– Шутишь, – сказал Джосс. – В жизни не видел столь яркого проявления загадочной туманной женской природы. Я заворожен.
– Что ж, придется тебя расколдовать, потому что мне пора домой. Надо забрать девочек у соседки. – Она шумно высморкалась, засунула платок в рукав и вяло мне улыбнулась. – Рози, я так за тебя рада, правда. Слава богу, что все эти ужасные подозрения сняли, и… – Она перевела взгляд с меня на Джосса… – …И я хочу сказать, что очень надеюсь…
– Да, спасибо, Элис! – поспешно выпалила я, неожиданно набросившись на нее с медвежьими объятиями и чуть не задушив ее в попытке заглушить то, что она собиралась сказать. Я видела, как лихорадочно крутятся колесики у нее в голове; она наверняка думала: какого черта красивый мужчина колесит взад-вперед по шоссе и защищает Рози от чрезмерно усердных офицеров полиции, если не из романтического интереса? И разве мне, как лучшей подруге и союзнице Рози, не следует первой принести теплые поздравления?
Крепко держа Элис в тисках, я быстро вывела ее в коридор ко входной двери, позволив лишь коротко попрощаться с Джоссом, не больше того. Ведь, по правде говоря, мне не меньше нее хотелось увидеть счастливый конец всей этой истории, но если она не против, пусть я узнаю его первой. Первой прочувствую его.
– Удачи, – прошептала она, спускаясь по тропинке. Всего лишь прошептала, безо всяких отвратительных многозначительных подмигиваний и кивков в сторону гостиной, где сидел человек, действия которого невозможно было предугадать.
Джосс стоял у камина, повернувшись ко мне спиной и глядя в пустой очаг. Он мог обернуться в любую минуту. И тогда наши глаза встретятся, и его лицо осветит медленная улыбка. Он подойдет ко мне медленно, не отводя взгляда. У меня уже кружилась голова, колени ослабли от напряжения. Для поддержки я ухватилась за спинку дивана. Обернись, отчаянно приказала я ему, быстрее, иначе мне придется сесть. Он обернулся. Его карие глаза пылали от страсти. Наконец-то, жадно подумала я, когда он подошел ко мне; наконец-то все будет хорошо, после того, как столько лет все было не так… да… да… да! Крепко держась за спинку дивана, я соблазнительно опустила глаза. Правильно, Рози, ни к чему быть слишком настойчивой, сохраняй спокойствие. Он был уже в нескольких дюймах от меня, я почти ощущала его дыхание на своем лице. Наверняка сейчас я рухну в его объятия, ведь я уже чувствую грубую твидовую ткань его пиджака, тепло его тела, и вот… он проходит мимо меня.
– Пойдем, что ли, – раздраженно бросил он. – Надо выбираться отсюда. На М4 сейчас ужасные пробки. Благодаря тебе у меня такое чувство, будто я весь день в дороге!
Через полчаса я лихорадочно неслась по шоссе вслед за ним, приклеившись к его «рейндж-роверу» суперклеем. Черт, как же я умудрилась все так напутать? Так обмануться!
Мое сердце, которое совсем недавно бултыхалось где-то в районе носа, падало все ниже и ниже с каждой секундой, с каждой милей, которую преодолевал мой побитый «вольво». Я вцепилась в руль, печально разглядывая номер машины перед собой. Я прочитала номер вслух, обкатывая цифры на языке. Какой чудесный номер, и он вне поля моей досягаемости! Внезапно глаза наполнились слезами. Я с силой ударила по рулю. О господи, это так несправедливо, ведь сейчас я должна быть так счастлива! Я не должна хлюпать, не должна плакать, я только что вернула себе доброе имя, и в такой день полагается праздновать! Мне больше не надо прятаться под старым макинтошем в туче подозрений, я могу высоко поднять голову, и всему миру – ну, моему миру, то есть деревне Пеннингтон – придется это признать. По праву, это мой момент славы; мне следует въехать в город бок о бок с героем-освободителем, мужчиной, который с самого начала кричал о моей невиновности, поддерживал меня, ради меня рылся в коробках с подержанными книгами, прилетел из Европы, чтобы меня спасти, ужинал со мной при свечах и склонялся над кроличьей могилой, купался в море взаимного притяжения вместе со мной – по крайней мере, так мне казалось. И не просто казалось – я это чувствовала, чувствовала каждым нервом и каждой жилкой своего тела. Так какого черта мы несемся в Глостершир в разных машинах, хотя можно было бы и задержаться? По-моему, это явно шаг назад. В Глостершире нас ждут дети, злые языки, обязательства, узы, а в Лондоне-то мы точно могли бы найти тихое уединенное местечко и открыть друг другу тайну нашей любви, снять груз с души, прежде чем вернуться к реальности и нашим делам!
Внезапно Джосс свернул со средней полосы и перестроился в скоростной ряд подальше от меня. Я тут же последовала за ним, но развернулась настолько беспечно, что услышала за своей спиной рев сирен. Мимо проехал грузовик, и я робко вернулась в правый ряд. Ты отстала, Рози, сказала я себе. И – тебя отвергли, Рози.
Я снизила скорость до пятидесяти миль в час и позволила ему скрыться из виду. Господи, какая же я дура, какая идиотка. Он всего лишь проявлял доброту и заботился обо мне, потому что больше позаботиться некому. Он любит не тебя, он любит свою жену.
Остаток пути я ползла на черепашьей скорости и через полтора часа наконец въехала в Пеннингтон. Я остановилась на заправке посреди деревни, чтобы залить бензин, забралась обратно на сиденье и вздохнула. Вот я и вернулась. Здравствуй, Пеннингтон. Я вышла из машины, вяло поплелась назад, к насосу, и тут меня заметили две старушки через улицу. Они остановились и помахали мне рукой. Удивившись, я выдавила на лицо улыбку. Вообще-то, мне не хотелось никому улыбаться, к тому же я не была уверена, что знакома с ними. Вглядевшись, я поняла, что одна из них смотрит налево и направо, а потом решительно переходит улицу и направляется ко мне. Это оказалась миссис Фэйрфакс из магазина.
– Я хочу извиниться, – пролепетала она, схватившись за бок от натуги. – Мы слышали хорошую новость, Дот и я: Вера позвонила десять минут назад и сказала, что звонил мистер Даберри. Мне так стыдно. Я только что разговаривала со своим Хорасом, когда заваривала ему чай, и он говорит, что не понимает, как я вообще могла такое на тебя подумать. Он всегда говорил, что такая милая девушка, как ты, не могла так поступить, и я так злюсь на себя, что повелась на все эти слухи! Ну вот, я все сказала. – Ее лицо было пунцовым и слегка дрожало, но она так искренне и исчерпывающе извинилась, что я не могла не улыбнуться.
– Не переживайте, миссис Фэйрфакс. Уверена, будь я на вашем месте, я бы наверняка подумала то же самое.
– Вот, возьми, уточка, – она сунула что-то мне в руку. Это был маленький букетик подснежников с обернутыми фольгой стеблями. – Свежие, из сада. Как только я поговорила с Верой, сразу же пошла и собрала их для тебя. Удачи тебе, моя уточка, и маленькому карапузу тоже.