– Ни за что, – отговорился он. – Женщины в одежде нагоняют на меня тоску.
– Мужчина до мозга костей!
Она обворожительно улыбнулась, не сильно возражая, – главное, чтобы он ждал ее, когда она вернется.
Сев в «Роллс-Ройс», он отправился в Голливуд и медленно поехал вдоль чахлого бульвара – где здесь «Титос»?
Оказалось, он удобно приткнулся между кинотеатром порнофильмов и магазином сексуальных товаров. Приятное соседство.
Оставлять «Роллс-Ройс» у счетчика возле кромки тротуара он не захотел – рискованно – и поехал на ближайшую стоянку, где дал служителю-мексиканцу на чай десять долларов – чтобы как следует присматривал за машиной. Тот выкатил на него глаза – решил, что Уэс чокнулся.
– Так присмотришь, или я забираю деньги назад? – пригрозил Уэс.
– Все сделаю, а как же, – радостно осклабился тот.
– То-то же. Если приду и увижу на машине хоть одну царапину, отрежу тебе яйца и подам на десерт вместе с вашей мексиканской энчиладой.
И он быстро зашагал прямо к «Титосу», пройдя мимо секс-магазина, хотя был соблазн зайти и купить Силвер подарок. Ей бы понравилось что-нибудь вульгарное. Скажем, игриво-прозрачный бюстгальтер, а для себя – баночку тигрового бальзама. Тигровый бальзам – это мазь любви, афродизьяк, якобы после него стоит несгибаемо и во веки веков. Он вспомнил, как однажды попользовался им в шестнадцатилетнем возрасте – у него тогда была подружка, оторва лет двадцати, до крайности требовательная. Запершись в туалете, он натер этой мазью пенис. Десять ходов поршня – и он разрядился прямо на пол безо всякой оторвы. Хорошее средство, ничего не скажешь!
Уэсу доводилось бывать в занюханных барах, но этот… н-да. Бармен будто только что освободился из заключения. Клиенты – все шестеро – вполне тянули на его сокамерников. Сгорбившаяся над дряхлой кассой кассирша напоминала бабушку великой Мей Уэст – длинный платинового цвета парик и так далее.
– За шоу – пять долларов, – проскрипела она, не успел он войти.
– Какое еще шоу?
– Хотите поглядеть – платите.
Он выудил из кармана десятку, но оказалось, что сдачи ему не видать.
– Две порции выпивки как минимум, – сообщила старая карга, дергая себя за когда-то алое платье, которое прикрывало увядшие груди.
Возле стойки сбежавший из тюрьмы бармен окинул его подозрительным взглядом.
Уэс взгромоздился на табурет и заказал пива. В подобных диковинных местах лучше заказывать то, что нельзя разбавить, – этому его научила жизнь.
Откуда ни возьмись рядом возникла женщина – лицо каменное, жутко выкрашенные под солому волосы, из-под псевдокожаной миниюбки выглядывают черные в сеточку чулки. Порывшись в сумочке, она достала сигарету, запихнула ее между губ и посмотрела на него якобы манящим взором.
– Огонек?
– Что?
– Прикурить не дадите?
Даже в самые тяжелые времена он не удостаивал таких красоток взглядом. Он услужливо достал массивную золотую зажигалку «Гуччи» – еще один подарок Силвер – и позволил женщине затянуться от сияющего пламени.
– Я ищу девушку, Юнити, – сказал он. – Кажется, она работает здесь.
– Кто сказал?
– Она сама.
– Когда?
– Недавно. Так работает она здесь или нет?
– Без понятия.
Перегнувшись через стойку, он обратился к бармену.
– У вас тут Юнити работает?
– А кто спрашивает?
– Мать честная! – выругался он. – Вы что здесь, в Джеймса Бонда играете? Работает она здесь или нет?
Бармен указал на дверь в тыльной стене.
– Вторая кабинка.
Отхлебнув пива, он соскользнул с табурета и открыл дверь – она вела в какой-то вонючий темный коридор. В стене были три близко расположенных друг к другу смотровых оконца, каждое затянуто тяжелой затемняющей шторкой. К последнему окошечку прильнул мужчина – он явно занимался тем, что принято делать без свидетелей. Стараясь не обращать на него внимания, Уэс остановился перед – по его подсчетам – второй кабинкой. Чтобы шторка поднялась, изволь бросить в прорезь два доллара. Заплатив, он стал ждать.
По ту сторону стекла появилась Юнити. Он едва узнал ее – это была совсем другая Юнити. Крохотное личико перемазано косметикой, очков а-ля Джон Леннон нет и в помине, а соломенный парик под Тину Тернер превращал ее в пугало.
На ней была блестящая красная юбка, сапоги из белого пластика, облегающая футболка.
Словно во сне, она начала все это снимать, представив ему на обозрение леопардовый пояс с подвязками и узенький бюстгальтер на болезненно худом тельце.
Он попытался привлечь ее внимание, сказать, что это он, и раздеваться не надо. Но стекло, понятное дело, было односторонним.
– Черт дери! – пробурчал он, глядя, как она стягивает с себя все остальное.
Черная шторка автоматически захлопнулась – двухминутное представление было окончено.
Выйдя наружу, он схватил бармена за руку.
– Я не хочу на нее смотреть, – заявил он. – Мне нужно с ней поговорить.
– С кем?
– С Юнити, с кем еще?
– Она освобождается в три.
– А мне надо сейчас.
Бармен прокашлялся, выплюнул на пол себе за спину мокроту.
– За отдельную плату.
– В вашей лавочке все за отдельную плату. Может, вы и за поссать деньги берете?
Попрепиравшись немного, они заключили финансовое соглашение, и бармен пошел ее позвать.
Юнити. Его соседка, девушка строгих нравов. Он-то думал, что она работает официанткой, а она, значит, с мужиками в гляделки играет.
Через несколько минут она появилась – надутая, поверх своих стриптизных шмоток напялила длинный шерстяной свитер.
– Помнишь меня? – спросил он.
Она смотрела на него с удивлением и вызовом. Прежде чем он успел что-то добавить, она выпалила:
– Деньги я истратила. Думала, что никогда тебя не увижу. И вообще я решила, что заслужила их – так меня отделали.
– Ты истратила мои деньги? – вскричал он гневно. Он вполне мог бы их ей подарить, но мысль о том, что она истратила их без спроса, привела его в ярость.
– Мне же надо было уехать! А что, я должна была там оставаться и ждать, когда они заявятся снова?
– Кто заявится снова?
– Твои дружки-наркоманы. Ты же не предупредил меня, что эти деньги – за наркотики.
– При чем тут наркотики?
– Ладно, не надо. Может, с виду я и дура, но кое-что понимаю.
– Говорю тебе, наркотики тут ни при чем.
Она пожала плечами.
– Мне какая разница? Все равно я их истратила, и ничего ты мне не сделаешь.
Она с вызовом смотрела ему прямо в глаза. Он покачал головой.
– Да ты просто воровка.
– А ты кто – бой-скаут?
– Тьфу!
– Все, можно идти? Мне, между прочим, надо на хлеб зарабатывать.
