Пола откинулась на подушки, и взгляд ее устремился вдаль. В глазах появилось отсутствующее выражение.
Эмили смотрела на нее, не произнося ни слова, не желая нарушать установившееся молчание. Она понимала, что Пола думает о Маделине, чья смерть произвела не нее такое тяжелое впечатление.
Встряхнувшись, Пола сказала мрачно:
– Иногда мне кажется, что над нашей семьей тяготеет какое-то проклятье.
Встревоженная серьезностью ее тона, Эмили резко выпрямилась.
– Пола! Что за дикие мысли! В этом есть что-то кельтское. Наверное, это на тебя так Шейн влияет с его ирландской кровью.
– Но ты вспомни прошлый год, Эмили. В Ирландии всплыл наружу старый обман, который в конце концов привел к смерти управляющего имением. Я знаю, каково было Энтони и Сэлли. Им пришлось как бы заново пережить смерть Мин. А Энтони до сих пор думает, что он виноват, что у Майкла Лемонта случился удар.
– Хотя для него это только лучше – ведь иначе его судили бы за убийство!
– Право, Эмили, ты иногда такие вещи говоришь, что даже слушать не хочется.
– Но ведь это правда! Зачем же лицемерить?
– Я знаю, что это правда, но нельзя же так…
– А что, бабушка тоже всегда все говорила начистоту.
– Верно, – согласилась Пола. Помолчав немного, она продолжила: – Затем страшная болезнь Сэнди и нелепая смерть, потом – Мэдди с кровоизлиянием в мозг и, наконец, этот страшный пожар в отеле. Разве всего этого недостаточно? Как тут не задумаешься? Может, и впрямь над нами проклятье? А вспомни о тех несчастьях, которые свалились на бабушку? Или лавину, в которой погибли папа, Джим и Мэгги? А мой Патрик? – Пола остановила на Эмили тяжелый взгляд. – Невольно подумаешь, что мы несем наказание за что-то.
Стараясь отвлечь Полу от тяжелых мыслей, Эмили повела рукой, как бы отметая пустое.
– Чушь! Не верю я в это! У нас большая, по всему миру разбросанная семья. Как Кеннеди. Мало ли какие в жизни выпадают испытания. Но когда семья большая, просто кажется, что и несчастий больше, чем в маленьких семьях. Я-то на самом деле считаю, что нам повезло… и еще как повезло!
– В том смысле, что мы богаты, что нам сопутствует успех в делах – верно. Но заплатили мы за этот успех полной мерой.
– И, наверное, еще придется платить.
– Хорошенькое утешение.
– Извини, дорогая, мне вовсе не хочется тебя еще больше расстраивать, но и прикидываться, будто ничего не произошло, я тоже не хочу. Только причем здесь дурацкое суеверие? Удивляюсь тебе. Проклятье, скажешь тоже. – Эмили широко улыбнулась и, словно чему-то радуясь, тряхнула головой. – Знаешь что? Услышь это бабушка, у нее колики бы от смеха случились.
– Что ты такое говоришь?
– Она бы тоже тебе сказала, что это чушь. Она часто повторяла, что мы сами пишем сценарий собственной жизни, живем в мире, построенном нами самими, и сами несем ответственность за то, что с нами происходит.
– Никогда не слышала от нее ничего подобного, – нахмурившись, сказала Пола. – Ты уверена, что говорила это именно бабушка?
– Ну конечно, уверена.
Пола кивнула и сменила тему разговора.
Но ночью она припомнила эти слова и, ощущая некое смутное предчувствие грядущих событий, вынуждена была признать их совершенную правоту.
Остаток утра и большую часть дня Пола провела в залах своего магазина в Найтсбридже.
Вернулась она к себе в кабинет около четырех, и тут как раз зазвонил телефон. Поспешив к столу, Пола схватила трубку. Может, это Шейн? Сидней отдален от Лондона десятью часовыми поясами, и Шейн нередко звонил ей перед сном.
– Пола О'Нил слушает, – живо проговорила она, прижимая трубку к уху и обходя стол.
– Пола, это Чарльз Россистер.
– Привет, Чарльз, как дела? – Пола постаралась не выдать разочарования.
– Да ничего, все нормально, спасибо.
– Так вам передали, что я звонила?
– Звонили? – с какой-то странной интонацией переспросил Чарльз.
– Да, я звонила сегодня утром, чтобы сказать, что не лечу в Сидней. Так что можно встретиться за обедом в пятницу, как и собирались.
– Ах да, конечно, мне передали…
Банкир неожиданно запнулся, и, почувствовав его неуверенность, она спросила:
– Вы ведь за эти звоните? Чтобы подтвердить нашу встречу?
– Честно говоря, нет.
Поле снова послышалось нечто странное в его голосе.
– Что-нибудь случилось, Чарльз?
– Боюсь, что да.
– Но мне казалось, что с этими новыми бумагами все в порядке, так что…
– Дело не в наших банковских делах, – перебил Полу Чарльз. – Тут нечто другое. Надо срочно увидеться. Вы можете приехать в банк прямо сегодня? Скажем, часов в пять?
– Да в чем дело, Чарльз? Что случилось? Ничего понять не могу.
– Сегодня мне позвонил сэр Логан Кэртис. Вы наверняка слышали о нем и его компании «Блэр, Кэртис, Сомерсет и Ломакс».
– Разумеется. Это известная адвокатская контора, а сэр Логан помимо того пользуется репутацией одного из лучших юристов в Англии.
– Совершенно верно. Так вот, сэр Логан попросил меня о встрече. Сегодня же, у меня в банке. И он хотел, чтобы и вы там были.
– Но почему? – удивленно спросила Пола.
– Судя по всему, он представляет интересы вашего кузена Джонатана Эйнсли, который приехал в Лондон из Гонконга, где, кажется, живет последние десять-двенадцать лет. По словам сэра Логана, он, то есть Джонатан, хочет увидеться с нами. Ему надо обсудить какие-то дела.
От изумления Пола едва не выронила трубку из рук. На мгновенье она даже лишилась дара речи.
– Но у меня нет никаких дел с Джонатаном Эйнсли, – воскликнула она. – И вам, Чарльз, это прекрасно известно. Ведь вы уже столько лет мой банкир. Разумеется, мой кузен получает дивиденды от «Харт Энтерпрайзиз», но это единственная ниточка, связывающая его с семьей.
– Сэр Логан считает иначе.
– Но вы-то ведь знаете, что это именно так! – едва сдерживаясь, сказала Пола. – Сэра Логана явно ввели в заблуждение.
– Не думаю.
– Ради всего святого, Чарльз, что вы хотите этим сказать? – Пола бессильно опустилась на стул.
– Слушайте, Пола, мне, право, не хочется разговаривать обо всем этом по телефону. Это в принципе не телефонный разговор. К тому же я вышел на минуту с итогового годового заседания правления, чтобы только позвонить вам и сказать, что сэр Логан вскоре будет у меня. Поймите, у меня нет больше ни секунды, меня ждут на правлении. Единственное, что я могу сказать, – вам просто необходимо быть у меня сегодня.
– Не понимаю.
– Не знаю уж, что у вас там за дела с Джонатаном Эйнсли, но ясно одно: к этому имеет отношение и наш банк, и другие лондонские банки, с которыми вы связаны, и магазины «Харт».
– Еще меньше понимаю. Да объяснитесь же толком, ради Бога!
