Даже пожертвовала бы человеческими жизнями, горько подумал Джей.
Внезапно а глазах Уоллис снова сверкнули гордые огоньки, и она взяла Эла под руку.
— Это вовсе не то, что ты думаешь, Джей. Сам Эл никогда не назвал бы себя героем, но я так его называю. Колби знал о том, что «Тризин-би» опасен, задолго до суда, но решительно отказался спять его с производства, даже после того, что случилось с Ноем. Именно Эл заставил его прекратить изготовление препарата.
— А что случилось с Ноем? Что ты имеешь в виду?
— Твой отец принимал «Тризин-би».
Теперь заговорил Эл:
— Ной создал оригинальную формулу «Тризина-би» лет за двадцать до того. Спустя некоторое время он провозгласил, что это волшебная пуля против депрессии, лучше, чем любое иное лекарство, производимое его конкурентами. Ведущий фармаколог предупреждал твоего отца, что средство опасно, особенно, если его принимают люди, ранее страдавшие определенными заболеваниями, но Ной был так уверен в своей правоте, что решил испытать препарат на себе.
— Никто, кроме Колби, не знал этого, — вступила Уоллис. — А к тому времени, когда это обнаружила я, было поздно. Еще через некоторое время мы узнали, что Ной страдал болезнью Альцгеймера в начальной стадии. «Тризин-би» ускорил течение болезни. Ной на глазах стал превращаться в овощ, и, в конце концов, не оставалось иного выхода, как поместить его в клинику для слабоумных. Когда разразился суд, он был еще в достаточно здравом рассудке, чтобы настаивать на проведении расследования, но Колби, разумеется, не мог этого допустить.
— Сознавая опасность, твой брат хотел свести ущерб к минимуму, — пояснил Эл, — и всего лишь снабдить препарат новым описанием, в котором содержалось бы предупреждение о вероятности развития болезни Альцгеймера в качестве побочного эффекта. Единственным способом заставить его снять «Тризин-би» с производства было согласиться на испытания; сфальсифицировать данные казалось гораздо меньшим грехом, чем загубить новые человеческие жизни и, возможно, компанию.
— А как насчет той женщины, которую вы победили в суде? Ее жизнь не имела никакого значения?
На этот вопрос ответила Уоллис:
— Мы с Элом в порядке возмещения ущерба семье истицы неофициально уже передали ей сотни тысяч долларов своих собственных денег и, если этого будет недостаточно, передадим еще.
Улыбка Джея была мрачна, он не прощал их.
— А сколько стоит человеческая жизнь? — спросил он Уоллис, не в состоянии заставить себя назвать ее матерью. Он больше не знал, кем она ему доводится и какие чувства он к ней испытывает. Но он решил исполнить последнюю волю отца. Независимо от того, разорит это компанию или нет, он намеревался принять руководство и посвятить себя реализации той программы, которую задумал для нее Ной. Уж это-то он сумеет сделать. Внезапно до него донесся душераздирающий крик:
— Помогите!
Он в замешательстве обернулся к двери, но никого не увидел. Крик повторился и едва не оглушил его — он закрыл уши ладонями. Эл и Уоллис уставились на него как на безумного. Только тогда Джей понял, что женский крик звучал лишь у него в голове.
Это была Софи!
Кто-то пытался ее убить. В мелькающих вспышках воображения Джей видел, как она отчаянно отбивается от нападающего на нее человека, выкрикивая при этом его ими: «Джей, нет!» Он слышал, как свистит в воздухе топорик, и видел, как блестит его смертельное острие. Его ледоруб. Прелестное личико Софи исказила гримаса ужаса, когда дугообразное лезвие вонзилось в нее. Кровь брызнула фонтаном, а когда тупой конец топорика обрушился ей на голову, Джей нечеловеческим голосом зарычал:
— Софи!
— Что такое, Джей? Что с Софи?
— Вы хотите убить ее, — взревел он, обращаясь к Элу. — Вы подстраиваете так, чтобы я убил ее, программируете меня на это, — зачем?
— Нет, я не делаю ничего подобного. Клянусь! Я не знаю, как это происходит. Правда, твоя последняя энцефалограмма показала кое-какие отклонения, а под гипнозом проявились некоторые поведенческие изменения. Бог его знает. Я никогда не верил, но другого объяснения сейчас просто не нахожу: в результате стресса может возникнуть другая личность, второе «я», склонное к насилию...
Склонное к насилию второе «я»? Джей с трудом понимал, о чем говорил Эл.
— Джей, это может быть опасно. Ты можешь вернуться в прежнее состояние, — кричали ему вслед Эл и Уоллис, когда он, повернувшись, выскочил из кухни, но Джей не остановился, пока не добежал до собственной спальни. Распахнув дверцу гардероба, он рывком вытащил нижний ящик. Простыни полетели в разные стороны. Наконец он нашел то, что искал. Ледоруб был на месте, на том самом месте, куда его положила Софи.
Джей не знал, где искать ее. Начинать все равно нужно было с домика, но к тому времени когда он добрался туда, голова у него раскалывалась. Словно живой таран, он, разбежавшись, врезался в дверь, но боль от ударов была удовольствием по сравнению с невыносимой, ослепляющей болью в голове.
Господи, почему она не перестает кричать! Нужно найти ее и заставить замолчать, а то у него голова взорвется!
Дверь, наконец, прогнулась и, протестующе заскрежетав, сдалась. Джей ворвался в гостиную, не зная, что там обнаружит. Охранника на кухне за столом не было. Джей мгновенно понял: что-то случилось. В доме царило странное ощущение пустоты. Джей быстро заглянул в спальню, но и там никого не нашел. Никаких признаков пребывания ни Софи, ни охранника, но, войдя на кухню, Джей заметил мигающий красный огонек автоответчика.
— Софи, я понимаю, что сейчас глубокая ночь, но мне нужно с тобой поговорить. Это срочно...
Сообщение, которое Джей прослушал дважды, принадлежало Маффин, она просила Софи встретиться с ней в морском домике. Голос звучал резко и пронзительно, будто Маффин тоже была на грани срыва. Он болезненно отдавался в голове Джея, заставляя его стонать от боли.
Софи — в морском домике. Случилось нечто, не терпящее отлагательств, и охранник повез ее туда. Пытаясь осмыслить этот элементарный факт, Джей чуть не упал на колени от мучительной боли.
«Джей, нет! Не делай мне зла...»
— Проклятие! — Автоответчик щелкнул, осекся и зажужжал.
Джей с трудом удержался, чтобы не вырвать чертов аппарат из розетки и не швырнуть об стену, но лишь нажал кнопку, чтобы отключить его. Однако вместо этого пленка начала перематываться, и Джей чуть не обезумел. Почему он терзает ее? Почему она все время повторяет это? Кто хочет заставить его убить собственную жену?
Он схватил аппарат и швырнул его через всю комнату. Ударившись о раздвижную дверь, ведущую во внутренний дворик, автоответчик «заговорил» басом, в замедленном темпе. Блейз лаял снаружи, но Джей не мог впустить пса. Шум... боль... Ему следует держаться подальше от всех. Неизвестно, на что он сейчас способен.
