— Гм-м… Но зачем ты приехала именно в Пальметто?
— Потому что GSS нуждалась в этой территории, а эта территория нуждалась в этой фабрике. Ты же видишь, какая здесь отсталая экономика. Многие живущие здесь до сих пор не знают, что такое водопровод в доме. Они существуют на те жалкие гроши, какие могут здесь заработать. «Текстиль» даст работу сотням людей. Даже до того, как фабрика войдет в строй, я организую мастерские и учебные классы. Там их научат работать, научат профессии. Тем, кого мы возьмем, будут платить часть их будущего заработка на все время обучения. Мы откроем ясли, чтобы оба родителя могли работать. У нас будет…
— Это все чепуха, Джейд.
— Но почему? — изумленно воскликнула она.
— Потому что чепуха, хотя звучит великолепно. Если судить поверхностно, — сказал он, — то это выглядит как альтруизм. Но если копнуть глубже, то мне кажется, что твой план построить фабрику именно здесь не имеет никакого отношения к экономической отсталости этого района.
Диллон стоял перед ней, широко расставив ноги, держа обеими руками веревки качелей. Она отвернула лицо в сторону.
— Все это связано с твоей бывшей подругой и ее мужем — шерифом. Он, может быть, и есть отец Грэма, а может быть, и нет. В этом деле как-то за мешаны и Патчетты. И ведь неспроста откровенная неприязнь между тобой и шишками этого города.
— Уже поздно, мне пора ехать.
Она встала. При этом их тела соприкоснулись. Джейд попыталась нырнуть у него под рукой, но не успела. Он схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
— Это не все, Джейд.
— Я тебе честно изложила причины, по которым хочу, чтобы фабрика была построена именно здесь.
— Не сомневаюсь…
— Тогда почему ты не удовлетворишься тем, что я сказала? Почему не успокоишься?
— Потому что концы с концами не сходятся. Кто-то жалостливо вымаливает, чтобы ее супругу пожертвовали почку…
— Я никогда не позволю оперировать Грэма, чтобы взять его почку…
— Разумеется… Особенно если учесть, что реципиент женат на твоей бывшей лучшей подруге и, возможно, является отцом твоего сына.
Диллон придвинулся к ней почти вплотную.
— А может быть, Джолли свалил от тебя к Донне Ди, когда ты была беременна, и ты все еще влюблена в него?
— Я его ненавидела.
— Уже кое-что… Почему?
— Оставь меня в покое, Диллон!
— Не оставлю, пока не разберусь, в чем дело.
— Ты не сможешь этого понять.
— Почему ты отскакиваешь каждый раз, когда к тебе приближается мужчина?
— Никуда я не отскакиваю…
— Еще как, — сказал Диллон мягко. — Вот только что ты едва не упала в обморок, когда твоя грудь чуть коснулась моей… Видела бы ты выражение своего лица, когда поняла, что я не принимаю твои объяснения.
— Я этого не заметила…
— Неправда!.. Это Хатч Джолли — тот, из-за которого ты стала фригидной?
— Я не фригидна.
— Да ну? Меня не обманешь.
— Может быть, ты меня не привлекаешь.
Он положил ладони на ее шею. Кожа там была чуть влажной от жары.
— Это еще одна ложь, Джейд. — Диллон коснулся усами ее губ. — Ведь в душе ты признаешь, что тебе приятен мой поцелуй.
— Ничего подобного.
— Врунишка.
Диллон осторожно, кончиком языка тронул уголок ее рта. Легкая, дразнящая ласка привела ее в трепет. Джейд вцепилась пальцами в рубашку на его груди, ощутив под одеждой сильные мышцы. Она была не в состоянии сопротивляться, он мог легко и просто раздавить ее. Его запах, запах мужчины, одновременно притягивал и отталкивал ее. В ней боролись влечение и страх.
— Не делай этого, Диллон, — шепнула она ему в губы. — Я не смогу заменить ее, ни одна женщина не сможет.
Он откинул голову.
— Что ты сказала?
— Я не хочу быть одной из тех женщин, с которыми ты хотел забыться от тоски по жене.
— Так ты считаешь, что я отношусь к тебе, лишь как к очередному развлечению?
— А разве так не может быть?
Диллон выругался про себя.
— Слушай, если бы мне нужно было только это, то каждую ночь у меня была бы какая-нибудь голая баба.
— И чтобы у нее был сын-подросток?
— А, понял, — грубо отрезал он. — Грэму отводится роль потерянного сына.
— Ты уже провел кое-какую подготовку, чтобы добиться его расположения.
Диллон еле сдерживал свою ярость. Он смерил Джейд откровенным взглядом с головы до пят, за державшись на бедрах и груди. Потом взглянул в глаза:
— Ты не веришь сама в себя, Джейд. Есть у тебя Грэм, нет ли его, я все равно хочу с тобой спать.
Диллон повернулся и направился к своему пикапу Джейд, теперь уже сама разозлившись, кинулась ему вдогонку. Она настигла его, когда он усаживался за руль…
— Если ты будешь говорить мне подобные вещи, мне ничего не останется, как уволить тебя.
— Ну и валяй, — отрезал он запальчиво.
Возможно, он ответил так просто сгоряча или просто хотел напугать ее. Но это подействовало. Мысль о том, что он может сейчас бросить работу над проектом, отрезвила Джейд. Где она еще найдет такого прекрасного подрядчика? И что она объяснит Джорджу Стейну, который говорил о Диллоне только в восторженных тонах?
Она решила изменить тон.
— Я по-прежнему убеждена, Диллон, что никто лучше тебя не сможет справиться с этой работой.
— Благодарю.
— Ты не находишь, что это будет не слишком умно… стать любовниками. Даже если… я смогу.
— А я никогда и не говорил, что это умно.
— Это будет сказываться на работе. Ты же не хочешь этого, правда?
— Да.
— «Текстиль» значит для нас обоих слишком много. Мы не можем позволить, чтобы наш личный конфликт отражался на работе.
— Раз ты так говоришь…
— Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Ты даешь слово, что больше не станешь преследовать меня?
— Никоим образом.
До этого мгновения он избегал смотреть в лицо Джейд. Когда их взгляды все же встретились, ей показалось, что ее словно ударили под дых. Диллон надел свои темные очки, и она уже не могла видеть его глаз.
— Сволочь. — Грэм пнул ногой спустившееся колесо велосипеда. — Черт, дерьмо…
Он наслаждался, выговаривая слова, которые слышал на стройке иногда даже и от Диллона, когда тот думал, что Грэма нет поблизости. Если бы мама услышала, как он выражается, то не выпускала бы его из дома по крайней мере целую неделю. Однако рядом не было никого, поэтому он произнес еще одну тираду ругательств. Грэму все-таки удалось добиться согласия матери ездить на велосипеде до стройплощадки и обратно. Она просила только, чтобы он звонил ей перед выездом и не делал никаких незапланированных остановок по пути. Он съездил всего несколько раз, но вдруг испортилась погода. Дождь шел целую неделю. Когда прояснилось, он не смог ездить, потому что чем-то отравился и его целый день рвало. Весь следующий день он пролежал пластом.
