— Я просто давала тебе понять, что у меня все хорошо и, даже если я тебе не нужна, я как-нибудь переживу.
— Ох уж эти женщины! Ведь могла просто объяснить!
— А ты почему не спрашивал?
— Неправда, спрашивал. Это ты осталась тогда на тротуаре, а не я. А потом мы увиделись уже в больнице и изо всех сил притворялись, будто ничего не произошло.
— С тобой была Мэри.
— Не мог же я выставить ее из палаты! И потом, ты не давала повода, а мне так не хватало сочувствия. Вдобавок ты смоталась во Вьетнам — помнишь?
— Я так скучала, замучила Хэлен разговорами о тебе.
— Хэлен?
— Да. Только она все знала, больше никто.
— Вот кретины, а? — повторил он и взял меня за руку. — Чем быстрее мы все исправим, тем лучше.
— Что же мы будем делать?
Мы? Мы?! Раньше были только я и он.
— Поженимся и нарожаем детишек.
— А я думала, ты не хочешь детей.
— Зато ты хочешь. Ну так вперед! Я не против, даже веселее будет. Давай просто развлекаться вдвоем, на полную катушку.
— Но только после того, как поговорим с Сашей.
— Само собой. Я двадцать лет ждал, когда лягу с тобой в постель. Уж потерплю как-нибудь еще денек.
— Денек?
— Саша возвращается завтра.
Мне показалось, что я слышу слабый хлопок. Что это — игра воображения или наш мыльный пузырь лопнул?
— Завтра? Ой.
— А чего тянуть? Хэлен и Нейл погибли в аварии. Какого черта мы будем терять время?
Нейл и Хэлен. Бобби и Томми. Бен и Тесса. Бен и Тесса плюс Бобби и Томми. Две пары. Счастье. Семья.
21. О своей правде не кричи
Утром мы проснулись в моей постели — полностью одетые, влипшие друг в друга, как две ложки. Давно я так не спала. Спиной я прижималась к широкому теплому телу Бена, наши ноги переплелись. Открыв глаза, я увидела совершенно новый мир. Бен любит меня. Хочет на мне жениться, хочет завести детей. Бен все скажет Саше — сегодня же. Я напряглась.
— Что такое, милая?
Я повернулась лицом к нему:
— Насчет Саши…
— М-м-м?
— Пожалуйста, не говори ей сегодня.
Бен приподнялся на локте:
— Почему?
— Пусть я эгоистка, но мне надо решить судьбу близнецов, да еще похороны, которых Хэлен не хотела — она мечтала, чтобы ее пепел развеяли над пляжем. И Кора в больнице… Сейчас к ней поеду.
Он пригладил мои волосы.
— Ясно. У нашей непоседы слишком много дел.
— Вроде того.
— Твои друзья только порадуются за тебя.
— Знаю, но одно дело радоваться, а другое — плясать на похоронах.
— Не дрейфь, Тесса Кинг. Не знал, что ты трусишка.
— Не буду… О нет. Понимаешь, мы всех оскорбим…
— С какой это стати?
— Сашу все любят, сам знаешь. Ей будут сочувствовать, встанут на ее сторону. Это неизбежно.
— Не думаю, что ей понадобится сочувствие.
— А как же, Бен! Она ведь любит тебя.
— Слишком уж она независимая. Если честно, мне всегда казалось, что она чересчур многого от меня требует.
— Будем надеяться, что ты прав. А пока — прошу тебя, никому ни слова. Только после похорон.
— Обещаю, но мне будет нелегко. Чувствую себя как подросток.
— И выглядишь так же.
— Ты тоже.
— Врешь.
— Нет. Ты богиня! — Он провел ладонью по моей щеке.
— Это я-то? А у тебя смешные ресницы. Мальчишкам ни к чему такие длинные, это нечестно.
Этот разговор продолжался еще час. Колено к колену. Нос к носу. Пальцы к пальцам. Комплименты, лесть, шутки, нежности. Не понимаю, как мы не начали срывать друг с друга одежду. Удержались. Есть чем гордиться.
Бен был прав: сдерживать ликование оказалось непросто. Мы доставили себе удовольствие — держались за руки, пока не открылись двери лифта, а потом, как любая незаконная пара, разжали пальцы и напустили на себя невинный вид. Пешком мы дошли до Слоун-сквер, без умолку болтая о нашем воображаемом будущем: где поселимся, как поженимся, что скажут мои родители, что подумает его полоумная мать, что скажут Клаудиа и Эл, и время пролетело как одна наносекунда. Я пропустила три автобуса на Кингс-роуд — не могла расстаться с ним. Наконец я села в автобус, и Бен вошел за мной. Как трогательно. Я сияла от счастья. На полпути к нашей остановке зазвонил его мобильник. Саша. От досады я была готова целиком проглотить автобус.
— Привет, Саша.
— Мне очень жаль, дорогой, но сегодня меня посылают в Дюссельдорф. Знаю, я обещала вернуться пораньше…
— Не страшно.
— Спасибо, солнце. Ах да! Позвони Тессе. Ей не помешает.
Я скривилась. Бен пожал плечами.
— Ладно, детка.
Детка… Эта «детка» мне не понравилась.
— До завтра.
Бен сунул телефон в карман и посмотрел на меня.
— Тошно, — простонала я.
— Ничего, это временные трудности. Когда она обо всем узнает, станет легче.
Какие там трудности! Откровенное предательство.
— Лучше поищем плюсы: сегодня я опять смогу прийти.
— Сегодня не получится. Мне надо вернуться в дом Хэлен.
— Обязательно?
Вообще-то нет, но придется, иначе мы не удержимся. Мы уже все перетрогали — лицо, ноги, щеки, руки. Что дальше? Мне вовсе не хотелось, чтобы трудности переросли в непреодолимые препятствия.
— Созвонимся. — Я приготовилась выходить из автобуса.
Бен схватил меня за руку:
— Не уходи! Давай попозже вместе съездим в больницу?
Я перевела взгляд на его сильные пальцы, обхватившие мое тонкое предплечье. Даже через ткань я чувствовала шершавую ладонь, бугорки пониже обручального кольца. Оно царапало мою нежную кожу.
— Мне пора. Я не была в больнице с тех пор, как мы с Билли рассорились. А я так хочу увидеть Кору.
— Ты же говорила, вы помирились.
Так и есть. После того краткого разговора мы обменивались сердечными СМСками, но это еще не значило, что извиняться перед Билли не придется. Мы обе понимали, что смерть Хэлен важнее ссор, но я не считала, что она оправдывает мою выходку.
— Нет, Бен, — решительно отказалась я. — Пусти, мне пора.
Я нажала кнопку остановки и услышала сигнал в кабине водителя.
— А можно мне с тобой?
Зачем — стеснять Кору и Билли?
— Нет. — Я поцеловала его в кончик носа и вышла.
— Эй, а я-то куда еду? — крикнул он вслед.
— Не на работу, часом?
— Ч-черт, работа… из головы вылетело.
Двери закрылись. Грезы наяву — страшная штука. Как я могла забыть об этом?
С Кингс-роуд я свернула на Фулхэм-роуд. Меня раздирали неистовая радость и уныние. Приближаясь к больнице, я невольно замедлила шаг: здесь не носятся вприпрыжку. Я поднялась в лифте, нажала кнопку селектора на дверях отделения, приготовилась произнести отрепетированную речь, но меня сразу впустили. Дежурная за стойкой с улыбкой указала на дверь палаты. При виде Коры, лежащей на обычной постели, а не в окружении реанимационной аппаратуры, я испытала такое облегчение, что на миг забыла о смерти Хэлен и с радостным воплем кинулась к крестнице. Билли встала, дождалась, пока мы с Корой поздороваемся, а потом раскрыла объятия.
