«Боже мой! – подумал Зев. – Я ехал в славную столицу кинобизнеса, а попал в какую-то деревню!»
Зев взглянул на часы: ровно в десять у него была назначена встреча с мистером Мелом Шредером – надо было обсудить кое-какие вопросы, связанные с вложением его денег в новую кинокомпанию Шредера. Отхлебнув апельсинового сока, Зев развернул газету и пробежал глазами заголовки и фотографии, опубликованные на первой полосе. Вдруг он увидел знакомое лицо.
«Верити Байрон выходит замуж за короля оружия» – гласил заголовок. На фотографии была запечатлена Мисси– такая же юная и прекрасная, как всегда. Рядом с ней стоял высокий хмурый господин средних лет – типичный пруссак.
Заметка сообщала: «Вчера состоялось бракосочетание знаменитой звезды бродвейских шоу, бывшей манекенщицы Верити Байрон, первым же своим выступлением на подмостках театра Зигфельда вызвавшей настоящую сенсацию, и магната сталелитейной и военной промышленности Германии мультимиллионера барона Эдмунда Арнхальдта.
Церемония бракосочетания, на которой присутствовали лишь самые близкие друзья новобрачных, состоялась в Беркли-Крест – имении супругов Зигфельдов на Лонг-Айленде.
Мисс Байрон была неотразима в своем кремовом подвенечном платье из креп-жоржета, сшитом специально по этому поводу самой мадам Элизой. В руках ее был огромный букет великолепных чайных роз. На мисс Байрон было кольцо с бриллиантом весом в семь карат; обручальные кольца Верити и Эдмунда были также украшены бриллиантами. Эскиз украшений был разработан лучшими парижскими ювелирами.
От мисс Байрон ни на шаг не отходила ее шестилетняя сестра Азали; на девочке было платье из розовой тафты, отделанное тончайшими кружевами. В руке она несла букетик фиалок.
Приданое невесты состоит из нарядов, сшитых в салоне ее бывшей работодательницы Элизы (именно благодаря мисс Верити стал моден во всем мире разработанный мадам Элизой фасон туфелек с бантами из атласных лент).
Жених подарил своей избраннице драгоценный ювелирный гарнитур, состоящий из украшенного рубинами и бриллиантами ожерелья, двух браслетов, серег и изящнейшего кольца. Эти украшения достались барону Эдмунду в наследство от его предков.
Невеста преподнесла жениху золотой портсигар, предназначенный специально для длинных турецких сигарет, которые курит Эдмунд. На крышке портсигара бриллиантами выложена монограмма барона.
После завершения церемонии состоялся маленький банкет. Весь дом Зигфельдов был буквально завален чайными розами – говорят, что барон Арнхальдт объездил в поисках такого количества цветов все Восточное Побережье.
В тот же вечер счастливые молодожены отплыли на пароходе Британского Королевского флота «Маджестик» в Европу; Медовый месяц супруги Арнхальдты планируют провести в Париже. Новоиспеченная баронесса приняла решение оставить сцену и полностью посвятить себя домашним заботам в знаменитом замке стальных баронов «Хаус-Арнхальдт», расположенном неподалеку от Дюссельдорфа».
Дрожащими руками Зев отложил газету. Он почувствовал себя брошенным, забытым, никому не нужным…
Значит, напрасно он продал свой ломбард и приехал в эту дыру на краю пустыни! Он опоздал – Мисси выскочила замуж за первого попавшегося миллионера. Теперь ему уже не суждено увидеться с той, о которой он думал целые ночи напролет, кому он открыл душу, кого искренне и преданно любил!
Зев вскочил со стула и стал в гневе расхаживать по веранде. Через несколько минут его пыл охладился; он облокотился на перила и дал себе клятву навсегда забыть эту девушку. Отныне он будет думать только о себе самом. Зев почувствовал прилив честолюбия. Не везет в любви – повезет в бизнесе, подумал он.
До встречи со Шредером оставалось пятнадцать минут. Еще недавно Зев не знал, как вести себя с этим человеком, от которого во многом зависела его судьба, но теперь он твердо знал, что и как сказать. Зев Абрамски добьется успеха в этой жизни. И уж никому не позволит он презирать себя!
Нью-Йорк
О'Хара неспешно прошелся по полутемному ночному клубу. Его вполне устраивало это помещение: не очень большое – следовательно сюда не станут заходить все подряд; но и не очень маленькое – можно будет извлечь из этого местечка неплохие доходы! В углу зала располагалась маленькая сцена для оркестра; в центре находился «танцевальный пятачок» – О'Харе пришла в голову блестящая мысль: надо устроить на этом месте прозрачный пол, а лампы освещения установить снизу. На танцующих это должно обязательно произвести потрясающее впечатление…
О'Хара поднял глаза вверх: с потолка свисали большие шары с зеркальными гранями. «Что ж, это мы, пожалуй, оставим», – подумал Шемас. Зал был разбит на три больших сектора, в каждом из которых стояли столики и стулья. О'Харе, в принципе, понравилась идея дизайнеров. «И это менять не будем, – подумал он. – Вот разве что цвета. Пожалуй, здесь слишком много пестроты. Обыграем черный и белый – на этом фоне будут лучше смотреться яркие платья посетительниц».
О'Хара прикрыл глаза и моментально представил себе, как будет выглядеть клуб после ремонта: мягкие ковры, черные скатерти, серебристые занавески. В этом углу будет играть джаз-банд, а в зале раздаваться хлопки открывающихся бутылок шампанского – тех самых, что по последним данным расходились по двадцать пять долларов за штуку—и веселый смех юных красавиц. Здесь, на этом самом месте, будут кружиться в быстрых танцах молодые пары. Самые богатые люди Нью-Йорка не пожалеют баксов, чтобы стать членами престижного «Королевского клуба О'Хары»…
Увидев счастливую улыбку О'Хары, стоявший возле двери агент по операциям с недвижимостью облегченно вздохнул.
– Я согласен взять в аренду это помещение, – проговорил О'Хара. – Но не по той баснословной цене, которую вы назначили. Слишком далеко от центра. Клубы на Бродвее и то меньше стоят.
О'Хара рассчитал все до мельчайших подробностей. Бутылка шотландского виски будет стоить в его клубе двадцать пять долларов, ржаной водки—десять, стаканчик пива—два бакса… По проходам между столиками будут расхаживать, виляя бедрами, очаровательные девочки, торгующие сигаретами, брелоками, куклами, бутоньерками и прочими безделушками. Пусть только хоть один из кавалеров откажется купить сувенир для своей девушки. Он уж этому скряге задаст.
– Итак, давайте посмотрим на вещи трезво, – продолжил О'Хара. – Я согласен платить вам на двадцать пять процентов меньше.
– Согласен, – кивнул посредник. – Подпишем контракт?
– Одно маленькое уточнение, – подмигнул О'Хара. – Я беру клуб в аренду не на пять, а на десять лет.
