Почувствовал, как длинные ногти впились в кожу. — Не надо, пожалуйста!
В голосе отчаяние параллельно со стоном. Она не хочет, а тело выдаёт иные дифирамбы. Между складочек появилась заветная влажность и проник пальцем глубже, начав играть с клитором.
— Ненавижу тебя, — пискнула Женя, хмурясь и кусая губу от моих манипуляций. — Лёва… Пусти…
— Уверена? — шепнул на ухо. — Ты же сейчас кончишь… А хорошего секса вижу у тебя давно не было. Признайся! Сколько мужиков прошло через твою дырочку?
Женя сердито зарычала вперемешку со стоном, и резко откинула голову назад, въехав мне затылком по лбу.
— С-с, — зашипел от боли, с трудом удержав картинку перед глазами. — И за это ответишь, гадина, — пообещал я и выдернул ремень из своих брюк.
— Нет… Сволочь… — вскрикнула бывшая, когда одним рывком разорвал на ней трусики.
Меня трясло, как наркомана, одурманенного желаемой дозой. Я её хотел… Блядь, я её хотел со вчерашнего дня, когда увидел на сцене. Словно вся та страсть, возбуждение и похоть за все эти годы без неё решили выйти разом, прямо сейчас и прямо здесь. И плевать, что я ненавижу её, плевать, что она не хочет, плевать, что мы в грязном сортире стриптиз-клуба. Весь мой разум сосредоточился в головке пониже. Блядь! Я об этом пожалею, но это будет потом, а сейчас…
Властно вошёл в неё на всю длину, игнорируя проклятья. Уже и забыл, как там горячо и узко. Думал, что у шлюх давно всё растянуто. Неужели ошибся?! Начал движение, взрываясь от каждого толчка. Чувствовал, как сжимает меня и тщетно сопротивляется остатками здравого смысла.
— Поздно, милая, — обхватил упругую грудь и защемил налившийся возбуждением сосок между пальцами, вытягивая из желанного тела стон. — Просто расслабься.
Начал двигаться интенсивнее, чувствуя, как поддаётся мне. Больше не сопротивляется, но и не помогает. Смотрел на её отражение в зеркале и, кажется, возбуждался ещё больше. Женя изогнулась в экстазе, хватая ртом воздух. Её оголённая грудь отвечала в такт моим толчкам. Зрелище в зеркале было словно порно-ролик, главными участниками которого были мы оба и наши эмоции.
— Ты охерененная! — вырвалось грубостью, которую раньше никогда себе не позволял, но эти стены, это место и эта женщина вконец сорвали крышу.
Ускорился, понимая, что подхожу к апогею. Намотал белоснежные волосы на кулак, сильнее выгибая девушку в пояснице и шлёпая по не менее упругой попке.
— Да, малышка. Сжимай сильнее. Блядь…
Последние два толчка, и едва успел выйти из неё, кончая на белоснежную кожу ягодиц. Тяжело дыша, отступил, освобождая плененные запястья. Женя выпрямилась, глядя на меня всё так же в отражении зеркала. Дёрнула верх лифа, пряча груди. Достала из внутренности раковины свои трусики, спешно осмотрев. Порваны в хлам, годятся только для того, чтобы вытереть с себя мою сперму. Так и поступила. Обернулась, взирая исподлобья. На лице презрительная насмешка.
— И как потом невесте в глаза смотреть собираешься?
— Не твоё дело, — рыкнул я, только теперь начиная понимать, что совершил жуткую и мерзкую глупость.
Вернул на родину боксёры с брюками. Поправил рубашку и поднял с пола пиджак. Женя выпрямилась, стоя передо мной только в лифчике. Сглотнул, понимая, что не могу спокойно смотреть туда, где только что было так умопомрачительно сладко. Скрипнул челюстью и бросил ей пиджак.
— Прикрой свою срамоту, — велел пренебрежительно.
— Может хватит? — Женя устало посмотрела на меня. — Чего ты не уймёшься никак? Я ушла из твоей жизни шесть лет назад, как ты и требовал. Ни разу не дала знать о себе. Ты сам вчера припёрся сюда. Если бы не маска, я бы и на пушечный выстрел к тебе не подошла. Ударила? Да! Потому что хватит вытирать об меня ноги.
— Решила разжалобить очередной сопливой тирадой? Не выйдет. Потому что мне срать на тебя.
— Да? — передёрнуло, когда Женя усмехнулась, явно не веря моим пафосным словам. — Тогда отвали! — и швырнула пиджак мне обратно.
Спасовал от уровня достоинства в её глазах. Даже сейчас после моих унижений, она всё равно для меня царица. Её нельзя втоптать в грязь, просто невозможно. Женя направилась прочь из уборной, прямо так в одном лифе. Блядь! Поймал за локоть, но тут же получил звонкую пощёчину.
— Ещё раз тронешь, станешь кастратом!
Антрацит в глазах сверкнул действенной яростью, и я вынужденно отступил. В туалет ворвалась громкая музыка клуба, когда бывшая распахнула дверь и скрылась по коридору…
Домой вернулся, как побитая собака. Эта вылазка избила меня, как душевно, так и эмоционально. Про физические силы думать вообще не в праве. Женя права. Она ушла и все шесть лет выполняла моё требование, а то, что произошло вчера и сегодня — случай, а потом лишь моё сумасбродство. Я только доказал себе, что по-прежнему схожу с ума по ней и готов совершать самые глупые и непростительные поступки.
Открыл входную дверь и растерялся — свет в прихожей горел. Я забыл выключить?
— А говорил, что останешься у Альберта. — Женский чуть визгливый голосок донёсся из гостиной, после в прихожую вышла сама владелица — Олеся. — Ну, и где, стесняюсь спросить, ты шлялся? Я звонила Алику. Хотела приехать к нему, но он сказал, что они отправили тебя домой на такси ещё три часа назад. Где ты был?!
Вот какая ты, семейная разборка?!
— Всё, любимая, остынь. Я лишь гулял по парку. Размышлял… — стараясь быть убедительным, снял с себя пиджак и бросил на мини-диванчик в прихожей.
— Размышлял он, — передразнила она, краснея в лице. — От тебя алкоголем и женскими духами за версту несёт.
Олеся подлетела к моему пиджаку и, схватив в руки, понюхала.
— Что за дешёвка?! Ты там со шлюхами развлекаешься на кануне нашей свадьбы?! — и без того звонкий голос невесты стал похож на ультразвук.
— Не выдумывай, милая… Какие шлюхи?!
— Видимо в розовом нижнем белье! — рявкнула она, изъяв из кармана пиджака те самые трусики, которые я порвал сегодня на Жене, когда так остервенело накинулся на неё в клубе. Сука! Она специально их подбросила!
— Фу! — зарыдала невеста, обнаружив на чужом белье мои следы. — Между нами всё кончено, мерзавец! — и кинула злосчастные трусики мне в лицо.
Сказать, что попал — не сказать ничего.
ЕВГЕНИЯ
Поступила плохо? Возможно, но и он не ангел. Этой внезапной близостью он унизил меня и раздавил, потому что растеклась перед ним, как сучка. Позволила воспользоваться. Твою мать! Дура! Дура! Какая же ты дура, Женя!
Но и я стосковалась по нему. По тому как наполняет меня, целует, ласкает, играет на чувствительных точках.
