которая почти успокоилась, разве что глушила все напитки, которые могли гореть. Ну, не худшее развитие событий. Хотя бы не рыдает, а ржет
