И это облегчение было в ее вздохе, когда Лена выходила из кабинета инспектора.
Конечно же, облегчение. Все закончилось, и слава Богу!
В этот момент у нее зазвонил телефон, и она, нажимая на прием, удивилась - а теперь-то, отчего ее пальцам дрожать? Все закончилось. Она больше не увидит его.
Нет повода нервничать.
- Да, Надь? - голос был печальным и опустошенным. Это все от напряжения, попыталась успокоить Лена себя.
- Ты где? - спросила подруга.
- В ГорГАИ, осталось только права забрать.
- Все уладила?
- Да, - кивнула Лена, хоть подруга ее и не видела.
- Ага, хорошо, - непонятно согласилась Надя, - ну давай тогда, - подруга положила трубку.
Лена пожала плечами, и засунула телефон в карман.
Оглянувшись, она увидела, что за время ее короткого разговора, Алексей и Геннадий, вышли на крыльцо, с ними был и инспектор, у которого находились ее права.
Мужчины курили.
Глубоко вдохнув, она направилась к ним, игнорируя синие глаза, которые опять, словно приклеились взглядом к ней.
- Вот ваши права, - инспектор, задумчиво посмотрел на Лену, протягивая ей пластиковую карточку прав. А потом перевел взгляд на Алексея, стоящего рядом, и неясно улыбнулся. - Будьте осторожны.
- Да, спасибо, - она старалась, чтобы голос не дрожал. Но из ее стараний ничего не вышло. Леша стоял слишком близко. - Постараюсь.
Она засунула права в карман, и не глядя по сторонам, вперившись в снег под ногами, отвернулась, направляясь к своей машине.
Но тут веселый женский голос окликнул ее.
- Лен! - на дороге, возле своей припаркованной "хонды" стояла Надя и махала ей рукой.
Лена не могла сдержать улыбку. Если здесь была Надя, значит, был и…
Подтверждая ее предположение, подруга распахнула дверь заднего пассажирского сиденья, и наклонившись в салон, помогла выбраться мальчугану двух с небольшим лет.
- Мама! - карапуз увидел ее, и тут же побежал, проваливаясь в сугробах.
Лена счастливо рассмеялась и, отбрасывая все свои заботы, почти бегом бросилась к сыну, который бежал ей навстречу, смешно переваливаясь в снегу.
- Лешенька! - Лена подхватила сына на руки, радостно кружа его, и уткнулась носом в щеку, втягивая в себя сладкий детский запах. - Мамино солнышко. Я соскучилась.
- Мне было глустно. Я плакал, мам, - сын смотрел на нее заплаканными синими глазами, и сердце Лены сжалось.
- Прости, маму задержали, - она поцеловала его и ласково погладила по щеке.
- Он очень хотел к тебе, - Надя подошла ближе, разводя руками. - Я решила, что так будет лучше, чем доводить его до истерики.
- Спасибо, Надь, - Лена благодарно кивнула, укладывая голову сына на плечо. Не оборачиваясь. Просто наслаждаясь тем, что Лешенька уютно устроился на ее руках.
- Спасибо, что посидела с ним сегодня.
- Да, ладно, - Надя махнула рукой, - с кем еще проводить Сочельник, как не с крестником? Только поставь его, Лен, - Надя неодобрительно покачала головой. - Он уже немаленький. Нельзя тебе такой вес таскать.
Лена хмыкнула и потерлась своей щекой о лобик сына.
- Никто не запретит мне носить моего ребенка на руках, ни ты, ни Игорь Валентинович, - она подмигнула подруге, и пошла к своей машине с Лешкой на руках.
- Спасибо, Надь, - еще раз поблагодарила она идущую рядом подругу.
- Да не за что, - Надежда подмигнула. - Мне в удовольствие. До послезавтра?
- Да, - Лена кивнула, - до восьмого.
Наклонившись, она посадила сына в детское сиденье в своей "мазде", закрыла дверь, и обошла машину. И только садясь на место водителя, рискнула посмотреть на крыльцо.
Алексей стоял там, тяжело глядя на нее. Его руки были сжаты в кулаки, а лицо напряжено так, что проступили мышцы на челюстях.
Она быстро захлопнула дверь и завела машину.
Ей нечего было ему сказать.
Маша перевернулась на правый бок и раздраженно взбила подушку. Она не знала, отчего никак не могла перестать думать об этой истории, начало которой довелось услышать сегодня в странной "Кофейне".
Сначала, Маша даже посмеялась над тем, что ее подруги, оказываются, ходят туда лишь за тем, чтобы послушать сказки. Но, незаметно для самой себя, она так увлеклась, настолько погрузилась в рассказ Наташи, что была искренне разочарована, когда хозяйке пришлось уйти.
Казалось бы, какая глупость, так заинтересоваться судьбой выдуманных героев, что потерять покой, раздумывая над тем - знал ли Алексей о сыне? Как мог уехать, оставляя любимую?
Но ее вопросы остались без ответов сегодня.
И, переворачиваясь на левый бок, наверное, пятый раз за последний час, Маша не могла не улыбнуться.
Уж больно напомнила ей Наташа - сказочную восточную красавицу, своей недосказанной историей, покупающую себе еще один день и одну ночь жизни у султана. Наверное, Шехерезада провожала своего повелителя из покоев на рассвете с такой же, чуть насмешливой улыбкой, зная, что любопытство сыграет в ее пользу.
Не удержавшись, Мария посмотрела часы, чуть приоткрыв веки. Было начало первого ночи. Их будут ждать в девять на встречу за чашечкой утреннего кофе и с продолжением этой, странно-настоящей истории.
Интересно, удастся ли ей хоть немного поспать?
Алексей протянул зажигалку инспектору, даже не замечая, что не отрывает глаз от Лены. Он и хотел бы, да не мог не смотреть на нее.
Жадно всматривался в каждое движение, в малейший наклон головы. Казалось, всей поверхностью тела впитывал ее тепло, стоило Лене оказаться рядом.
И ее запах. Господи! Этот аромат ванили и грейпфрута, который преследовал его каждую минуту прошедших лет, сводя с ума. Заставляя желать того, что не было осуществимо…
Только сейчас, к этому аромату добавилось еще что-то, едва уловимое… нечто, отчего его сердце замирало, пропуская удары, рядом с ней.
Три года.
Он чувствовал себя так, словно отсутствовал три десятка лет.
Леша до сих пор не мог поверить в то, что увидел по приезду домой. И впервые задумался над тем, отчего же его родные столь настойчиво уговаривали Алексея не возвращаться.
Но и знай он об этом - не смог бы больше оставаться в Чехии.
Просто не выдержал бы.
Его жизнь там - была адом. Не явным, едва тлеющим пламенем, выжигала все у него внутри.
Не потому, что Леша испытывал в чем-то нужду.
Нет. И многие рассмеялись бы, узнай о том, из-за чего Леша примчался обратно, отказываясь от блестящей перспективы в Европе.
У него было все, в чем только можно иметь потребность в своей ли, в чужой ли стране.
Все, кроме того, что было нужно ему. Все, кроме сердца, оставленного тут, на родине.
