Она проворно постучала по двери номера 1603 и произнесла:
— Мисс Пруитт, это из службы безопасности отеля.
За дверью послышалась возня. Карлотта постаралась не подать виду, но про себя ухмыльнулась и подумала, что лучше бы Элоизе из Оклахомы принять «алкозельцер».
Наконец дверь открылась, за ней показалась немного всклокоченная, с трудом стоящая на ногах женщина, лицо которой, впрочем, без сомнения, совпадало с фотографией с документов.
— Простите меня. Простите, — пробормотала та.
— Ничего страшного. Это вы звонили, что потеряли ключ и не можете открыть дверь в ванную?
— Э-э-э… да, это я звонила.
— Могу я войти?
— Э-э-э… пожалуйста.
Элоиза нетвердой походной сделала шаг назад, и Карлотта вошла в номер.
Дверь захлопнулась, и краем глаза она успела заметить какое-то движение у себя за спиной. Она почти успела повернуться, когда в шею ей вонзилась игла шприца.
— Ну вот, — весело сказал Макквин. — Нетрудно, правда ведь? А теперь, Элоиза, — он сделал знак ножом, — ложись на кровать лицом вниз.
— Пожалуйста…
— Ты такая вежливая, Элоиза. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Ложись, или я вспорю твою хорошенькую щечку до самой кости.
Девушка выполнила приказ.
— Скотч, — прокомментировал он, связывая им ей руки за спиной, — Дешево, просто и очень удобно. — Не обращая внимания на ее рыдания, он повторил то же на ее лодыжках.
— Конечно, я мог бы тебя задушить. Никаких брызг крови. Но, честно говоря, Элоиза, ты меня банально не интересуешь.
Ему надоели ее рыдания и мольбы, так что он просто заклеил ей рот.
— Ну вот, наконец-то тишина и покой.
Довольный результатом, Макквин занялся лежащей на полу женщиной. Он перевернул ее, снял с пояса универсальный ключ, штатный коммуникатор, мобильник, наушник и, как и с Элоизы, все, что нашел из наличных и драгоценностей.
«С миру по нитке…»
Связав ее и, хоть и зная, что она пробудет в отключке еще час, для надежности вставив в рот кляп, он убрал остатки скотча в «дипломат».
Удобнее, конечно, было бы просто отрезать у нее палец: раз, два — и готово, но это было бы так негигиенично.
Он повозился, припечатав ее палец к тонкой полоске фольги, а затем аккуратно прикрепив ее к своему собственному и залив изолирующим составом.
Воодушевленный успехом, он вернулся к кровати.
— А может, и в самом деле тебя задушить. Нет, ну правда — на что тебе жить, с такой-то убогой прической и смехотворным макияжем! Бу-га-га! Шучу! — громогласно расхохотался он, видя, как девушка скорчилась и попыталась закричать. — Но не про прическу и макияж, конечно. Пока, Элоиза, и — не стоит благодарности. Этим маленьким приключением я обеспечил тебе впечатлений еще на много лет вперед.
Макквин перешагнул через лежащую женщину, подождал немного у двери. Затем вынул генератор помех и, слегка приоткрыв дверь, выглянул через щелочку в коридор.
«Лучше не попадаться в объектив, вдруг кто-нибудь случайно посмотрит на экран», — подумал он, выставил на генераторе трехсекундный интервал и бегом рванул по коридору в сторону лестницы, отсчитывая на ходу секунды.
«Путь неблизкий, — сказал он себе, начав подъем, — но вознаграждение в конце того стоит».
Рубашка на спине промокла от пота, но он решил, что это всего лишь следствие полезной физической нагрузки.
На лестничной клетке пятьдесят восьмого этажа он остановился. Нужно было снова навести помехи. Можно было воспользоваться универсальным ключом и отпечатком пальца, но тогда сработал бы сигнал на пульте охраны и включились бы камеры.
То же самое вызвал бы любой более чем десяти секундный перебой в работе системы безопасности, плюс они выслали бы человека проверить обстановку.
«Значит, придется все сделать быстро», — решил Макквин, включил генератор помех и бросился к двери. Провел электронным ключом по считывающему устройству, прижал палец с чужим отпечатком. Ошибка.
Надо же было послать женщину с маленькими руками и узкими пальцами!
Проклиная все и обливаясь потом, Макквин усилием воли заставил себя успокоиться, тщательнее провел ключом и аккуратнее приложил палец к сканеру отпечатков.
Индикатор загорелся зеленым.
Ввалившись в номер, Макквин захлопнул за собой дверь, одновременно сняв помехи.
Какое-то время он просто стоял, переводя дыхание, пока не осознал, что плачет — плачет! Это, конечно же, были слезы радости, он согнал их и огляделся по сторонам.
Как многого можно добиться в жизни, просто раздвинув ноги!
Выложенный изящной плиткой пол покрывали дорогие ковры, над мягкими подушками кресел и диванов красовались, мерцая и рассыпая, словно драгоценные камни, искры света, серебряные люстры.
Макквин побродил но комнатам, сгорая от зависти, подметил отделанный, как и люстры, серебром полный бар, длинный обеденный стол из настоящего эбенового дерева, небольшую кухню, затмевавшую все, что он спроектировал для собственной квартиры.
Даже в туалете пол был покрыт все той же изящной плиткой.
Вот чего ему всегда хотелось. Такой роскоши. Вот по-настоящему то, чего он достоин. С бьющимся сердцем он поднялся по изысканно изогнутой лестнице на второй этаж, прошелся по спальне, пока не почувствовал, что кипящий внутри его гнев готов вот-вот вырваться наружу, неконтролируемыми спазмами пойти горлом.
Значит, вот как она жила, пока он гнил в тюрьме! Теперь смерть казалась ему недостаточной расплатой. Она могла все, он не мог ничего. Даже сейчас он не мог пытать ее, смотреть, как она мучается, досыта унижать ее.
Ну ничего, взамен он заставит ее смотреть, как выпускает кишки ее смазливому ходячему бумажнику.
Макквин открыл гардероб и почувствовал, как волна гнева снова подступает к горлу. Рорк знал толк в одежде! Костюмы, рубашки, туфли — пусть женщин выбирать он и не умел, все это было безупречно.
Кровь, конечно, будет повсюду — уж он-то постарается выпустить им ее всю до капли, так что понадобится одежда на смену.
«Подогнано прямо по фигуре», — отметил он про себя, пробуя материал пиджака на ощупь.
Ничего, рубашку навыпуск, пиджак не застегивать, смотреться будет нормально. Или, может, что-нибудь менее формальное, но тоже удобное. Хотя…
Стоя в нерешительности перед распахнутым шкафом, Макквин потерял счет времени, как вдруг резко крутанулся, услышав за спиной какое-то шипение.
И уставился прямо в разноцветные глаза толстого кота.
— Привет, киска, — осклабился Макквин и потянулся за ножом.
Идея вспороть для начала брюхо ее коту наполнила его радостным предвкушением. Кот шмыгнул в сторону, и он бросился за ним вверх по лестнице, на третий этаж.
