в наших жизнях, как мы изменились оба: некоторые ужасные, лучше бы не было их, но есть просто потрясающие. Я был рад и горд за Катю и буду поддерживать и помогать при любом раскладе. Но, если все пойдет так же, как сейчас, то «Синергея» через пару лет сама начнет брать под крыло молодые стартапы и развивать свой инвестиционный портфель.
Меня тянуло купить грузовик роз и осыпать ими свою Мальвину, но я боялся перегнуть. С ней осторожно нужно, особенно в деликатном положении. Катя чувствительна и ранима, плюс гормоны.
– Екатерина Алексеевна у себя? – спросил у юной помощницы. Катя своих ребят из волонтерских движений пристраивала, никаких рекрутинговых агентств не нужно: молодые, ответственные, перспективные.
– Здравствуйте, Вадим Александрович, да. Я уточню примет ли…
– Я сам, – улыбнулся и, коротко постучав, открыл дверь.
Катя задумчиво стояла у окна, даже не повернувшись на шум. В роскошном бледно-розовом брючном костюме, светлые волосы рассыпались по спине, красиво завиваясь на концах. Густые, длинные, мягкие. Меня магнитом потянуло. Я так давно не касался ее.
Я рядом остановился, шумно воздух втянул, захмелел сразу. Моя. Моя женщина. Все внутри к ней тянулось, а снаружи – об этом говорить излишне. Изголодался по ней, истосковался весь. Люблю ее. Хочу безумно. В свою жизнь. В свою постель. Чтобы вся в меня вошла, чтобы родным для нее снова стал: частичкой, половинкой.
– Привет, – проговорил тихо, невесомо губами волос касаясь.
– Вадим?! – Катя резко обернулась, глаза свои бархатные изумленно распахнула. – Ты здесь?
– К тебе приехал, – и отошел, заметив, что нервирую ее. Напряглась. Очень. – У тебя здесь так уютно. Как дома.
В бизнес-центре «Кутузовский-Тауэр» стандартные офисы, но здесь своя атмосфера. Настроение. Ее настроение. Катя как весна. Как родной берег. Как любовь. Скоро зацветет сирень, и кабинет ждал этого: белый и все оттенки сиреневого, и пахло медовой свежестью любимых цветов.
– Зачем ты приехал? – тихо спросила.
– Катя, мы с Никой разговаривали… – даже не знал, как подступиться. – Ты беременна? – начать решил прямо.
Она не ответила, в кресло бледно-сиреневое опустилась и виски сжала.
– Кать… – я присел возле нее, колени обнял, щекой прижался. – Любимая…
– Да, я беременна, – ответила просто. Я глаза поднял, с таким обожанием на нее посмотрел. Неужели кто-то на небе слышит меня?!
– Я так рад, – прошептал одними губами. Горло сперло от эмоций. – Я люблю тебя.
– Вадим, а ты не думал, что это не твой ребенок? – в вопросе не было жестокости, только констатация, но у меня внутри сжалось все. Не думал. – Я не лгала про Барсова.
– Думаешь, я не поверил тебе? – горько хмыкнул. – Или что мне все равно? Нет, – покачал головой, – я бы убил его только за нескромные взгляды в твою сторону, если бы это помогло вернуть тебя. Но не поможет же. Я не хочу и не могу осуждать тебя. А малыш, – я улыбнулся, пытаясь различить хоть какие-нибудь изменения в ее фигуре, но не нашел, – он же твой, значит, и мой.
Кто-то умный и добрый сказал, что чужих детей не бывает. Хорошие слова, правильные.
– Ты отец, – сжалилась она, глядя на меня задумчивым, стеклянным от непролитых слез взглядом.
– Мальвина моя… – я поцеловал ее колени, стиснул от безграничной радости. – Прости меня. Я такой мерзавец. Я столько раз жалел, что поддался слабости. Что предал тебя. Корил себя за трусость, за малодушие. Я потерял твою любовь и доверие. Но я прошу дать мне шанс снова их заслужить. Любимая…
Она коснулась рукой моих волос, погладила, пальцами зарылась.
– Я все еще люблю тебя. Люблю…
Я замер, потому что в ушах кровь загудела, набатом била: но, но, но…
– Но мне сложно довериться тебе. Я боюсь, понимаешь?
– Катя… – но она пальцем коснулась моих губ.
– Я не чувствую, что способна отпустить и не мучить тебя и себя, – она моргнула и хрустальные слезы побежали по высоким скулам. – Это трудно и долго. И я не знаю, выйдет ли…
– Я буду ждать сколько нужно. Хоть всю жизнь.
Других вариантов у меня не было.
– И еще, – Катя вытерла слезы, и взгляд показался пугающе серьезным, – я не уверена, что хочу этого ребенка.
Меня ментально под дых ударили. Она что сейчас имела в виду?!
– Только я приму решение: ни ты, ни общество, а я, понимаешь?
Гребаный я ебанат! Вот, что я заслужил: любимая женщина даже рожать от меня больше не хочет. Готова пойти на убий… Черт, я даже думать об этом не мог! Готова прервать жизнь невинного существа, потому что его отец ублюдок.
– Катя, – я старался унять бурю протеста, ярости и гнева, крушивших мое самообладание, – я клянусь, что никак не буду давить на тебя с помощью детей. Хочешь, бумажку подпишем о моем невмешательстве? Можешь даже отцом меня не записывать, но не делай этого. Пожалуйста, не делай.
– Мне нужно побыть одной, – обронила, отворачиваясь к окну. Там зеленые листья, молодые, новые. Там жизнь, а у нас пиздец. Как же так! Я думал, самый ад мы уже прошли, но нет, демоны преисподней только принялись за наши души. Мою пусть рвут, но ее пусть оставят нетронутой. И нашего ребенка. Блядь! БЛЯДЬ!
Катя
На десять у меня был назначен разговор с врачом. Просто беседа о вариантах, которые у меня имелись с учетом сроков, возраста, здоровья. Я пока ничего не решила, но усиленно пыталась почувствовать себя, свою внутреннюю способность пройти сложный путь на ощупь, с закрытыми глазами. Найти ресурс либо безусловно любить, либо отринуть прошлое. Я не хотела всю жизнь быть двумя руками связанной с мужчиной, которого никогда не смогу назвать своим. А беременность… Это не было моим выбором. Это случайность, но я не могу больше доверить свою жизнь случаю, а потом ждать, как бы он в спину не ударил. Я должна принять решение сердцем.
На светофоре притормозила, глаза на билборд подняла, социальная реклама какая-то… Совсем юная девочка, лет пятнадцати не больше, сбросила школьный ранец и испуганно смотрела на какую-то полоску. Рассмотреть сложно, но мысль была говорящей.
Не убивай. Подумай…
– Специализированный центр «Маленькая мама», – прочитала и забила в навигаторе адрес, указанный на щите. До приема было время, а ехать всего пятнадцать минут.
Я развернулась на перекрестке и двинулась в другую сторону. Я так закопалась в собственных проблемах, что даже подарки Вадима из писем не пристроила. У меня были разные мысли: оставить, вернуть, отдать Нике в качестве приданного, благотворительность… Решение я так и
