не смешите, да никогда такого не было!
А вокруг орали и свистели, и выражали свой восторг прочими доступными средствами.
– Я же говорила, я говорила! – вопила Оля.
– Ирка, ну ты и монстр, – восхищался Славка, и Паша тоже что-то ему вторил.
К Андрею подошли какие-то знакомые, и очень хвалили, а он объяснял – вся юность в танцах, ещё помню что-то, выходит. Да вы же виделись, это же Ира, та самая, ну, которая меня спасла позавчера – и разворачивал её к мужикам, и знакомил, и кого-то там как-то звали – да-да, те мужики, которые за ним приезжали к ней домой.
Ирка усмехнулась про себя – ага, так и поверят, что та самая. Та самая была бледная моль с хвостиком, а эта – красотка.
А ведущая уже спешила к ним с бутылкой какого-то алкоголя, которую и вручила в качестве приза – и выпить, мол, вместе.
– Ира, ты здесь с кем? – спросил он.
– С подругой. Это она меня подставила, – рассмеялась, нашла Олю глазами, та показала ей большой палец.
– Правильно сделала. Она же не обидится, если я позову тебя за наш стол?
– Думаю, нет, – решительно ответила Ира.
Один раз живём, в конце-то концов.
За его столом сидели те самые два мужика, звали их Стас и Денис. Тут же моргнули официантке, и перед Иркой появились приборы, и бокал, и стакан для воды.
Когда же Ирка спросила, как их занесло на эту вечеринку, Стас – судя по виду, старший из них – пожал плечами, мол – делаем заказ для правительства области, вот и пригласили.
Денис рассказал, что они все трое вообще из Питера, но последние несколько лет работали в сфере добычи якутских алмазов. А здесь – да, заказ, а ещё до кучи попросили вот его – кивнул на Андрея – лекции в вашем политехе почитать, и их троих – выступить на конференции в здешнем геологическом институте. Уместить бы всё в оставшуюся неделю.
– А когда лекции? – спросила Ирка. – Я бы пришла, любопытно же.
– Так для политеховских же, – Андрей удивился.
– А я в политехе работаю. Правда, на гуманитарной кафедре.
– Иностранный язык, что ли? – улыбнулся Стас.
– Нет, философия, – и добавила: – Неужели не похожа?
– Девушка, которая преподаёт философию, должна выглядеть как-то по-другому, – рассмеялся Денис.
– Ну извини, как есть, – пожала плечами Ирка.
Дальше её спрашивали, что она пьёт, она просила коньяк – капельку, и снова больше нюхала, чем пила. Потом был медленный танец, и они с Андреем танцевали, и он всячески показывал, что и в это умеет тоже – стоило ему обнять и так трепещущую Ирку, как для неё остались только он и музыка.
– Ира, ты невероятно красива, – говорил он.
А она только улыбалась – ну да, красивая, Оля сделала. А вообще я такая, как в пятницу была, а не как сегодня. А ты, залётный мой, улетишь, и не вспомнишь даже, что была такая.
Впрочем, он не только говорил, он ведь ещё и смотрел, и легонько поглаживал спину. А потом взял её правую ладонь в свою левую, и перебирал пальцы, и гладил ладонь, и дыхание его было где-то над её ухом, и сердце билось – Ирка прижалась к нему и ощущала глухой размеренный стук.
Целоваться они начали – ещё танец не кончился. А целовался он, как бог, или это Ирка просто была голодная до ласки. Сначала она даже немного стеснялась – про танцы-то она, правду сказать, знала больше, танцы были разные, а поцелуи какие-то одинаковые, но те, что выпали ей сейчас, оказались ни на что не похожими. И если сначала ей ещё заглядывала в голову мысль вроде – мы второй раз в жизни видимся, он уедет через неделю, какого хрена, Ира? – то потом она быстро куда-то делась. И вообще все мысли куда-то делись, потому что он обращался с ней очень уверенно, и вместе с тем – нежно, он и вёл, и поддерживал, и направлял, и помогал, когда у неё совсем задрожали колени, и она ухватилась за его плечи посильнее. Спасибо тебе, дорогое Мироздание, за такой невероятный подарочек к восьмому марта! Называется – почувствуй себя женщиной, ага.
Трек закончился, и люди потянулись за столики. Ирка улыбнулась Андрею и прошептала:
– Спасибо. Чудесный вышел танец.
– И тебе, – улыбался он. – Ты в танце просто восхитительна. Ты невероятно чувствуешь партнёра, ты подхватываешь с полуслова и полудвижения. Я знаю, о чём говорю – я сто лет танцевал разное, и в соревнованиях участвовал, и просто так. Правда, давно это было. А ты что танцуешь?
– Да я так, всего понемногу. В школе ещё был кружок, а сейчас я хореограф-самоучка.
– Постой, ты же что-то говорила про кафедру философии?
– А носки трусов не заменяют, – пожала плечами Ирка. – Я окончила истфак, а танцы – просто для души и для тела. Ну и я слышу музыку, могу её просчитать и умею объяснить то, что могу сделать сама. И больше десяти лет преподаю – не танцы, конечно, но чего только не было. После истории с философией такая вот прикладная дисциплина – легче лёгкого. Объяснить людям несложный фигурный вальс куда проще, чем основные положения немецкой классической философии. Да ещё на группу в пятнадцать взрослых людей, которые сами этого хотят. А ты правда добываешь алмазы?
– Я знаю, как это следует делать. Строю разные теории на этот счёт и езжу проверять их на практике.
– То есть, наукой занимаешься?
– Типа да, хоть и не только ей. Ты же, наверное, тоже кандидат?
– Неа, – покачала головой Ирка. – Не срослось. Надо заниматься только диссертацией, а не работами вперемешку с подработками, а у меня не выходит. Может, в старости, – усмехнулась она.
– Да почему в старости-то, – не понял он.
– Там будет какая-никакая пенсия. Скорее никакая, но всё же. Жить на минимум я умею, даже если надо снимать квартиру. А в старости вернусь в родной город, заселюсь к племянникам и буду себе книжки умные читать и статьи писать, – рассмеялась она.
– Так ты не замужем?
– Нет. Мне когда мужа искать, с моими-то работами? А у тебя дома семеро по лавкам? Жена и дети?
– Пока ещё ни одна женщина не согласилась мириться с моим рабочим графиком, – пожал он плечами. – Я же вот
