— В коридоре? Я как раз направлялась в кл…
Его темные брови сходятся на переносице.
— В этой школе. — Глубокий и звучный, сила его голоса сильно поражает меня — басовый барабан стучит во впадине моей груди. Его тембр наполняет меня ужасом.
«Садись за руль, Себ. Мой член в ее гребаном рту».
Я помню, как Тео сказал эти слова в ту ночь, когда умерла Рейчел. Они прокручивались в моей голове снова и снова с той ночи. Звук их зацикливания на повторе не раз доводил меня до тошноты. Теперь он говорит, добавляя новые слова в мой банк памяти Тео Мерчанта, и мой желудок скручивается по сигналу.
— Извини?
Парень фыркает.
— Это было бы уместно до того, как ты налетела на меня.
Вау. Этот парень действительно придурок. Я овладеваю собой; Рут разочаруется во мне, если не буду придерживаться плана, но все внутри меня кричит, чтобы я набросилась на этого самодовольного придурка. Причинила ему боль. Искалечила его. Унизила. Убила его. Он не заслуживает ничего лучшего. Внутренне я бушующее море, шторм, ураган высшего класса, который собьет его с ног и разорвет ублюдка на части. Внешне же я спокойна, как спокойный летний день.
Бросаю на него взгляд, который так усердно практиковала перед зеркалом — невинный взгляд лани: «Я так смущена. Пожалуйста, помогите мне», выражение, которое превращает даже самых уравновешенных парней в идиотов.
— Прости. Я новенькая. Только что зачислена. Я не совсем уверена… что ты имеешь в виду? — я издаю нервный смешок, глядя в пол, прежде чем быстро поднять на него взгляд из-под своих темных ресниц.
Тео тупо смотрит на меня сверху вниз, не обращая внимания на мое маленькое кокетство.
— Я полностью осведомлен о твоем статусе зачисления. И полностью осознаю, почему ты здесь, и можешь забыть об этом. Зря тратишь свое время. Думала, я не запомню тебя с вечеринки?
Всплеск адреналина бьет по моим венам, взрыв необузданной энергии сужает мое внимание до точки. Блять. Я почти не видела его в ту ночь. Не помню, чтобы когда-либо разговаривала с ним. Я была с ним в машине в конце ночи, но он был так пьян…
Парень смотрит на меня сверху вниз, как Бог, наблюдающий за жалким маленьким муравьем.
— Забудь о своей маленькой миссии. Уходи сейчас. Возвращайся домой, пока еще кто-нибудь не пострадал.
Тео даже не дает мне шанса ответить на это; стук каблуков эхом разносится по коридору, звук направляется к нам, и Тео разворачивается, небрежно направляясь к узкой лестнице справа.
— Мисс Восс?
В своем ярком платье с цветочным принтом и ярких украшениях директор Форд — яркое воплощение жизни на фоне прохладных пастельных тонов «Туссена». Я полагала, что она ушла с Бет, но, по-видимому, нет.
— Ты заблудилась, Соррелл? Поначалу это место может показаться чем-то вроде лабиринта. Ну же. Позволь мне проводить тебя на следующий урок. — Женщина оказывается рядом со мной, но вместо того чтобы остановиться, подхватывает меня, обнимая одной рукой за плечо, и я увлекаюсь ее инерцией, пока она спешит по коридору.
Мне требуется мгновение, чтобы заметить, что место пустынно — коридоры очистились от всего живого в ту секунду, когда появился Тео Мерчант.
5
СОРРЕЛЛ
Крысы могут чувствовать опасность. И тараканы. Собаки и кошки тоже могут. Лошади особенно чувствительны к эмоциям людей, а также к погоде. Для сложных организмов нет ничего особенного в том, чтобы воспринимать что-то или кого-то как угрозу и реагировать соответствующим образом, чтобы сохранить свое собственное существование. С людьми все немного сложнее. Мы самосознательны и высокомерны; нас отвлекает наше собственное эго.
«Ах, этот шторм — сущий пустяк. Я могу с ним справиться».
«Я смогу справиться с этим парнем. Я намного больше его».
«Я знаю, что делаю, ясно? Я могу совершить этот чертов прыжок!»
Ни один человек не задержался в этом коридоре, когда появился Тео Мерчант. Все до единого сбежали с места происшествия, как крысы с тонущего корабля, а я этого не заметила, потому что была слишком занята тем, что этот ублюдок вспомнил меня с вечеринки.
Я облажалась. Я серьезно в полной заднице.
Остаток дня пролетает в размытом потоке шаркающих ног и душных, непроветриваемых классных комнат, но я ничего из этого не замечаю. Мои скачущие мысли не позволяют сосредоточиться ни на чем, кроме этой единственной разрушительной информации.
Тео знает, кто я, и если он знает это, то что еще знает? В восемь, как только заканчиваю с ужином, принимая пищу в одиночестве за столом в столовой, медленно отправляя еду в рот вилкой, не чувствуя вкуса еды, и тихо крича внутри, я, наконец, запираюсь в своей комнате и звоню Рут.
— Господи, Соррелл. Прекрати эту чушь. Ну помнит он тебя по вечеринке. И что? Это ничего не значит. — Она даже отдаленно не обеспокоена, когда я заканчиваю объяснять ей свою панику. — Держись прежнего курса. Если сейчас нагадишь в штаны, то все это было напрасно.
— Не собираюсь я гадить в штаны, — шиплю я. — Я паникую не зря. Он. Знает. Кто. Я…
— И что он собирается с этим делать? Ворваться в твою комнату и указывать на тебя пальцем, крича, что ты появилась в «Туссене» только для того, чтобы убить его во сне?
— Э-э-э, да?
— Ты ведешь себя нелепо. Поспи немного. Подожди, пока я свяжусь с тобой, прежде чем предпринимать какие-либо действия против него. Я скажу тебе, когда придет время.
— А до тех пор? Что я должна делать?
— Просто посещай занятия, Соррелл! Делай свою работу. Не высовывайся.
— Рут, это…
— Разве Рейчел не сделала бы это для тебя?
Это заявление, хорошо отточенное и убийственно резкое, останавливает меня. Жестоко и зло говорить мне это, но Рут хорошо меня знает. Рейчел обязательно пришла бы сюда, чтобы отомстить за меня. Она осталась бы на прежнем курсе, несмотря ни на что. Она бы целеустремленно выполняла свою задачу, пока не достигла своей цели и Тео Мерчант не умер.
Испускаю напряженный, прерывистый вздох.
— Хорошо. Отлично. Я продолжу. Но говорю тебе уже сейчас, Рут…
Линия обрывается.
Я долго сижу на краю своей кровати, сжимая в руках мобильный телефон, уставившись на скол в краске на плинтусе напротив меня, не в состоянии ясно мыслить. Я полагала, что Рут взбесится, когда расскажу ей, что произошло. Думала, что она пришлет за мной машину, сразу же придумав, как мы собираемся решать нашу проблему с Мерчантом. По крайней мере, я думала, что она разразится проклятиями. Но нет. Ничего подобного. Она была раздражена на меня — что я беспокоюсь из-за такого незначительного, несущественного поворота событий.
Я хочу вернуться домой. Сейчас для меня ничто не имеет смысла в этой ситуации. Если Тео действительно знает, кто я и зачем сюда приехала, тогда какой смысл оставаться? Как только элемент неожиданности теряется, нет никакого способа застать цель врасплох. И кто знает, с кем он разговаривал. Если парень пошел к кому-нибудь из учителей или поговорил со своими друзьями обо мне, а потом с ним что-то случится, то я в полном дерьме. Меня увезут в наручниках прежде, чем успею сказать «преднамеренное убийство». Вчера с Гейнор я бравировала по поводу того, что попаду в тюрьму, что планировала выйти под залог и исчезнуть, как только разберусь с Тео. На самом деле я никогда не собиралась садиться в тюрьму…
В течение следующих нескольких часов в моем животе образуется холодный тугой узел. Я распаковываю чемодан, который привезла с собой из «Фалькон-хаус», сбитая с толку серыми, красными, зелеными и синими оттенками юбок, платьев и топов, чувствуя себя неправильно из-за того, что только один или два предмета одежды, которые мне дали возможность надеть, черные. Ставлю фотографии фальшивой семьи, которые Гейнор вставила для меня в рамки, на тумбочку. Расставляю по комнате маленькие безделушки и памятные сувениры, которые, по словам Рут, были бы важны для обычного старшеклассника, чувствуя себя при этом гребаной мошенницей. Эти бессмысленные маленькие безделушки ничего для меня не значат, и я не понимаю, как они могут быть важны для кого-то. Потертый маленький плюшевый кролик. Половинка золотого сердечка на тонкой филигранной цепочке. Стопка полароидных фотографий и фотоаппарат в придачу к ним. Маленькая коробочка, полная корешков от билетов в кино, с именами, написанными на обороте аккуратными маленькими черными печатными буквами:
