– Нет, – с трудом прошептала Джессика. – Я вас туда отвезу.
Чэмберс отвел дуло револьвера от ее виска и направил его на Слейда.
– Нет, не стреляйте! Они у меня дома! – закричала она в панике. – Они в стенном сейфе в гостиной. Слушайте шифр. Тридцать пять направо, двенадцать налево, пять прямо и налево снова двадцать три. Я не позволила Майклу взять их.
– Ну что ж, это честно, – заметил Чэмберс, – вы такая трогательно доверчивая. Я питаю к вам нежность, дорогая, поэтому лучше всего закройте глаза. Когда придет ваша очередь, я обещаю сделать это максимально безболезненно для вас.
Слейд бросился вперед, хотя Джессика закричала в страхе: «Нет!» Но все уже произошло, и она в отчаянии повисла на руке Чэмберса, в которой тот держал револьвер. Она слышала выстрел, отозвавшийся громом в ушах, споткнулась, и ее грубо отшвырнули в сторону. Джессика упала ничком. Она почувствовала боль в плече, когда ударилась о пол, вкус крови во рту и с трудом встала. Откинув волосы, мешавшие смотреть, она увидела, как мелькнул кулак Слейда, нацеленный в лицо Чэмберса. Этот полный мужчина, как ей показалось, медленно-медленно опускался все ниже и наконец упал.
«Как быстро», – тупо подумала Джессика. Все было кончено в одно мгновение. Всего лишь миг назад они двое были на самом краю гибели, а теперь все кончено. О, теперь она никогда не станет воспринимать свою жизнь как нечто само собой разумеющееся, ни на одну секунду. Ослабев, она прислонилась спиной к высокому секретеру.
– Слейд…
– Принеси мне веревку из подсобки, идиотка.
Джессика прижала пальцы к складочке между бровями и подавила готовый вырваться истерический смешок. «Вот тебе и романтическая концовка», – подумала она и, спотыкаясь, пошла к кладовке. Стараясь отогнать туман, застилающий глаза, она усиленно моргала. С минуту она тупо смотрела на бечевку, не понимая, зачем она ей понадобилась.
– Ты не можешь поскорее двигаться! – закричал на нее Слейд.
Машинально что-то ответив, Джессика принесла ему веревку. «Десять часов пятнадцать минут, – подумала она, проходя мимо часов. – Как это может быть только десять пятнадцать? Неужели люди могут быть так близко к смерти и оказаться вне опасности всего за десять минут?»
Слейд вырвал веревку у Джессики.
– Черт побери, Джесс, глупее ты ничего не могла придумать! Какого дьявола ты ворвалась в магазин как безумная? Тебе же было велено не выходить из дома! – И, связывая бесчувственного Чэмберса, Слейд разразился бурным потоком проклятий.
– Майкл сказал, что встреча состоится в десять вечера, – прошептала она. – И я подумала…
– Если бы ты вообще способна была думать, то оставалась бы безвылазно дома, как было сказано. Ну зачем, с какой целью ты вбежала сюда? Даже для тебя это уже слишком.
Он проверил, крепок ли узел, и затем оттолкнул ее, направляясь к телефону.
– А потом бросилась под револьвер. – Слейд в ярости сорвал с аппарата трубку и начал набирать номер. – Ведь он мог в тебя выстрелить.
– Да, – словно зачарованная, Джессика уставилась на пятно, расползавшееся по рукаву свитера, – я думаю, ему это удалось.
– Что? – Слейд раздраженно повернулся к ней и затем выронил трубку из оцепеневших пальцев. – О боже мой!
Потребовалось всего два шага, чтобы он оказался рядом с ней.
Слейд разорвал рукав по шву.
– Джесс, ты ранена.
Сосредоточенно хмурясь, она стала рассматривать рану.
– Да, ранена, – ответила она старательно твердым голосом, как говорят пьяные. – Но я ничего не чувствую. Это должно болеть? А крови много.
– Заткнись, черт возьми, заткнись!
Слейд быстро осмотрел рану. Пуля аккуратно прошила мягкие ткани насквозь. «Мягкую плоть Джессики», – подумал он. Сердце у него сжалось. Он снял с себя рубашку и разорвал ее на полоски, чтобы перевязать руку выше раны и прекратить кровотечение.
– Дурочка, скажи спасибо, что он не попал тебе в голову. – Руки у Слейда дрожали, ему долго не удавалось затянуть узел, и он стал браниться еще крепче.
– Это был маленький револьвер, – заплетающимся языком сказала Джессика.
Он смотрел на нее, и на лице его отражались самые противоречивые чувства, но лицо расплывалось у нее перед глазами.
– Пуля есть пуля, – пробурчал Слейд. Чувствуя на руках ее теплую кровь, он внутренне содрогнулся. По голой спине потекла струйка пота. – Черт возьми, Джесс, что за цель была у тебя, когда ты повисла у него на руке? Ведь я же знаю, что делаю.
– Я ужасно жалею об этом. – Голова у нее немного закружилась. – Как невежливо с моей стороны получить пулю, предназначавшуюся тебе.
– Ну ладно, не умничай, – процедил он сквозь зубы. – Если бы ты не была ранена, я бы тебе показал.
Слейду приходилось поддерживать ее. Он с ужасом замечал, что она все хуже держится на ногах. Горло у него саднило от быстрого хриплого дыхания. Он с усилием делал что следует, стараясь видеть в руке нечто отдельное, не часть ее тела. Перевязав рану, Слейд обхватил Джессику покрепче, чтобы не дать ей упасть.
– Наверное, ты видела такой эпизод в одном из твоих любимых старых фильмов?
– Нет.
Когда он повел ее к креслу, ей показалось, что она плывет по воздуху.
– Дело в том, сержант, что мне показалось, будто он собирается убить вас. А так как я люблю вас, я не могла ему этого позволить.
Он остановился как вкопанный и пристально поглядел на нее. А открыв рот, понял, что не может издать ни звука, не то что сказать слово. Он выпустил ее здоровую руку.
– Знаешь, извини, мне очень неловко, – сказала хрипло Джессика, – но мне кажется, я сейчас упаду в обморок.
Последнее, что она слышала, кроме шума в ушах, был очередной поток ругательств.
Джессика очнулась и увидела, что все вокруг нее белое. Ей казалось, что ее тело и мозг существуют отдельно в этом колеблющемся пространстве. Даже постоянное пульсирование в плече тоже было как-то нереально. Белое постепенно стало сереть, потом опять начало светлеть, и Джессика поняла, что смотрит в стену. Ничего не понимая, она стала ее внимательно разглядывать. Правда, взгляд ее под влиянием лекарств был не совсем устойчив.
Она посмотрела в другую сторону. «Значит, здесь все стены белые», – решила Джессика. На окнах висели шторы, все в горизонтальных полосках. Между ними была темнота. Значит, сейчас ночь. Шторы тоже белые, как бинт на руке, которую она не чувствовала своей. И она вспомнила.
Вздохнув, она рассеянно пошарила взглядом. Синий пластиковый кувшин, прозрачный стакан. Госпиталь. Она сморщилась. Джессика ненавидела больницы. Над ней наклонилось лицо, оно мешало ей разглядывать обстановку. Янтарные глаза всматривались в бледно-голубые. «Да, приятные глаза, – решила Джессика, – а лицо круглое, гладкое, с намеком на второй подбородок». Она рассмотрела также белый халат и стетоскоп.
