Подъехала машина и остановилась чуть впереди, за ней еще одна. Прошло несколько минут, и в здание потянулась цепочка людей. Большинство из них женщины, они шли одна за другой, под дождем, без зонтов.
Джуд понимала, какой опасный выбор она сделала, но и иной выбор был не менее опасен.
«Любовь — проявление воли».
Слишком долго она ее боялась.
Джуд открыла трясущейся рукой дверцу машины и вылезла под дождь. Сжав руки в кулаки, пошла по улице.
С ней поравнялась молодая женщина с распущенными темными волосами и карими глазами, полными слез.
Джуд подстроилась под ее шаг. Так, молча, они двинулись дальше.
Висевшее на двери объявление гласило: «Сочувствие друзей. 14:00. Группа поддержки в горе».
Джуд резко остановилась, словно споткнувшись. Внутри ее стремительно расправил крылья страх, она едва могла дышать. Она еще не готова, нужно немедленно повернуться и бежать. Она не намерена туда идти. Что, если они потребуют от нее отпустить Мию?
Молодая женщина, шедшая рядом, тронула Джуд за руку.
Джуд вздрогнула и посмотрела на брюнетку. В ее глазах Джуд увидела не только слезы, она увидела понимание. Перед ней стояла женщина такая же, как она сама — с безжизненными, пустыми глазами, крепко сжатыми губами, небрежно причесанная. Джуд видела таких женщин, она хорошо знала, каково это — окаменеть и одновременно испытывать боль.
«Неужели и я так выгляжу?» — подумала Джуд. И она сделала то, чего никогда не делала в жизни: протянула руку незнакомому человеку. Вот так вместе они и вошли в открытую дверь.
* * *
Закончилось все так, как и началось. Для бывшей заключенной с дипломом социолога и отсутствием опыта работы не было. Перспективы таяли, а вместе с ними и надежда, пока к концу четверга она не пришла к выводу, что только зря тратит силы.
И теперь, сидя в парке Ларивьера, она поняла: на самом деле у нее никогда не было шанса.
Лекси прикрыла глаза. Она знала, что делать. Время, проведенное здесь, оказалось отсрочкой, не больше. Час пробил. Она и так слишком долго оттягивала неизбежное.
Лекси прошла к стоянке, где оставила велосипед, села на него и поехала к главной дороге. Найт-роуд обогнула стороной и, сделав круг, подъехала к дому Фарадеев. Крепко держась за руль, она спустилась, подпрыгивая, на гравийную дорогу и остановилась у гаража. Лекси так трясло, что ей никак не удавалось поставить велосипед у стены, в конце концов она сдалась и просто бросила его в высокую траву. Она снова обратила внимание на одичавший сад и вспомнила, каким красивым и ухоженным он был когда-то.
«Круги по воде, — подумала она. — У горя бесконечные последствия». Отбросив эту мысль, Лекси торопливо подошла к двери и постучала, пока не пропала смелость.
Дверь открыла Джуд.
— Лекси, — пробормотала она, явно удивившись.
— Я хочу передать вам кое-что для Грейс.
— Она сейчас наверху, в комнате Зака, смотрит кино.
— Я не знала, что она у вас.
— Хочешь ее повидать?
Лекси знала, что нужно сказать «нет», но разве она могла? Лекси кивнула. Так и не найдя слов, уместных в такой ситуации, она направилась по лестнице в бывшую комнату Зака. У дверей она замешкалась, чтобы набрать в легкие воздуха для смелости, затем постучала, услышала прочириканное «войдите» и открыла дверь.
— Привет, мама. Что ты здесь делаешь? — Грейс сидела в кровати Зака и хмурилась.
Лекси споткнулась. Попыталась загладить свою ошибку улыбкой, но и это у нее вышло плохо.
Слишком много всего навалилось сразу — и прекрасное личико Грейс, и слово «мама» из ее уст, и комната Зака.
Куда бы она ни кинула взгляд — все напоминало о мальчике, в которого она когда-то влюбилась: игрушечные динозавры, сваленные горой, футбольный мяч, коллекция кассет с диснеевскими фильмами, видеоигры в зеленых коробках. Но окончательно ее добил зачитанный томик «Джейн Эйр» на комоде. Она подошла, взяла книгу в руки, ощутив под пальцами растрескавшуюся обложку, увидела свое имя, написанное когда-то ею на внутренней стороне обложки. Зак хранил ее все эти годы.
— Ты пришла, чтобы меня забрать? — с тревогой спросила Грейс.
Лекси отложила книгу и повернулась к дочери.
— Нет. Можно мне сесть рядом с тобой?
— Ладно.
Лекси забралась на кровать — кровать Зака. Но она запретила себе думать о вещах, которые теперь не имеют значения. Лекси подвинулась ближе к Грейс, насколько осмелилась.
— Я в тот раз тебя напугала.
— Я ничего не боюсь. Я дала в нос Джейкобу, а он сильнее меня.
— Зря я спросила, хочешь ли ты жить у меня. На самом деле я хотела сказать совсем другое.
— А, ты об этом. Так ты не хочешь, чтобы я жила у тебя?
Лекси вздрогнула.
— Я не очень хорошо знаю, как быть мамой. И я вижу, что тебе очень нравится жить у папы.
Грейс заметно успокоилась.
— А как пекут кексики, ты знаешь?
— Нет. А что?
— Да так. Просто другие мамы готовят разные разности.
Лекси прижалась спиной к изголовью кровати. Доска объявлений на противоположной стене над комодом по-прежнему была полна газетных вырезок и наградных ленточек со времен средней школы. За какие заслуги — теперь она даже не помнила.
— Насколько я понимаю, тебе нужна мама, которая печет кексики и отводит тебя в школу.
Грейс рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.
— Я живу далеко от школы, пешком идти долго. Мама Саманты Грин сошьет нам всем накидки с капюшонами к празднику Хэллоуин. А ты умеешь шить?
— Не-а. Похоже, я не попадаю в категорию хороших матерей. — Лекси смотрела на свою дочь, осознавая с грустью, как много всего она пропустила.
— Жаль, у меня нет бурундучка, — неожиданно сказала Грейс. — Я бы дала тебе с ним поиграть.
Лекси невольно рассмеялась.
— Это было бы здорово.
— Папа говорит, бурундуков не держат дома, но мне кажется, можно попробовать, — добавила Грейс со смехом. И тут же прикрыла рот ладошкой.
Лекси осторожно отвела ручку Грейс в сторону.
— Никогда не бойся смеяться, Грейси.
Девочка внимательно посмотрела на Лекси.
Лекси знала, что всегда будет помнить эту минуту, а если повезет и она ничего не испортит, то, может быть, и Грейси запомнит.
Лекси сняла с пальца сапфировое колечко и протянула дочери.
— Я хочу, чтобы оно было у тебя, Грейс.
— Это же взрослое кольцо!
— А ты попроси папу повесить кольцо на цепочку, тогда ты сможешь носить его как медальон, пока не подрастешь, чтобы надеть на палец.
— Оно очень красивое.
— А ты еще красивее, принцесса.
— Так меня папа называет. Почему ты мне его даришь, у меня же не день рождения.
