хорошая вражда между мной и свекровью. Нет. Мы не устраивали скандалы или истерики. Мы просто не общались. Через мужчин передавали подарки на важные праздники. Когда встречались, то просто здоровались.
И, поэтому дорога у меня была одна.
Просто, чтобы переждать бурю. Освежить голову, немного подумать над тем, где скрывалась моя главная ошибка.
Слёзы давно высохли, и я потянулась к заднему сиденью вытащить из кармана салфетки. Нащупала, потянула на себя. Выдернула пару штук и, наклонив к себе зеркало заднего вида, стала убирать с лица следы осени. Господи, у меня даже в волосах трава запуталась. Я потянула на себя кончик травинки и вздрогнула, выпустив из рук и салфетки и мусор.
В окно стучал мужчина, который остановился спросить всё ли у меня хорошо. Он стоял очень близко к машине. Улыбался. Только глаза оставались холодными.
В руке мужчина сжимал мой телефон.
Сонный паралич.
Такое бывает, когда мозг просыпается раньше тела или, наоборот, но суть в том, что невозможно ни пошевеливаться, ни моргнуть.
У меня такое было после выкидыша. Я просто один раз ночью открыла глаза, и мне казалось, что в квартире помимо нас с Матвеем кто-то находиться, и я не могла даже разбудить мужа. Просто лежала как мёртвая, слышала звуки и близкое дыхание, но крик застопорится в горле.
Сейчас я ощущала подобное.
Смотрела в холодные глаза незнакомца, который по ту сторону машины держал мой телефон, и не могла даже моргнуть.
Паника поднимала откуда-то снизу. Закричать не получалось. Я пальцем не могла шевельнуть, чтобы завести двигатель.
Смотрела.
Пока на экране не высветилось «Любимый муж».
Незнакомец вздрогнул, развернул телефон экраном к себе и, ухмыльнувшись, принял вызов.
Меня отпустило. Я дёрнулась. Схватилась за ручку двери, вспомнила про заблокированные замки и потянулась к панели. Слишком резко открыла дверь машины и прыгнула на мужчину, который успел что-то сказать Матвею. Если сейчас ещё и прозвучит название места, то муж обо всём догадается. Я вырвала телефон из тёплых рук. Нажала несколько раз сброс вызова и крикнула:
— Что вам надо? — телефон благоразумно спрятала в кармане.
— Да ничего мне не надо, — вспылил мужчина, поправлял очки. — Сидели тут как наркоманка, раскачивались. Блевали ещё, а потом, как полоумная заперлись в машине, даже не поняв, что оставили телефон в траве. Зачем я вообще остановился?
Мужчина спросил это сам у себя и с опаской поглядел на меня, заметил мои дрожащие руки.
— Вы точно в порядке?
Меня напрягала такая забота. Неприятный холодок скользнул по позвоночнику, и я сделала шаг назад.
— Я в порядке… — отозвалась я, шагая спиной вперёд к машине. — А ваша навязчивость похожа на…
Я замялась, не зная, как объяснить, что такой дотошностью в моём воображении обычно бывают маньяки.
— Простите, не хотел напугать. Это профессиональное… — мужчина отряхнул руки и снова поправил идеально сидящие очки. — Я не специально. Просто во мне быстрее всего реагирует доктор, а потом человек…
Я не знала, что сказать, поэтому пожала плечами и добралась до машины.
— Точно хорошо всё?
Ну вот как сказать? Муж изменяет, жизнь летит в тартарары, письма подозрительные приходят.
— Да, простите за вот… — я обвела пространство между нами рукой. — Меня сильно затошнило. Растерялась.
— Понятно, — мужчина кивнул и осторожно шагнул к своему внедорожнику. Он словно опасался, что я ударюсь в истерику. — Давление проверьте. Инсульт молодеет.
Последние слова он сказал, уже стоя спиной ко мне. Я поторопилась распрощаться и кивнула. Потом поняла, что этого было не видно, и выдавила:
— Спасибо.
Простояв ещё минут десять после того, как под моим подозрительным взглядом на дорогу выехал внедорожник, я вытащила телефон.
Пару десятков звонков от Матвея. Сообщения. Алиса оборвала соцсети вопросами: «Ну как?» и «Ты ещё не доехала?».
Я покачала головой и выехала на трассу. Ещё немного и приеду.
Через полчаса я устала постоянно отклонять входящие вызовы. И можно было бы уже добраться до места, но я всё-таки остановилась на обочине и посмотрев в зеркало заднего вида сама себе чётко сказала:
— Надо поговорить.
Я смотрела на телефон, который вибрировал в руках. Ждала нового вызова. И он появился через пару минут. Я приняла звонок.
— Ксюша, ты где? — нервно спросил Матвей. Я молчала. — Ксюш, что происходит? Что за мужик?
Мне всегда нравился голос моего супруга. Знаете, ещё один вид наркотика. Матвей умел говорить ласкового, серьёзно, весело. От этого каждый раз я слышала разные тембры, оттенки, переливы. То глубокий томный баритон, то почти подростковый сленг, который Матвей всё равно неточно копировал. Но суть одна — голос мужа мне нравился до дрожи.
И сейчас я слушала его. Наслаждалась. Потом вряд ли удастся.
— Мы разводимся Матвей, — безжизненным голосом произнесла. — Вот и всё.
— Ксюша, нет… — Матвей нервничал, поэтому иногда растягивал окончания. — Ксень, ну мы вчера все обсудили…
— Нет, Матвей… — за окном пролетали легковые машины, и я боялась, что Матвей может понять, что я сейчас ем трассе. Он сразу всё поймёт. — Поговорил ты. А я не смогла. Ни принять, ни простить.
— Ксюш, я уже вчера объяснял, что всё, что случилось…
— Матвей… — я сглотнула тугой комок и всё же решилась. — Я всё чаще стала думать о том, что всё не просто так… Что наверно так как я любила тебя, я больше никого и никогда не смогу полюбить. И мне казалось, ты это чувствуешь. Понимаешь. Но твой поступок…
— Я не изменял тебе, — закричал Матвей, и я отодвинула мобильный. — Я не мог. Ты понимаешь? Я не мог…
— Не перебивай… — попросила я, сама не зная, что пытаюсь объяснить Матвею. — Такая любовь как у нас с тобой случается наверно раз в жизни. И я не жалею, что испытала это. И наверно, Матвей… Я очень хочу тебе верить, правда…
Горло спазмировано и я, давясь слезами, продолжила.
— Моё сердце кричит, чтобы я тебе верила. Даже голова кричит. Но суть в том, что сердцу я не имею права доверять, ведь оно искалечено одним большим шрамом, а значит, не работает корректно. Шрам — это твоя измена.
— Я не изменял тебе! — закричал Матвей. — Что мне сделать, чтобы ты поверила, скажи, что мне сделать?
Я безжизненным голосом сказала:
— Загляни в прикроватную тумбочку.
Ключи выскальзывали из пальцев.
Я обессиленно привалилась боком к двери и чуть не закричала.
Я не могла ошибиться и вытащить не ту связку из сейфа. Я точно помню, что дом у «Северного моря» — водохранилища, открывался именно
