прижалась грудью к его груди, глубже зарылась лицом ему в шею и уперлась бедрами в его руку и бедро.
Но не ответила.
— Когда ты в таком состоянии, Фэй, — мягко подтолкнул он, — что ты делала до меня?
Ее бедра шевельнулись под его пальцем, и он услышал, как ее дыхание участилось.
Она по-прежнему молчала.
Его палец остановился, и он обхватил ее между ног.
Она захныкала, прижалась ближе и уперлась бедрами в его руку.
Феноменально.
— Фэй, — прорычал он.
— Игрушка, — быстро прошептала она, — Чейз, твой палец.
Но сознание Чейза захватили видения Фэй, ублажающей себя игрушкой.
Приятные видения.
Очень приятные.
— Где она? — спросил он низким, хриплым голосом.
Ее бедра продолжали толкаться, и теперь она с волнением ласкала его тело.
— Что? — спросила она.
— Твоя игрушка. Где она?
Она откинула голову и, черт возьми, да.
Как же она завелась. Великолепно.
— Зачем тебе? — прошептала она.
— Затем, что я собираюсь испробовать ее на тебе, — прошептал он.
— В тумбочке, — тут же ответила она, такая разгоряченная, такая милая, ей этого хотелось, и очень сильно.
Бл*ть. Невероятно.
Он наклонил голову и слился с ней в долгом, влажном, глубоком, диком поцелуе, после чего развернулся только корпусом, удерживая их положение, надеясь, что игрушка в тумбочке с его стороны.
Она была там.
Не мешкая, Чейз включил вибратор и коснулся им Фэй.
Как он и ожидал, она отреагировала бурно, но по-хорошему, глубоко вжавшись сиськами в его грудь, крепко держась за него, царапая ногтями его спину, ее лицо было мягким, губы приоткрыты, бедра дергались от вибраций игрушки.
А он смотрел.
Чертовски великолепное зрелище.
Когда она была близко, Чейз хриплым голосом спросил:
— Как они это делали?
— Чт… что? — выдохнула она, ее бедра дернулись.
Иисусе.
Как горячо.
— В твоей книге, детка, — подсказал он, и она попыталась сосредоточиться на нем, но безуспешно. Он сильнее прижал вибратор к клитору, перекатывая им по чувствительному бугорку, и прорычал: — Фэй.
— На четвереньках, — выдохнула она.
Иисусе.
Да, бл*ть.
— Хочешь также? — подтолкнул он.
Они никогда этого не делали. Фэй определенно могла принять его дикую сторону в сексе, но он все еще постепенно знакомил ее со всем.
— Да, пожалуйста, — выдохнула она, сдвинув бедра, откинув голову назад, приоткрыв губы и кончив.
Чейз не стал медлить, выключил игрушку, отбросил ее в сторону, перекатил ее на живот, затем приподнял ее бедра и принял правильное положение, слава богу, что теперь, оставаясь почитать перед сном, она уже не надевала трусики.
Он вошел в нее.
Он был очень возбужден, а она была такой скользкой и все еще пульсировала от оргазма, у него не займет много времени для собственного освобождения. Она только что кончила, но будучи Фэй, его Фэй, она могла быть дикой. Поэтому, когда он в нее вошел, она подняла одну руку, чтобы обхватить пальцами железную спинку кровати, и снова кончила. Ее голова откинулась назад, волосы разметались по спине, задница вздернулась к потолку, и она кончила сильно, с громким криком, ведя его за собой, и он с радостью за ней последовал.
Придя в себя, Чейз медленно, нежно двигался в ней, лаская ладонями сладкую попку, бедра, гладкую кожу спины, бока, ребра под ночной рубашкой. Затем он вышел, лег на ее сторону кровати и притянул ее на себя сверху. Накрыл их обоих одеялом и заключил Фэй в объятия.
Она дышала ему в шею, ее тело было таким расслабленным и довольным, что она опустилась на него всем весом.
Он не возражал, потому что это ощущалось чертовски великолепно.
Наконец, она прошептала:
— Не понимаю.
— Чего, дорогая? — тихо спросил он.
— Я занимаюсь этим некоторое время, а ты все равно делаешь это лучше меня.
На секунду Чейз напрягся, снова думая о том, как Фэй прикасается к себе.
Потом его объятия вокруг нее сжались, и он расхохотался.
Успокоившись, он заметил, что ее голова плотно прижата к его шее, а тело больше не расслаблено, а сильно напряжено.
Веселье тут же пропало, он сжал ее и позвал:
— Фэй?
Она не ответила.
Его рука скользнула вверх по ее позвоночнику, пробираясь в волосы, и он снова позвал:
— Фэй, дорогая? Ты в порядке?
— Теперь ты знаешь, что у меня есть игрушка, — прошептала она.
Черт, она так сводила его с ума, что иногда он забывал, что все это для нее в новинку.
— У многих женщин есть игрушки, — тихо сказал он.
Она не ответила.
— В этом нет ничего постыдного, — продолжил он.
Она молчала.
Он попытался ее приподнять, но даже когда ей пришлось оторваться от его шеи, она избегала смотреть ему в глаза.
— Фэй, детка, посмотри на меня, — прошептал он, и ей потребовалось несколько секунд, но она это сделала. Взглянув, наконец, ей в глаза, он напомнил: — Со мной ты не должна смущаться.
— Я… — начала она, но Чейз нежно потянул ее за волосы и приблизил ее лицо к своему.
— Это было горячо, — продолжил шептать он, и она прикусила губу. — Очень горячо.
Ее глаза скользнули из стороны в сторону, прежде чем снова встретиться с ним, и она прошептала:
— Но я…
Он перевернул ее на спину, прижав к кровати и держа свое лицо близко к ее лицу, когда продолжил:
— Серьезно, Фэй, дорогая, это… было… горячо. Я кончил через несколько минут после того, как проник в тебя, а ведь я занимался с тобой любовью перед тем, как заснуть. Я люблю заниматься с тобой любовью, детка, чертовски люблю. Но мы только что трахались, и я должен сказать, мне это тоже нравится. Мне нравится брать тебя нежно. Мне нравится брать тебя медленно. Мне нравится жестко тебя трахать. И мне нравится думать, что ты прикасаешься к себе. Мне нравится знать, что вся эта дикость дожидалась меня, а ты держала ее под контролем, заботясь о себе. Это тоже горячо. Невероятно горячо. Все в тебе горячо, дорогая. Тебе нечему смущаться, стыдиться или волноваться, потому что ты лучшее, что у меня когда-либо было. Ты вся. И все, что мы разделяем. Лучший поцелуй. Лучший оргазм. Лучшее занятие любовью. И, серьезно, лучший трах.
Когда он закончил, она смотрела на него широко распахнутыми глазами и недоверчиво прошептала:
— Правда?
— О, да, — с чувством прошептал он.
— Но… как такое может быть?
— Не знаю, как, просто… это ты.
— Это… это… я…
Он прижался к ней и твердо сказал:
— Фэй, это правда.
— Но… когда?
Он почувствовал, что хмурится, и спросил:
— Когда — что?
— Когда у тебя был, эм… ну, твой лучший оргазм?
— В наш
