все объяснить, а не устраивать шоу. Хотя тогда я, возможно, и отказалась. А тут как, из машины выпрыгивать?
Мой желудок жалобно заурчал, напоминая, что я так и не пообедала.
— Ах, да, — мне на колени приземлился мой контейнер с салатом. Где он у него лежал?! — Можешь поесть пока, нам тут по пробкам часа два ехать. Только сидения не испачкай.
Мне мстительно захотелось испачкать чью-то голову.
Апартаменты Смольного ожидаемо оказались в частном охраняемом комплексе — у меня создалось впечатление, что мы не во двор въезжаем, а на военную базу: сначала два шлагбаума один за другим, потом еще пропуск заставили предъявить. Зато можно быть спокойным, что никто лишний на территорию дома не зайдет.
Квартира была на последнем, десятом этаже. Едва мы шагнули за порог, где-то в недрах что-то звякнуло-брякнуло, а потом к нам выбрала растрепанная Юля, чье лицо, руки и одежда были хорошенько так измазаны в муке. Девочка, не задумываясь, с разделу кинулась к отцу на шею. Шеф увернуться не успел, пришлось подхватывать ребенка на руки и тоже стать частично белым.
— Юля! — строго сказал Андрей Юрьевич, осторожно опуская дочь на пол.
— А что ты такой грязный? — поинтересовалась девочка. Взглянула на свои руки и пискнула, — Ой.
— Вот тебе и ой, — проворчал мужчина и вытолкнул меня вперед, — Смотри, кого я тебе привёз.
Я метнула на него злобный взгляд и наступила пяткой ему на ногу- привёз он! Я не собачка!
— Марго! — захлопала в ладоши Юля, — а ты к нам в гости?
— Можно и так сказать, — кивнула головой.
— Покажи тогда Рите… Марго квартиру, а мне нужно переодеться и быстро убегать, — теперь у шефа было две отдавленные ноги.
— Пойдем, — девочка взяла меня за руку, тоже испачкав в муке, — обувь можешь снять здесь.
Турне по шефовской квартире получилось занимательным — размах комнат попадали воображение. Тут и домашний кинотеатр и раз гостиная, и два, и несколько спален, и выход на застекленную крышу, где был оборудован маленький садик. Многовато на двух человек. Зато в прятки можно играть до бесконечности, о чем мне по секрету сообщила мне Юля. Наконец, она довела меня до кухни, на которой, кажется, произошёл взрыв.
— А что ты тут такое готовишь? — спросила я, осторожно перешагивая через являющийся на полу дуршлаг.
— Я леплю пельмени! — гордо заявила дочка шефа, — и торт еще.
— А как же ты одна справляется с этим?
— Ну-у, я была не одна, но Насте пришлось срочно уйти, — шмыгнула носом Юля, выглядя немного виноватой. Интересно, что произошло с бедной няней?
— Так, — на кухню ворвался одевающийся на ходу шеф и начал раздавать указания, — полдник в четыре, ужин в семь, завтрак как встанете. В холодильнике все есть, ничего готовить не надо. Было бы хорошо убрать последствия на кухне, но я не заставляю. Где игры, пульт от телевизора и так далее Юля знает, тебе покажет. Отбой в десять, никаких мультиков и так далее после десяти не смотреть. Твоя спальня через дверь от юлиной, все принадлежности в тумбочке у кровати. Вроде все… серьезно, единороги?
Я так залипла на картину "шеф в расстегнутой рубашке с накаченным прессом", что пропустила мимо ушей половину направлений, оставшись только на последней фразе. Посмотрела на свои ярко-голубые носки с маленькими единорогами и неловко пошевелила пальцами.
— По-моему, очень мило, — вставила свои пять копеек Юля.
Мужчина хмыкнул, быстро застегнул пуговицы на рубашке и, быстро попрощавшись, улетел по делам.
— Ой, мамочки, — выдохнула я.
— Что такое? — не поняла Юля мое неконтролируемое восклицание.
— А? — я смутилась, — Нет, все хорошо. Давай показывай, что ты тут готовишь.
Пока девочка показывала мне уже слепленные пельмени, которые по размерам приближались к хинкалям-гигантам, я пыталась вытравить из своей головы картину неожиданного полу стриптиза от Смольного. А он очень и очень даже ничего… Так, все, хватит! Займись лучше кулинарией, Марго.
Теста было столько, что мы налепили целую армию пельменей. Часть решили сварить сейчас и поесть, а большую заморозить. Осталось самое сложное — торт.
— Так… — задумчиво произнесла я, глядя на уже, видимо, подошедшее тесто, — И что вы хотели сделать?
— Что-то вкусное, — внесла ясность Юля, — мы еще для крема купили что-то. И много шоколада!
— А папа тебе хоть разрешит все это есть? — спросила я, вспоминая, как она мне жаловалась, что ей запрещают заказывать пиццу.
— Разрешит, — беспечно махнула рукой Юля, — у меня повод есть.
— Ну ладно… А все-таки, куда делась твоя няня, почему она вдруг ушла?
— Потому что она начала себе слишком много позволять, — она явно процитировала отца, — И еще она меня обидела, назвала плохим словом!
— Ужас какой, — пробормотала я. Это же какое плохое слово, что ее тут же без объяснений выставили из дома? Да и как вообще можно ругаться при ребенке?
— Да! — поддержала меня Юля, — сказала, что я мерзкая избалованная девчонка. При папе! Хотя раньше она была добрая и веселая.
Вот это промах. Кому понравиться, если так твоего ребенка назовут. Я бы тоже попросила на выход такую няню. Как по мне, Юля действительно была несколько избалована — в ее голове иногда проскальзывали капризно-повелительные нотки человека, который привык, что ему все разрешают. Но я думаю, что это именно вина всех нянек-сиделок, а не отца, который, наоборот, пытается держать ее в рамках — это видно по его отношению. Только вот нет у него времени, видимо, чтобы вплотную заниматься воспитанием дочери. В любом случае нельзя говорить ребенку в лицо, что он избалован, ни к чему хорошему это не приведет, а вот мягко направлять, показывать, что можно, а что нельзя.
— Еще она к папе приставала! — закончила Юля свою исповедь по поводу предыдущей няни.
— Оу, — глубокомысленно протянула я, не зная, что ответить.
— Прямо по-взрослому приставала! У него было испуганное лицо! — ребенка понесло.
— Я поняла-поняла! — замахала руками, — но твой папа ее уволил, так что теперь ему ничего не угрожает, ведь так?
Юля задумалась, а потом утвердительно кивнула головой.
— Ну и замечательно, давай мы с тобой закончим торт, а то скоро уже спать ложиться пора, — на часа была половина восьмого.
Торт, наверное, получился дико сладким — и крем, и шоколад сверху, и еще мармеладками Юля все это дело украсила. Я отправила наше трехкилограмовое чудо — взвесила на кухонных весах, потому что было интересно — в холодильник, сварила нам пельмени, отправила Юлю есть, а сама по-быстрому начала убирать кухню. Удвоилась так, что к десяти мне самой хотелось лечь в кровать и
