За окном мелькнула и остановилась машина.
— Не смей, я сказала! — схватила меня за грудки мама, — выпорю и не посмотрю, что выросла, мерзавка!
— Ага, — весело хихикнул брат, — по жирной сраке ей, а то она совсем охренела последнее время!
Я вырвалась из захвата и бегом рванула на улицу, прямо под дождь.
— Не возвращайся домой, шлюха! В своём притоне и живи тогда! — орала мне вслед мама.
Я швыркнула носом.
— Вот и останусь! — обернулась и взглянула на неё, — и денег ты не получишь тогда!
Она была в ярости — ребенок на её руках кричал, а сама она зло сверлила меня глазами.
— Да чтоб ты сдохла в ближайшей канаве! — она хлопнула дверью и исчезла где-то в доме.
Я стёрла злые слёзы и пошлёпала кроссовками по лужам. В какой-то момент я остановилась в сомнении. Перед нашим домом стояла ну очень дорогая машина. Чёрная, большая, чистая и… мужчиной за рулём пристально смотрел на меня. Именно он открыл мне дверь изнутри.
— Здра-здравствуйте, вы за мной? — решила спросить на всякий случай.
— Долорес дэ Лука? — улыбался он мне как-то странно.
Я медленно кивнула ему в ответ.
— Тогда за вами, Долли. Можно я буду называть тебя так же, как синьора Еррера? — он дождался, пока я кивну, — отлично, тогда садитесь, няня Долли.
Он вызвал у меня улыбку. Даже на мокром от слёз и дождя лицо.
— Вы водитель? — тяжело залезла на высокое сидение я.
— Да, семейный. Няням тоже нужно пристегиваться, — он скосил на меня взгляд через переднее зеркало и тронулся с места, — давно твоя семья живет в этом месте?
Я пожала плечами и послушно пристегнулась.
— Это съёмный дом, — почему-то решила не врать, — мама платит за него пятьсот евро каждый месяц, так что… знаете, мы жили на соседней улице несколько лет назад, но хозяин той квартиры поднял плату, и нам пришлось переехать сюда, чтобы платить меньше. Правда, там кухня была отдельной от комнаты, поэтому было удобнее для мальчиков, потому что они спали в ней, а мы… простите, я что-то… я просто поссорилась с мамой с-сейчас, вот и…
Пришлось вытирать проклятые слёзы. Я ненавидела себя за них.
— Я видел, Долли, — нахмурился водитель, — твоя мама, по всей видимости, сложный человек.
— Скорее ей сложно, — разглядывала проплывающий в окне пейзаж нашего района.
Здесь уже был асфальт.
— Синьора Еррера под впечатлением о тебе, — сменил тему мужчина, — говорит, что таких юных и умных нянь ей ещ не встречалось.
Я пожала плечами.
— Она просто ищет их через газету, — хмыкнула я, — не думаю, что так могут найтись хорошие… люди.
— Мы же нашлись, — завернул куда-то водитель.
Я медленно кивнула. И подумала о том, что мамины слова про эту работу всё ещё давили где-то внутри. Поэтому я решилась спросить:
— А… в-вы… вам тоже платят так много? — странный вопрос от меня.
Водитель задумался.
— Что тебя беспокоит, Долли? — на секунду взглянул мы встретились взглядами через зеркало.
Мы уже добрались до их района.
— Мама сказала, что меня обманут, — почти пищала я.
Мужчина усмехнулся.
— Тебе будет платить Эксаль, — стал каким-то строгим он, — а его ты точно узнаешь позже. Крайне обязательный человек. Сильный, требовательный, но правильный. Сколько лет я работаю на него — никогда не видел, чтобы он поступал подло. Спорные моменты, конечно, были, но я и сам понимал, что напортачил. И мне давали возможность исправить ошибку, — он улыбнулся, — с тобой всё будет явно проще. Ты девушка, тем более… как бы сказать… совсем молодая и открытая, — он остановился, заехав в гараж у того самого дома, — синьора Еррера хочет хм… сделать из всех нас себе «семью», — удивил он меня, — поэтому, считай, что ты будешь младшей дочерью из её детей.
Я кивнула. И начала искать ручку.
— У неё же только один сын, да? — открыла-таки дверцу я.
Но не успела получить ответ, как на меня напал радостный вопль Альбы:
— Долли, ты приехала! Как же я рада! — почти прыгала от счастья она, — так! — она играла роль строгой «мамаши», — ты сегодня завтракала? Нет?! Как же так! Сейчас же есть, пока Эксаль не уехал на работу и сидит с малышом! Живо! Роберто, — она повернулась к водителю, который тоже вышел в гараж, — вы хорошо добрались? — и не слушая его, — Долли, твои родители не были против того, что ты едешь к нам так рано? Или… то, что едешь вообще?
Я чувствовала себя странно. Будто меня привезли в какое-то слишком неправильное, приторно сладкое место. Таких просто не существует.
— М-может всё же сразу к ребенку? — прошептала я, пока меня тянули мимо лестницы на второй этаж, — вы не обязаны…
— Ох, замолчи! — всё ещё не лопнула от своего счастья Альба, — сейчас спустится Эксаль… сколько времени? Вот! Как раз! Сара, где ты? Всё готово? Стол… прекрасно, сегодня без опозданий. Что ж, Алехандро, позови моего сына на завтрак. Не будет же он всё утро… с этой… к слову о ней, Сара, ты уже отправила кого-нибудь из горничных отнести ей её… рацион? Нет? Тогда чего ты ждешь? Долли, детка, не скромничай — твое место с этой стороны стола, сразу после… да, вот здесь — тут… да, это место занимает моя дочь, когда приезжает в гости, поэтому ты будешь сидеть на этом стуле.
— Л-ладно, — почти упала на указанное место я, пока цепкая рука женщины усаживала меня с силой.
Послышались шаги по лестнице.
— Доброе утро, — нёс на руках мальчика Эксаль, — мама, по какой причине Инес ещё не принесли завтрак?
Он сел во главе стола, положил малыша на специальную колыбельку, стоящую рядом, и оглядел всех нас.
— Терпение, дорогой, — указала пальцем на потолок появившейся из дверного проёма женщине Альба, — твоей жене явно не хватает терпения, если она успела пожаловаться тебе на такую простую… вещь. Я просто не успела, а ты уже поднял переполох. Разве так должно начинаться хорошее утро.
Эксаль поджал губы.
— Я вчера вызывал ей врача, мама, — взял в руку вилку мужчина, — ей становится всё хуже, а ты полгода не можешь наладить работу слуг. Что не так? Ты не справляешься? Найми управляющую, — злой хмык, — но не мучай того, кто в этом не виноват.
Альба села на стул с громким «Ах!», отчего все напряглись.
— Ей стало хуже? — её взволнованный голос был как-то не похож на тот, которым она говорила обычно, — бедная девочка! Как так… такая молодая и… что сказал врач? — её глаза сверкнули.
— Что лечение дает незначительный результат, — принял от горничной кофе Эксаль, — и стоит нам расслабиться, как всё становится хуже, — он сделал глоток, — мы решили сменить лечение на более… активное.
Его мать сузила глаза.
— Ты решил, а не она, так? — тоже взяла вилку она, — она была против тех таблеток, которые заставляешь её пить ты. Если она не хочет лечиться, то заставлять её…
Он дёрнул головой.
— Мы это обсуждали сотню раз, мама, — смотрел на нее грозно он, — ты сама устраиваешь ссору.
Альба обиделась. Это было видно по её вытянутому лицу и надутым губам. А ещё по молчанию — она, по-моему, вообще редко молчала.
— Я рад, что ты понимаешь меня, — улыбнулся ей Эксаль, — сегодня в три приедет врач, чтобы настроить капельницу и проверить её состояение. Будь добра впустить его, а не как в прошлый раз. Хотя… — он хмыкнул, — Алехандро, проводи врача ты, — на сидящего напротив меня дворецкого, — не будем напрягать синьору, — смешок, — я снял с тебя эту заботу, мама. Не утруждайся.
Он повернулся к завошкавшемуся младенцу, пока Альба сверлила его таким взглядом, будто сам дьявол вселился в неё. Хорошо, что мужчина ничего, кроме сына, не видел.
— Я могу помочь, — вскочила и подбежала к малышу Франко я, — давайте я его заберу, — я подняла ребенка на руки и ушла обратно на своё место, — привет, ты голодный? — мальчику, а после взгляд на Альбу, — можно мне бутылочку?
Женщина сделала жест рукой кому-то.
— Можно на «ты», Долорес, — напомнил мне задумчивый Эксаль, — ты сегодня не опоздала. Твой рабочий день заканчивается в два часа? Вы с мамой условились на это время.
