— Вполне.
— Я как-то… не совсем готова.
— Ну, у тебя есть ещё полчаса, чтобы морально подготовиться, — качает головой, посматривая на наручные часы. — Захотелось внести какого-то разнообразия в наши встречи.
— Правда? — в моём голосе снова недоверие, пока мы выходим из машины.
Лёша наклоняется и целует меня, языком обводя раскрывшиеся губы, но, не углубляя поцелуй.
— Нет, — выдыхает, отрываясь ото рта, — просто не терпится увидеть тебя в купальнике.
— В купальнике? Кстати о купальниках… у меня его с собой нет, вот так сюрприз…
На лице моём, наверняка, растерянность. Лёша смеётся и наклоняется поцеловать меня в кончик носа.
Я аж вздрагиваю.
Такой милый жест… совсем неожиданный от этого парня. Это ставит меня в ещё больший тупик.
— Там при входе есть магазин, выберешь себя и купальник, и шлёпки, ну а полотенца я захватил. Впрочем, бери в лавке всё, что тебе надо.
Лёша хватает меня за руку и тянет к входу, а я иду на ватных ногах, думая, что совсем скоро мне предстоит обнажиться перед ним по максимуму.
Но есть и обратная сторона медали — я не просто полюбуюсь на него, но ещё и смогу потрогать.
Нервные смешки заканчиваются на пороге магазина. Он довольно просторный, и выбор купальников тут весьма неплох. Много ярких и пёстрых. Конечно, все они, что называется, «ноу неймы», но и я не из капризных. Исключая долгие раздумья, беру чёрное бикини с красными вставками и светлые шлёпки. Так расчёска есть в сумочке, а вот шампунь не помешает. Тем более, жёсткая вода превратит мои волосы в мочалку.
— Можно? — смотрю на Лёшу, протягивая руку к прилавку с косметикой.
— Конечно. Сказал ведь: бери, что требуется.
— Это всё, больше ничего, — выпаливаю и тяну его к кассе, где он расплачивается, прежде чем я успеваю хоть что-то сказать.
— Как переоденешься, выходи к большому бассейну. Там я тебя поймаю.
— Серьёзно? Мы не потеряемся?
— Не потеряемся. Телефон оставь в шкафчике. Планирую, что мы намокнем по максимуму, — подмигивает Лёша.
А я, кажется, уже намокла, как бы пошло это не звучало, от его намёков.
В раздевалке я долго стою напротив зеркала, разглядывая собственное отражение в купальнике. Кажусь себя какой-то костлявой: грудь могла бы быть побольше, так то у меня неполная двойка, бёдра тоже узковаты, зато живот отличный и ягодицы, вроде, ничего. По крайней мере, сто приседаний за тренировку и нелюбимые, но такие эффективные выпады своё дело делают.
Перебарываю желание замотаться в полотенце и выхожу в зал аквапарка. Сквозь стеклянный купол солнце бросает мягкие предвечерние лучи, под потолком летают крики и визг, и шум воды не совсем приятно давит на уши.
Лёша подкрадывается из-за спины, обвивает талию рукой, притягивая ближе. По коже тут же ползут мурашки.
— Шикарная девушка, хочешь чего-нибудь выпить или будем осваивать новые высоты? — интересуется, кивая на горки.
— Может, начнём с чего-то лёгкого? — указываю на просторный бассейн с искусственной волной.
— Отличная идея.
На Алексее удлинённые шорты, крепкие мышцы ног привлекают внимание, также как и уродливый шрам на боку.
Мне хочется спросить, откуда он у него, но молчу, считая, что снова нарвусь на отказ объяснять в ещё более грубой форме.
Может быть, когда-нибудь и услышу это историю.
Алексей довольно быстро снимает с меня напряжение. Вернее, оно трансформируется: из скованности в возбуждение, потому что он не стесняется трогать меня за разные места, пока мы осваивает каскад бассейнов и водные горки. Ну и плевать, что выгляжу, как мокрая курица, зато нервный смех проходит. Мне удаётся расслабиться и получить удовольствие. В Лёше тоже что-то невидимым образом меняется, сейчас он мне кажется практически моим ровесником.
— Не знаю, Вер… — произносит задумчиво.
— Чего не знаешь?
— Сколько ещё выдержу, малыш.
Он прижимается ко мне бёдрами, и я ойкаю, понимая, о чём он.
Горячие пальцы идут вниз по позвоночнику и скрываются под водой, касаясь тонкого края бикини.
— Ты меня с ума сводишь, — шепчет на ухо. — И чем меньше на тебе одежды, тем безумнее я становлюсь.
Упираюсь ладонями Лёше в грудь, ловлю тихую усмешку.
— Что за веселье? Надеюсь, это ты над собой? — не понимаю его настроения.
— Конечно, над собой.
— Если знал, что будешь волноваться, зачем меня сюда привёл.
Горячие губы снова у моего уха. На этот раз мочке достаётся мягкий укус.
— Говорю же: хотел увидеть тебя с минимумом одежды. Лучшего повода не нашёл.
Лёша отстраняется и смотрит на меня с прищуром, а я открываю рот, чтобы что-то сказать, но никакого задорного ответа на ум не приходит.
Будь я поопытнее, могла бы намекнуть, что вести меня куда-то вовсе не обязательно, достаточно пригласить к себе, но я реально боюсь и не чувствую себя готовой за такой короткий срок идти дальше. Хотя в голове долбит мысль, что взрослый парень не будет ждать вечность.
— Расслабься, — вздыхает Лёша. — Ты чего так напряглась? — Его указательный палец утыкается мне между бровей. — И перестань хмуриться.
— А я нет… да я нет.
— Тс-с-с, — рука под водой сжимает мою ягодицу, прерывая поток невнятных оправданий. — Давай по ленивой реке?
— Давай, — подхватываю с радостью.
И облегчением. Потому что если намёки начались, то это значит — они не прекратятся, а значит, мне следует его предупредить, что у меня совсем нет опыта.
Это отвернёт его? Или раззадорит?
Не знаю. Реакция может быть любой. Это-то меня и беспокоит.
Глава 7
— Лёшенька, сынок, может не надо? — в глазах матери слёзы, а на лице неуверенность.
— Мам, надо.
— Но как же так… Такой долгий срок.
— Это для твоей же пользы. Здесь тебе помогут, решат проблему.
Мы стоим у ворот загородной клиники, которую мне посоветовали. День пребывания здесь стоит немалых денег, но прошлая неделя выморозила меня до невозможности. Мать ушла в отрыв с очередными случайными «друзьями», и я понял, что всё. Терпению есть предел. Я ведь думал она всё, завязала. Не могу я жить, ожидая её очередного срыва. Лечиться она категорически отказывается, вот и сейчас отрицает.
— У меня нет проблем, сынок.
— А когда три дня под капельницами лежала, их тоже не было? — спрашиваю в лоб.
Отворачивается, прячет взгляд. Ей стыдно, но всё равно мотает головой и, словно мантру, повторяет:
— У меня нет проблем… нет проблем, сынок. Ни к чему на меня тратиться.
Вижу, как украдкой утирает слёзы. Обнимаю её за плечи, говорю, что всё в порядке и деньги не вопрос.
— Мне страшно, — выдаёт под конец.
— Чего боишься?
Мне хочется, чтобы здесь, в закрытом «пансионе» ей помогли. И осознать собственную зависимость, и найти силы в борьбе с пагубной привычкой.
— У меня ощущение, что если войду в эти двери, мы больше не увидимся.
— Глупости. Увидимся, — сглатываю с трудом, — через полгода, мам, увидимся.
Контакты с внешним миром тут запрещены, это одно из основных условий. Даже звонки. О её состоянии я могу узнавать через врачей, а мои слова ей будут передавать. Там уж специалисты знают, как правильно поддержать, не вызывая новых срывов.
Плечи матери дрожат, а я наклоняюсь и целую её в макушку. Во мне нет отвращения, наоборот, я люблю мать. Возможно потому, что помню её другой. Мы же не всегда так жили. Проблемы начались внезапно, я до сих пор не понимаю, какой бес в них с отцом вселился, что они запили. Нормальная же семья была. Просто в один день всё сломалось, как по щелчку пальцев. Неприбранный дом, пустой холодильник, грязная одежда, незнакомые пугающие визитёры, звон пустого стекла в мусорных пакетах и под ногами.
Я подрос и сбежал от этого, потому что не видел иного выхода, думал, можно забыть о «болезни» родных простым отрицанием очевидного, но нет. За всё надо платить. И за необдуманные импульсивные поступки.
— Пойдём, — тяну её к воротам.
