спокойно и буднично сообщил нам, что я нахожусь в положении уже примерно два месяца. Слова доктора поначалу никак не повлияли на меня. Я сказала, что этого не может быть, и их диагноз неверен! Если у меня кружится голова и ненормированный цикл – это еще не значит, что я беременна. Врач положил на стол какие-то бумажки с анализом крови, указывая на повышение особого гормона, заявляя, что ошибки быть не может. Но, если я не доверяю их анализам и компетенции, они могут сделать мне УЗИ. Пока я спорила с врачом, доказывая свою правоту, Роберт словно застыл. Он молча слушал нас и все сильнее сжимал мою руку. А в какой-то момент превал наш спор одной фразой: «Сделайте ей УЗИ немедленно». Он сказал это таким тоном, что не то что я, даже врач не смел ему возразить.
В кабинете УЗИ доктор самодовольно указывал нам на маленькую точку посреди экрана, заявляя, что не ошибся. Но мне было уже все равно, что он там говорит и какое у него выражение лица, я не отрывала взгляда от экрана. Смотрела на маленький комочек внутри меня и не могла пошевелиться. Я не верила своему счастью. В голове крутились сотни мыслей, меня одолевали эмоции. Первые несколько минут я смотрела на экран и не верила в происходящее. Не могла осознать, что действительно жду ребенка. Этого просто не могло быть! Из глаз катились слезы радости, которых я даже не чувствовала, пока Роберт не стал мне их вытирать. Он что-то шептал мне на ухо, но я не слышала его. Через несколько минут моего ступора, я, наконец, осознала, что внутри меня зародилась новая жизнь. И мысленно поблагодарила Бога за такой подарок, за это чудо. Да, именно чудо. Наше маленькое чудо.
Когда полностью пришла в себя и начала слышать окружающих, врач посоветовал срочно обратиться к моему гинекологу, поскольку видит некоторые сложности. Доктор вручил мне первый снимок нашего малыша и удалился. Дрожащими руками я держала этот снимок, продолжая созерцать маленький комочек. Роберт медленно опустился передо мной на колени, забрал снимок из моих рук, повернул меня к себе, заставляя смотреть в глаза.
– Малышка, – тихо произнес он.
Я перебила его. Кинулась ему на шею со словами благодарности, сжимала его в своих объятиях, не прекращая благодарить.
– Малышка, любимая, за что ты меня благодаришь? – не понимал он.
– Ты подарил мне малыша! – объясняла я.
– Лиза, милая, это я тебя должен благодарить.
– Нет, ты не понимаешь, – возражала я. – Мне говорили, что я не смогу больше забеременеть, мой врач сказал, что мне поможет только чудо. Ты подарил мне чудо! Понимаешь?
Роберт тепло улыбался, поглаживал мой живот. Целовал руки.
– Малышка, это действительно чудо. Наше маленькое чудо, которое внутри тебя. Здесь наш малыш. И это счастье. Счастье, которое подарила мне ты.
На следующий день мы поехали к моему врачу. После сдачи очередных анализов и прохождения УЗИ мой гинеколог долго хмурилась, рассматривая бумаги. А потом эта женщина заявила нам, что все сложно. Что я, конечно, беременна, но это не очень хорошо. Что с моими диагнозами беременность будет сложной; возможно, я пролежу все девять месяцев в больнице и, если дойдет до родов, то не о каком естественном рождении не может быть и речи. После всей этой тирады она грубо и цинично заявила, что лучшим вариантом для меня и моего здоровья будет избавиться от ребенка, пока не поздно.
Не буду рассказывать о своих чувствах в тот момент, потому что тогда я даже не успела осознать сказанное ею, как разразилась буря со стороны моего мужа. В таком гневе я не видела его никогда, он, как всегда спокойным, ледяным и пугающим тоном, обещал моему врачу, что после этих слов она больше ни дня здесь не проработает. И еще много чего ей наговорил. Кончилось все тем, что женщина назвала его неадекватным и пригрозила подать на него в суд за оскорбление.
Через три дня Роберт нашел мне замечательного, но уже немолодого акушера-гинеколога, Александра Сергеевича, который сказал нам, что будут сложности, но не все так плохо, и с нами будет все хорошо.
На протяжении четырех месяцев, как и предрекал мой первый врач, я практически живу в больнице. Иногда меня отпускают домой, но ненадолго. И мне все равно! Я готова вообще не выходить из больницы, лишь бы с нашей малышкой было все в порядке.
***
Роберт
Когда я делал предложение Елене, я ни капельки не волновался, знал точно, что она согласится. Да и предложением это сложно было назвать. Как-то за завтраком я просто кинул ей насмешливым тоном фразу: «После того, что я сделал с тобой ночью, я обязан на тебе женится». Вот так просто, даже не смотря в ее сторону, без кольца и длинных тирад. И она, естественно, с визгом согласилась, тут же расписывая мне, какой шикарной будет наша свадьба.
С Елизаветой было все иначе. Я волновался, как мальчишка, долго выбирал кольцо, готовил речь, ужин с цветами и прочей романтичной фигней. Но я не выдержал, плюнул на все, сделал ей предложение в нашей кровати. Я ужасно боялся ее реакции, боялся, что откажет, отдалится от меня. Ведь мы оба когда-то уже состояли в браке. И если для меня мой брак ничего не значил, то для Елизаветы ее погибший муж был центром вселенной.
Но моя девочка в очередной раз меня не подвела. Она согласилась стать моей до конца. Вверила мне себя, не задумываясь. Я был несказанно счастлив. Не знаю, за какие заслуги мне Бог послал эту женщину, но я готов благодарить его вечно за подаренный мне шанс на любовь и счастье вместе с ней.
Моя малышка очень сблизилась с моим сыном. И это было просто прекрасно. Видеть, как два дорогих мне человека ладят друг с другом. Илюша буквально не отходил от Лизы, я даже немного по-доброму ревновал, потому что, как только эти двое встречались, они могли часами играть, читать, разговаривать, не замечая меня.
Лиза очень боялась возвращения Елены. Боялась, что она заберет у нас Илью. Но Елена осталась собой. Лечение в Германии, может, и избавило ее от наркозависимости и маниакального желания заполучить меня любой ценой, но никак не привило любовь к ребенку. Она вернулась через четыре месяца. Подкупила ребенка кучей подарков, обещаниями, которые, как показало время, она и не сбиралась выполнять. Потом больше общалась со мной, нежели с сыном. Как всегда, язвила, поздравляя меня с бракосочетанием. Я не нервничал, не психовал, также ехидно принимал ее поздравления, думая о том, что она неисправима и так ничего и не
