— Я с вами поработаю. Похожу, посмотрю, послушаю. Если вы не против.
— Решительно против! — захожу в лифт и пытаюсь нажать кнопку. — Я вам не воспитатель в детском саду.
— Даже в этом не сомневался, — он ловко протискивается в закрывающиеся двери. — Но вам ничего не поможет. Как видите, я все равно успел, — он нервно поправляет пиджак, перекосившийся на плечах, когда его придавило дверью.
— Не сомневаюсь. У вас просто талант проникать в щели… под мебелью.
— Вика, давайте заключим временное перемирие. Решительно невозможно работать в команде, постоянно ругаясь.
— Я пленных не беру. Уберите белый флаг! Здесь вам не ООН.
— Вы невыносимы! У вас, наверное, и мужа нет. Кто же вытерпит такую колючку?
— Зато мне не от кого прятаться и скрываться, как вам от вашей су… шефини.
— Продолжайте говорить, Виктория Алексеевна, когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное! — У вас, Марк Александрович, такое тонкое чувство юмора, что его не видно.
— А вы, Виктория Алексеевна, чудо природы. Вы являетесь живым доказательством того, что человек может жить без мозгов!
— Хам!
— Истеричка!
Мои щеки пылают, а руки судорожно сжимаются в кулаки.
— Бить еще сегодня будете? — он наклоняется, подставляя мне наглую физиономию. — А то уже почти час прошел, как вы изволили своей нежной ручкой отхлестать меня по лицу. Не могу сказать, что мне понравилось, но меня мама научила, что убогим нужно уступать.
Мой ход. А в голову ничего не лезет. Потому что он наклонился так низко, что его губы совсем рядом с моими. А глаза буравят меня насмешливым взглядом. Такое впечатление, что он чувствует мое состояние. И нарочно провоцирует, заставляя к нему прикоснуться. Тело уже тянется к нему. Но я перехватываю этого предателя по дороге. Нужно срочно сменить тактику. Быть строже, суше. Поворачиваюсь к наглецу спиной, открываю ежедневник с логотипом отеля и озабоченно вчитываюсь в список дел на сегодня.
И тут же осознаю свою ошибку. Марк дышит мне в шею. И по моей прическе проходит электрический ток. А по телу разливается жар.
— Так будете или нет? — страстно шепчет он, и его горячее дыхание щекочет затылок.
Лифт, наконец, останавливается. Слава матери-вселенной! Захлопываю ежедневник и вылетаю в коридор. Дверь президентского люкса открыта. В дверном проеме стоит Зина и командует:
— Анисимова, под мебелью пройдись, под мебелью. Еще раз. И еще двадцать раз!
— Полностью согласен! — доносится из номера голос Артема. — Анисимова, нужно наклониться как можно ниже и заглянуть под мебель.
Захожу в номер, а там — картинка маслом. Три горничные убирают номер. Артем сидит в кресле, закинув ноги на журнальный столик, и дает им ценные указания.
— А теперь, ээээ…
— Люба, — подсказывает девушка, которую он пожирает взглядом.
— Да, Любочка, поднимите руки и хорошенько пропылесосьте шторы.
Девушка, озорно сверкая глазами, медленно поворачивается к нему спиной, выпячивает круглую попку, поднимает руки со шлангом от пылесоса. Платье на ее стройной фигурке натягивается, белый фартучек плотно обхватывает талию, превращая фигуру в песочные часы.
— Вот просто прекрасно! — хвалит девушку Артем и при этом наклоняет голову то вправо, то влево, любуясь прелестям горничной.
— А ты, милая, пропылесось под диваном. Нет, не так. Нужно стать на коленки, — деловитым тоном распоряжается он, обращаясь ко второй горничной.
— Я — Наташа, — хихикает она, становится на колени, засовывает под диван шланг пылесоса и активно чистит там, отклячив попу.
— Наташенька, ты просто богиня! — счастливо вздыхает Артем. — Если бы диван умел разговаривать, он бы на тебе женился.
— Можно этого клоуна куда-то забрать? — шепчет мне на ухо Зина. — Девки уже из трусов выпадают от счастья. Как мне рабочую дисциплину держать?
— Подожди, сейчас что-то придумаю, — успокаиваю ее я.
Укоризненно смотрю на Артема.
— Что? — пожимает плечами он. — Я управляю. То есть, делаю свою работу.
— У вас, Артем Александрович, какие-то интересные методы управления, — упрекаю его я.
— Зовите меня Артемом, Вика. Вы правы. Думаю, что мне не хватает навыков. Нужно чтобы вы меня подтянули. Давайте после работы обсудим это в хорошем ресторане.
Молча поворачиваюсь и пальцем провожу по столу, проверяя пыль. Заглядываю под диван. Зина права. Идеально! Нигде ни пылинки.
— Идите, девочки, — киваю, отпуская горничных.
— А самое главное мы и не проверили, — Артем бросается на кровать, раскидывая руки.
— Наверное, у нашего папы в мозгу уже начались необратимые возрастные изменения, — зло бросает Марк, глядя на брата. — И как ему в голову пришло, что ты можешь управлять отелем?
Артем немедленно огрызается, приподнявшись на локтях:
— Первое, что я сделаю, когда станут управляющим — это уволю тебя.
Его медовые глаза темнеют от гнева. От былого благодушия не остается и следа.
— Не станешь, — едко усмехается Марк. — Ты можешь управлять только дешевыми певичками в ночных клубах. У тебя к этому генетическая предрасположенность.
Артем бледнеет.
— Я понял твой мерзкий намек, — выдыхает он и вдруг одним прыжком взлетает с постели и бросается на Марка.
Двумя руками он толкает брата в грудь. Марк отлетает, врезается спиной в стену. Артем, сжав кулак, пытается ударить его лицу, но Марк, ловко увернувшись, подныривает под его руку, оказывается за спиной и хлопает по плечу, усмехаясь:
— Я здесь, лошарик!
Взревев, Артем оборачивается, и натыкается на кулак брата, который впечатывает ему удар в нос. Артем заливается кровью, и, зажав одной рукой нос, второй пытается отомстить обидчику. И тут, я наконец, выхожу из ступора, и бросаюсь между ними.
— Совсем свихнулись? — с громким воплем я вклиниваюсь между ними.
Оказываюсь спиной к Марку, двумя руками упираюсь в грудь Артема и толкаю его.
— Все! Хватит! Брейк!
И в этот момент получаю такой удар по попе, что из моего горла непроизвольно вырывается громкий визг. Мягкое место горит огнем. Резко разворачиваюсь к Марку.
— Извини, пожалуйста! Это случайно тебе прилетело! Я хотел его ударить! Вика, прости меня! — смущенно бормочет Марк.
Со всего размаха впечатываю ему в физиономию пощечину. Да такую, что он, не удержавшись на ногах, валится спиной на кровать.
— Вот теперь прощаю! — злорадно произношу я, сдувая со лба выбившуюся из прически прядь.
Поворачиваюсь к Артему и кричу:
— Ты тоже хочешь добавки? Нет? Тогда молчи и не рыпайся! Я не позволю вам разнести мой отель!
— Это мы еще посмотрим, чей он, — от бешенства Марк с трудом разлепляет губы, ощупывая челюсть, которую сводит не то от злости, не то от моей пощечины, в которую я вложила все нервы сегодняшнего утра.
Бормоча что-то, Марк вскакивает на ноги и вылетает из номера. Артем, запрокинув голову, зажимает нос салфеткой, пытаясь остановить кровь.
— Тебе нужно лечь, давай помогу, — довожу его до кровати, собираю горку из подушек и помогаю устроиться поудобнее.
В холодильнике должен быть лед. Бегу в ванную комнату. Хватаю полотенце, заворачиваю в него горсть льда и прикладываю к носу Артема. Он молчит, закрыв глаза. Странно видеть его таким серьезным. Да уж, видно они с Марком друг друга на дух не выносят, если Артем так взорвался на пустом месте. Как сухой порох вспыхнул, шашки наголо, и пошел кромсать вражескую сволочь. Тоже характер не сахар, конечно. Из серии: "Еду-еду, не грущу, но наеду — не спущу".
— Артем, — мягко начинаю я. — Если вы будете драться с братом по любой мелочи, то мы так не сработаемся.
— Давай на ты, а? — он на минуту отнимает полотенце со льдом от носа.
— Хорошо, давай. Но ты пойми, что главное качество управляющего — терпение. Потому что гости иногда такое выкидывают, что просто ужас. А все равно нужно улыбаться и говорить, что все хорошо. Потому что отель называется "Император". И его рекламный слоган: " У нас каждый гость — царская особа".
