– Черт подери, Ина, ведь я твой муж, – заорал Джордж. – Ты что, не могла подождать с этой шубой полгода?
– А зачем? – хладнокровно ответила Ина. – Папе было только приятно сделать мне подарок.
Джордж яростно схватил норку.
– Эй, ты что делаешь? – завизжала Ина, видя, что он направляется к камину.
– А ты что думаешь? – прорычал он, рывком отодвигая заслонку.
Ина, тоже вне себя от ярости, ухватилась за манто и с трудом спасла восемнадцать тысяч долларов, которые готовы были сгореть в огне камина.
– Сними спираль, – сказал однажды Джордж вскоре после примирения. – Она мешает любить тебя по-настоящему.
– Сейчас мне не нужен ребенок, – ответила Ина, сразу поняв, что он хочет. Она заупрямилась, а Джордж снова обнаружил, что от этого бунтует его тело.
– Ты не любовник, – презрительно сказала Ина. – Даже в лучшие свои моменты ты всегда лишь сексуальный атлет.
Через шесть месяцев им пришлось признать очевидное: примирение не состоялось.
– Давай расстанемся друзьями, – сказал Джордж. Он был ужасно разочарован, что у них ничего не получилось. Он вспомнил слова родителей, сказанные о разводе Джорджа, – мужчины, настоящие мужчины, не разводятся. Они женятся и живут со своими женами. После неудачной попытки примирения Джордж вновь чувствовал себя подавленным. И все-таки сейчас было не так скверно, как в первый раз.
– Ну, разумеется, – откликнулась Ина. – Я вовсе не сержусь на тебя. Наверное, мы оба виноваты в том, что произошло.
– Мне хотелось бы почаще видеть Бобби, – сказал Джордж, ободренный ее сговорчивостью. Согласно условиям развода, он мог проводить с Бобби две недели летом и неделю зимой. Джордж долго не соглашался с этим, но адвокат, в конце концов, уговорил его. – Три недели в год – это слишком мало.
Ина покачала головой.
– Нет, – ответила она. – Я не хочу, чтобы он жил у тебя подолгу, наблюдая парадное шествие покоренных девиц. Я не хочу, чтобы Бобби вырос таким же, как его отец.
– Прошу тебя, Ина, – в глазах у него застыли слезы и отразилась боль, какой он, может, никогда еще не испытывал. – Ведь он и мой сын тоже. Я люблю его. Неужели ты не можешь понять меня?
– Нет. – Ина словно не слышала, что ей говорят. Она вернулась в Денвер, взяв с собой Бобби и оставив Джорджу разбитое сердце.
Неожиданно возникшая возможность встречаться о Джейд заново была для Джорджа буквально спасением. Он не был уже так занят своими бедами, как раньше, да и Джейд тоже. Он по-настоящему влюбился в Джейд, встреча с ней стерла из его памяти прошлое, он опять почувствовал себя мужчиной. Джейд, во всем уступавшая Джорджу, сама того не подозревая, пробудила в нем мужчину, который ищет в сексе решение всех проблем, – до той поры, когда проблемой становится сам секс.
Он хотел Джейд. Он хотел быть с ней мужчиной. Но для этого ему была нужна другая женщина.
Именно тогда Джордж познакомился с Кэрлис, которая была замужем за Кирком Арнольдом, одним из представителей той «золотой молодежи» – белый, англосакс, протестант, – которые некогда не допустили его в свой круг. И этот отказ, даже после стольких лет, все еще жег его. Именно тогда он начал встречаться с Кэрлис и, в конце концов, стал обладать ею. Она была замужем, принадлежала другому мужчине, и потому с нею он чувствовал себя уверенно.
Когда Кэрлис сказала, что больше они не должны встречаться, Джордж не стал ни возражать, ни объяснять ей, что она нужна ему, нужна, как человек, помогающий одолеть те страхи, которые мешали ему быть настоящим мужчиной с любимой женщиной.
Он понимал, есть два пути добиться ее – либо ждать, либо действовать. Ждать, пока Кэрлис позвонит ему, либо позвонить самому. Но выяснилось, что есть и третья возможность.
Он позвонил в Бостон Аде:
– Оказывается, ткани, которые вы выбрали, больше не производятся. У меня есть замена, но надо, чтобы вы посмотрели.
Джордж слышал, как шелестят листки календаря.
– Передайте образцы с Кэрлис, – это Джордж как раз и надеялся услышать. – Она должна быть здесь в четверг.
– Хорошо. – Он не собирался ничего передавать с Кэрлис. – У него были другие планы.
В четверг, стоя в очереди на регистрацию восьмичасового бостонского рейса, Кэрлис с удивлением обнаружила впереди себя Джорджа Кураса.
– К Аде? – спросила она неожиданно дрогнувшим голосом. Она хорошо помнила его тело, руки, поцелуи и сейчас боялась, что, столкнувшись с ним в самолете, история повторится. Кэрлис убеждала себя, что ей должно хватить сил противиться ему. Теперь, когда встреча произошла, стало ясно, что ее надежды были тщетны. Она почувствовала, что руки у нее дрожат так же, как и голос.
– К Аде, – подмигнул он заговорщически. – Решающая демонстрация.
В самолете они сели рядом, попили кофе, поболтали об Аде, и, когда приземлились в аэропорту Логан, Кэрлис уже перестала волноваться. Джордж был мил и корректен. Он ни разу не вспомнил об их встрече, ни разу не коснулся ее, даже ненароком.
– Может, полетим назад вместе, шестичасовым? Я бы мог подхватить вас у Ады.
– Отлично, – сказала Кэрлис. – Она так или иначе хочет посмотреть чертежи. Я готовлю пресс-релиз о ее новых служебных помещениях.
Кэрлис приняла предложение Джорджа совершенно спокойно. То, что было, уже прошло. А кроме того, говорила она себе, это ведь восьмидесятые. Супружеская верность так же вышла из моды, как письма, написанные от руки, арифмометры и телефоны с диском.
Высокая технологичность была так же типична для восьмидесятых годов двадцатого века, как «золотая лихорадка» для восьмидесятых годов прошлого столетия. Новое производство, зародившись в Калифорнии, быстро распространилось, захватив штаты Среднего Запада и Восточного побережья. Журнал «Таймс» зафиксировал происшедшие сдвиги, назвав компьютер «Человеком года». Для механиков, программистов, наладчиков систем и посредников открылись бесконечные возможности. Множились рассказы о том, как инженеры, у которых вчера были только стол да секретарша, за год становились мультимиллионерами, владельцами предприятий, на которых работали сотни людей. В первые же два года существования только одна компания «Осборн» заработала сто миллионов долларов, а по утверждению Уоллстрит джорнэл», в стране было более ста пятидесяти компаний, от гигантов вроде Ай-Би-Эм до самых малых, которые производили и продавали компьютеры. В это же время появились компьютерные игры, и предприимчивый человек, не выходя из дома, мог заработать миллион долларов в год.
«Самоуч» – чьи учебники продавались в книжных и компьютерных магазинах, заказывались по почте – быстро достиг расцвета, и Кирк, который давно получил известность как человек, умеющий превратить убыточное дело в прибыльное, лишний раз подтвердил свою репутацию. «Самоуч» сделался буквально золотой жилой. За четыре месяца, как Кирк купил его, объем продаж учебника Мэриона Крамера постоянно возрастал, и конца этому не было видно. Меньше чем за год двести пятьдесят тысяч долларов, которые Кирк выложил за компанию, превратились в чистый миллион.
