– Нет уж, садитесь.
Он сел рядом с ней сзади, назвал шоферу адрес.
– Как вы ухитрялись его понимать – ума не приложу, – признался Климов уже в машине. – У него сплошная каша во рту.
– Это еще что, – отмахнулась Лина. По голосу было слышно, что она устала, но улыбается. – Я однажды на книжной ярмарке работала с индусами, вот это был конец света. У них уже язык особый выработался – хинглиш.
– Хинглиш? – озадаченно переспросил Климов.
– Хинди плюс инглиш получается хинглиш.
– И как же вы справлялись?
Она пожала плечами.
– Иногда просила написать, что они хотят сказать. Да, и до такого доходило. Один меня замучил словом «шурум». Я никак понять не могла: что за «шурум» такой? Это было давно, я только начинала, еще неопытная была.
– «Рум» – это «комната», – похвастал своими гигантскими познаниями Климов.
– А «шу» – это «ботинок», – подхватила Лина. – Вот я и думала: может, он мусульманин? Может, ему нужно помещение, где можно обувь снять и помолиться? Но по контексту не подходило.
– А что же это было?
– Оказалось, что это «шоу-рум» – выставочный зал.
Климов засмеялся.
– Вам смешно, а попробовали бы сами помучиться! – Но Лина тоже смеялась.
– Что вы, куда мне! – замахал руками Климов. – Я английский столько лет учил, и все без толку…
– А где вы учили? Как? По какому учебнику?
– Я? По Бонку, – ответил Климов на самый легкий вопрос.
– Между прочим, Бонк – это женщина. Наталья Александровна Бонк.
– Да? Я не знал.
– Но учебник, по-моему, неудачный, – продолжила свою мысль Лина. – По нему много поколений училось, и никто языка толком не знает.
– А почему? – полюбопытствовал Климов.
– Потому что они идут к английской грамматике через русскую. Вы все время мысленно переводите с английского на русский и наоборот. Надо учиться мыслить по-английски.
– Это легко сказать, – вздохнул Климов, вспомнив, как кричала и ругалась на него частная преподавательница.
«Глагол-связка где? Какой предлог?» Глаголы-связки он забывал, в русском же нет никаких глаголов-связок! А в английском, хочешь задать вопрос – непременно тащи глагол «делать». Или «быть». А то и «иметь». «Where have you been?» «Где ты имел быть?» Тьфу ты, пропасть! С предлогами совсем беда. Ему все время хотелось сказать «in school» – «в школе». Как по-русски. Но почему-то полагалось говорить «at school». Преподавательница ужасно злилась. Даже матом его крыла. Она вообще была очень колоритная: высокая, рыжая старорежимная дама. Курила как паровоз, расхаживала по комнате, пока он отвечал урок, и всюду у нее стояли пепельницы, чтобы пепел стряхивать и сигарету тушить где придется.
Климов рассказал об этом Лине. Добираться с Лубянки на Ордынку было минут десять, но это если без пробок. Машина тащилась с черепашьей скоростью, и он вполне успел выслушать ее ответ.
– В Интернете можно найти сколько угодно методик, как учить английский «не по Бонку», – посоветовала Лина. – На курсы можно пойти.
– На курсах я тоже был, – горько вздохнул Климов. – А вы не хотите меня научить? Я бы к вам приходил, вы бы меня учили. Или вы ко мне, если вам так удобнее.
– Я ни так, ни этак не могу, – отказалась Лина. – У меня своей работы много. И вообще, учитель из меня никакой. Когда-то пробовала, но поняла, что резьба по дубу – не мое призвание.
– Резьба по дубу? – переспросил Климов, но тут до него дошло, и он захохотал.
– Вот здесь остановите, пожалуйста, – попросила Лина, когда на Ордынке они поравнялись с большим серым домом, стоявшим в глубине огороженного каменным забором двора.
Климов вышел из машины и открыл ей дверцу. Дуб дубом, но такие вещи он знал.
– Спасибо вам большое, Лина, выручили. Вот, держите деньги. – И он протянул ей заранее заготовленный конверт. – Орел Арне от вас в восторге. Я, честно говоря, тоже. Будем сотрудничать дальше?
Лина молча спрятала конверт в сумку, а на его вопрос ответила лишь очередным пожатием плеч. Ему не хотелось вот так ее отпускать.
– Вы здесь живете? – спросил Климов, окинув взглядом дом.
– Да, я здесь живу.
– Давайте я провожу вас до подъезда.
– Не стоит, у нас не опасно. Калитка на замке, – отказалась она.
– Нет, все-таки, мало ли что…
Лина опять пожала плечами и открыла калитку магнитным ключом. Казалось, ей хочется поскорее избавиться он него. Климов довел ее до подъезда.
– Ну все, здесь уж я сама. До свиданья, спасибо, что подвезли.
Климов порывисто обнял ее и поцеловал. Ее губы были прохладны и строго сжаты, но они раскрылись от удивления, и ему удалось продолжить поцелуй.
Лина почти сразу же высвободилась.
– Аплодисменты будут по щекам, – предупредила она. – Мы же договаривались без флирта! Вот возьму и напишу вашему Арне, что вам верить нельзя.
Это была шутка, Климов так и понял. Если бы он знал, как эта невинная шутка аукнется! Но он лишь улыбнулся:
– Простите, не удержался. Спокойной ночи.
– И вам сладких снов, – насмешливо откликнулась Лина.
Она приложила к щитку тот же магнитный ключ, и тяжелая дверь подъезда закрылась за ней.
Все пошло вроде бы нормально и, как любил говорить Климов, штатно. Он принял у специалистов из Троицка всю техническую документацию по малотоннажным установкам, сам подробно с ней ознакомился, прочитал отзывы специалистов. Да, это был настоящий технологический прорыв.
Надо отдать должное разработчикам: все прошедшие десять лет они не сидели сложа руки, совершенствовали установку. Побочный продукт изготовления метанола – формальдегид – тоже имел промышленное значение, причем стоил дороже метанола. На выходе довели выработку до шестидесяти процентов метанола на сорок процентов формальдегида – отличное соотношение.
Он передал техническую документацию в агентство – бюро, Светочка, бюро! – Карины Агаджановой и специально оговорил, что перевод должна делать Лина Полонская, таково требование заказчика. На перевод дали месяц.
Она уложилась в срок, Климов отослал перевод в Норвегию, получил оттуда положительный отзыв. Климов уже готовил на начало июня новое приглашение Арне Нюквисту и сопровождающим его лицам, – на подписание большого договора орел Арне собирался прилететь с целой стаей орлов помельче, – как вдруг в конце мая позвонили из Троицка.
Они получили по электронной почте какое-то странное письмо от шведской фирмы «Ансти», занимающейся биотопливом и крайне заинтересованной в малотоннажных установках по производству метанола.
Климов поначалу отмахнулся: десять лет назад он рассылал деловое предложение по сотням фирм, может, одну из них наконец пробило на это дело? Странно, конечно, что это случилось как раз накануне завершения сделки с норвежцами…
