стоит он в три раза дороже прошлого, но Виктор установил на нем новый номер и стал принципиально звонить только на него. Через полторы недели я не выдержала таскать везде с собой две трубки и отправила подарок Павла в деревню. И уж не знаю, кто образовался больше, Виктор или бабушка.
Пашке же пришлось признаться, что у меня появился парень. Я не стала называть имени, но в тот момент он вдруг замолчал, а я чувствовала, как между нами будто в ускоренной перемотке возводятся стены. Это было больно и грустно. Мы ведь друзья. Во всяком случае, были ими.
«По физике будет проверочная. Тетрадь с лекциями не забудь», — написал Пашка.
«Хорошо». — Вот так сухо теперь выглядело наше общение.
— Марк признался мне в любви! — Не сдерживая широкой улыбки, протараторила Леся, подхватив меня под руку. Едва ли не подпрыгивая.
— А ты что? — убирая телефон в карман, спросила я.
— Ну-у-у, — протянула Старостина, — ответила, что он мне тоже нравится. Хотя сама не могу в это поверить. — И тут же в ответ на мое скептическое выражение лица, добавила: — Да, я знаю, я сама жаловалась на то, что он слишком душный. Особенно, когда бесчисленное количество раз зовет меня этими своими ласковыми прозвищами вроде «Радость моей души, Лисеночек мой». Но разве это не мило, Диан? Так трепетно!
Я рассмеялась.
— А тебя Север как называет? — повернувшись, спросила подруга.
— В смысле?
— Ну солнышко, зайка, птичка или как там еще…?
— Никак, — буркнула я. Все эти нежности с ним вообще рифмовались плохо. Но никогда прежде я и не задумывалась о том, что у кого-то бывает по-другому.
— Нет, ну как-то же он к тебе обращается, — не отставала Старостина.
— Диана, — ответила я слишком резко. — Он обращается ко мне просто по имени.
— А. Ясно, — стушевавшись, ответила Леся и, чтобы перевести тему, уткнулась в телефон. Наверняка принялась переписываться со своим ванильным прилипалой Марком.
«Ну и подумаешь, глупости какие», — отмахнулась я. Хотя разве не об этом Адель меня предупреждала, говоря, что холод всегда остается холодом. И все, что ты можешь — либо принять его таковым, либо...? А был ли для меня иной выбор?
Посмотрев на часы, я прикинула, что имею в запасе пятнадцать минут перед парами, чтобы по-быстрому выпить кофе, зашла в кафетерий и застыла, чуть пулей не вылетев обратно.
Виктор и Адель сидели рядом, о чем-то мило беседуя. В течение дня они могли ни разу не пересечься, но появляться вдвоем перед зрителями Карточной Долины с утра было частью ежедневного ритуала.
Да, я знала, и мы вчетвером дали согласие, что до конца года на людях эти двое продолжают изображать пару. Но разве это нормальные отношения, когда, находясь в одной комнате, приходится держать дистанцию? Не смотреть друг на друга, за руки не держаться. Делать вид, что для человека ты никто.
Стоило только начать думать об этом, настроение падало. Настолько же стремительно, как гемоглобин у голодающего.
Купив черный горький кофе, я плюхнулась за крайним столом, отвернувшись.
«Я с тобой, ты помнишь?» — написал Виктор. Я знала, он меня заметил, но не стала ничего отвечать.
Дверь хлопнула.
Стянув с лохматой головы шапку, в кафетерий вошел Антон. Бросил быстрый взгляд на сидящую поодаль пару. Скривился на секунду, но тут же, взяв себя в руки, отвел взгляд.
Я знала, каково это, стискивать зубы и отворачиваться, глядя как твой парень протягивает руку другой девушке. Как она подходит к нему каждое утро и улыбаясь, касается губами выбритой щеки.
В такие моменты становилось особенно обидно. Но разве не ты сама согласилась на это? Разве он тебя обманывал? Нет. Значит и повода для обид нет тоже.
Вот только попробуй объяснить это сердцу.
А чего стоит не сорваться и не бежать куда ноги глядят, когда приходится выслушивать свежие сплетни об этой парочке. Не реагируя, не выходя из себя. На деле же не дыша.
Правда или очередная выдумка?
Да какая разница, он ведь твой. Твой ли?
Ведь когда никто не видит, он тебя целует. Вот только ключевое здесь не «тебя», а «когда никто не видит».
— Эй, ты в порядке?
Антон уселся напротив, скинув куртку.
— Как ты это терпишь? — прошептала я. Объяснять понятнее не требовалось. Он понял бы и без слов.
— Привык, наверное, — пожал он плечами, а потом поманил пальцем, чтобы я наклонилась, и добавил уже тише: — Но лишь между нами… Ты не представляешь, как иногда я хочу проломить ему череп.
Я усмехнулась. Горько.
Страж откинулся на стул, закинул руку на пустующую спинку рядом и спросил:
— А Макс где? Обычно же он возле Севера крутится.
— Наверное отправился погулять. Для поддержания истории должны же эти двое хоть иногда находиться только вместе.
— Логично, — кивнул Страж.
— Кстати, я ни разу не видела тебя с девушкой. Ты с кем-нибудь здесь встречался?
— Не в том смысле, как все привыкли. — Он кривовато ухмыльнулся. Дерзкая улыбка углом на одну сторону ему очень шла. — Я же неадекват. От таких обычно держатся подальше.
Очередной совершенный образ, разбившийся о реальность.
Я усмехнулась, еще раз взглянула на звёздную пару, и вдруг в голову пришла мысль. Настолько же безумная, как и моя жизнь.
— Тон, — шепотом позвала я, чтоб он наклонился. — У меня есть идея. И мне кажется, она тебе понравится.
Зал был полон. Не до конца проснувшиеся студенты стояли в очереди за кофе, кто-то переписывал конспекты, кто-то просто болтал. Виктор с Адель сидели на своем привычном месте. Словно что-то незыблемое — король и королева вместе, мир в порядке.
— Готов? — спросила я.
Страж кивнул, и мы вместе распахнули широкие входные двери.
Впервые за все время, взгляды учеников были направлены не на Севера и Адель, а на нас с Антоном.
Его рука
