А сейчас я еду в лифте с людьми, которых никогда бы не встретила, если бы не тот день. Узнала их благодаря человеку, которого встретила в гостиничном номере два года назад. Если бы я могла заглянуть в будущее и увидеть, как изменится моя жизнь из-за решения — нажать на кнопку и подняться, — интересно, как бы себя чувствовала. Потому что да, моя жизнь превратилась в неразбериху, и да, я в полной заднице, но мне небезразличны эти люди. Майкл готов пожертвовать своей жизнью, чтобы защитить Лэйси и меня — без сомнения, — а Лэйси теперь как член семьи. Возможно, это прозвучит грубо, но в данный момент она дороже мне, чем родная сестра, учитывая, что именно Алексис втянула меня во всю эту историю.
Словно прочитав мои мысли, Лэйси просовывает руку в карман моей куртки и переплетает наши пальцы. Честно говоря, ее поступок меня немного шокирует. Я смотрю на нее сверху вниз, она, улыбнувшись в ответ, морщит нос.
— Все будет хорошо, — шепчет она, и то, как звучат эти слова, заставляет меня поверить, что они относятся не только к моему визиту к Пиппе с внушительным, хотя и довольно красивым, татуированным чернокожим парнем, который работает на человека, которого она ненавидит. Больше похоже на то, что всегда замкнутая Лэйси узнала что-то неизвестное ни мне, ни Зету, никому в этой жизни. Возможно, ее замкнутость предоставляет уникальную проницательность — вы можете увидеть гораздо больше, если наблюдаете со стороны и смотрите на мир по-другому.
Я сжимаю ее руку.
— Спасибо, Лэйс.
Лифт грохочет, двери разъезжаются, и появляется Пиппа с портфелем и пиджаком в руках, слегка шокированная.
— Слоан! Что…
Переводит взгляд на Майкла и замолкает. Ее реакция смехотворна. Думаю, она не ожидала увидеть меня и уж точно не ожидала увидеть кого-то похожего на Майкла.
— Ты уходишь? — спрашивает Лэйси, выходя в коридор.
Пип отводит взгляд от Майкла, беря контроль над мимикой, и затем переключает внимание на нас.
— Э-э, да. Я направлялась в офис. Все в порядке? У нас запланирован сеанс?
Сеанс? Я пытаюсь глубоко дышать, но мои усилия напрасны: на груди по-прежнему словно камень. Это ощущение не покидает меня с тех пор, как увидела Зета, стоящего в дверях моей спальни.
— Нет, мы… мы хотели поговорить с тобой.
Мне было нелегко принять решение приехать сюда. Я все еще злюсь на нее за то, что она вмешалась и недооценила меня, но, в конце концов, Пиппа все еще моя лучшая подруга. А в данный момент мне нужен друг. Не психиатр. Мне нужна женщина, которая накормит меня мороженым и даст выговориться, раньше она так делала, и я надеюсь, что ничего не изменилось. У меня слезятся глаза от мысли об ее утешении. Настороженное выражение Пиппы исчезает, черты лица смягчаются.
— Ох, хорошо. Ну, конечно. Э-э…
Она оглядывается, пристально глядя на Майкла. Очевидно, она не знает, что о нем думать. Без понятия. Как только собираюсь представить их друг другу, Майкл протягивает руку, как истинный джентльмен.
— Доброе утро. Меня зовут Майкл. Я приятель Зета.
— Приятель? — Она смотрит на его руку, словно на свернувшуюся в клубок змею, но медленно протягивает свою и пожимает ее. — Когда вы говорите «приятель», то имеете в виду сообщник, который зарабатывает на жизнь, убивая людей?
На лице Майкла не дрогнул ни один мускул от прямого вопроса Пиппы. Он излучает обаяние, наклоняется вперед и целует тыльную сторону ее руки.
— Можно и так сказать, — отвечает он. — Но не волнуйтесь. Это случается редко.
Лэйси разряжает обстановку, протягивая руку Пип, и выжидающе смотрит на нее. Пиппа, кажется, немного ошеломлена откровенностью Майкла. Очевидно, она очень рассеянна, потому что засовывает руку в карман брючного костюма, а затем кладет ключи от квартиры в протянутую ладонь Лэйси.
— Ладно, — говорит она. — Да, полагаю, нам лучше зайти внутрь.
— Один процент. Мило.
Как только входим, Лэйси угощается хлопьями Пиппы, а Майкл осматривает квартиру, грациозно перемещаясь из комнаты в комнату. Я вхожу в квартиру последней, за очень смущенной Пиппой.
— Какого черта он делает? — шипит она. — И как, черт возьми, ему удается так двигается? Он похож на профессиональную балерину, переборщившую со стероидами.
Она права.
— Он проверяет квартиру, — сообщаю я ей.
Она оборачивается, впиваясь в меня враждебным взглядом.
— Ища людей, которых хочет убить? Разве он не сказал, что не часто этим занимается?
— Да, обычно так и есть. Послушай, Пип, мы можем…
— Прости.
Я замираю.
— Что?
За все время нашего с Пиппой знакомства, она никогда не произносила этих слов таким образом. Да, мы обе иногда вели себя дерьмово по отношению друг к другу, и да, нам приходилось извиняться, но Пиппа гордая. Обычно она ходит по кругу: сожалею, что мои слова заставили тебя почувствовать… Понимаю, что это было не хорошо с моей стороны… Понимаю, к чему ты клонишь, и я могла бы…
Еще никогда Пиппа не просила прощения так очевидно. Услышав ее слова сейчас, пытаюсь понять, что упускаю из вида. Она тянется и берет меня за руки, точно так же, как в прошлый раз, когда мы сидели у нее на кухне, когда она сказала, что не понимает, черт возьми, что я делаю.
Сейчас, вспоминая все, что произошло, думаю, возможно, она была права, но…
— Мне очень, очень жаль, — говорит она. Ее лицо бесстрастно и лишено всякого выражения. Уверена, ей довольно сложно произнести подобные слова. — Знаю, что иногда бываю суперстервой. Главная Стерва из Стервотопии. Я отстой, правда. Было недопустимо и жестоко с моей стороны так набрасываться на тебя в тот день. И было очень непрофессионально копаться в прошлом Зета. Мне жаль. Пожалуйста, скажи, что простишь меня? Клянусь, что никогда больше так не поступлю. Можешь встречаться хоть с Чарльзом Мэнсоном (прим. пер.: Чарльз Миллз Мэнсон — американский преступник, создатель и руководитель общины, которая называла себя «семьей» и, по официальной версии прокуратуры США, являлась деструктивной сектой, члены которой в 1969 году, подчиняясь приказам Мэнсона, совершили ряд жестоких убийств), мне все равно, пока ты остаешься моей лучшей подругой.
Я открываю рот, не зная, что сказать. Пип произносит свою речь достаточно громко, чтобы Лэйси и Майкл услышали, но, похоже, ей плевать. Это еще больше не свойственно ей. Одно дело — сожалеть, и совсем другое — публично извиняться. Не то чтобы это имело значение: сестра Зета и его правая рука, судя по их виду, не обращали на нас внимания: Лэйси протягивает Майклу ложку полную еды, и он, что удивительно, принимает ее, они тихо переговариваются. Конечно, зная его, существует огромная вероятность того, что он услышал, взял на заметку и запомнил каждое слово.
— Мы можем вернуться к тому, как все было шесть недель назад? — продолжает Пиппа. — Нет, к черту. Давай вернемся к тому, как все было два с половиной года назад, когда единственное, о чем мы беспокоились, это экзамены и к какому врачу хотим попасть на стажировку.
— Хорошоооо. Конечно. Полагаю?
Это странно. Чертовски странно.
Плечи Пиппы опускаются, словно с них сняли груз.
— Спасибо, — говорит она, улыбаясь. — Ну же. Проходи, садись. Я приготовлю нам чай.
Я сажусь на диван, а Пип заваривает чай. Похоже, для нее это привычное дело, когда у нее гости. Лэйси отказывается, а Майкл очень грациозно принимает чашку — в отличие от Зета в доме моих родителей, — каким-то образом Майклу удается вписаться в общую атмосферу. Пип протягивает мне чашку, ту, из которой всегда пью чай, когда прихожу в гости.
— Вот. Я схожу в ванную, а потом мы сможем поговорить, хорошо?
— Хорошо.
Она долго отсутствовала. Майкл и Лэйси сидят в кресле у окна в другом конце огромной комнаты с видом на город и разговаривают, мы с Пиппой молча наблюдаем за ними. В конце концов, она заговаривает:
— Он заботится о ней, — замечает она.
— Все заботятся о ней. Трудно этого не делать.
— Хммм. Да, полагаю, ты права. Она уже призналась Зету?
