свободный, поймавший в пустоте радость, позволенную и настоящую, не украденную. Словно после того, как всё вскрылось, и Таша стала свободной, похожей на снежинки, которые падали мне на лицо и исчезали в бесконечность.
Пробежаться бы! Жаль, бок не позволил. Ну, не всем же летать, пока моя очередь ползать…
Я вернулся к таксисту и поехал на Пречистенку. Открыл ключом дверь и понял, что это вообще не мой дом. Мне тут находиться не хотелось. Впрочем, давно не хотелось. Пришло решение – и это отпустить. В плечах еще легче стало.
Может, кто-то тут будет счастливее? Зачем занимать место чужого потенциального счастья? В стены, пропитанные старой болью, я не приведу Кнопку. Я хочу, чтобы у нас было Всё – новое, свежее, с воздухом на полные лёгкие и без помарок, с чистого листа. С солнцем на завтрак и шутками на обед, с кувырканием в постели, с боем подушек… Не знаю, почему, но точно представилась моя боевая Кнопочка с подушкой вместо ядра – вот-вот запустит.
Я на автомате почесал затылок: главное, чтобы не сковородкой!
Конечно, я не ушёл сразу из нашей с Ташей квартиры, включил компьютер и задумался. Честно говоря, я давно за девушками не ухаживал, даже подзавис: как это нынче правильно делается? Лайфхаки почитал и советы из серии «Как и что». Сам над собой посмеялся и решил: она хочет время, хорошо, проведу его с пользой! Только по-своему, без лайфхаков.
Закрыл глаза, губы вспомнили её тепло и влагу, нежность, живой трепет. Её живот, средоточие жизни, удивительный,трогательный – от того, что постоянно к нему дотронуться хотелось. Пальцами, ладонью, губами.
По моему телу пробежала приятная дрожь.
Мне хотелось не просто погрузиться в неё до безумия, с упоением и без устали, как подросток в период гормонального взрыва, а забрать себе целиком – от розовых пяток до любопытного носа, в охапку, зацеловать, защекотать, занежить и оставить себе.
Но будем реалистами, рана должна зажить. Ещё две недели, – сказал Тимур Степанович. Вот я и выделяю время, данное Любашей, на нужные вещи.
Кнопка любит загадки, хорошо, я ей их дам. Этого хлыща она вроде не подпустит к себе, но вдруг другие появятся? Она красивая, слишком.
Я поджал губы и решил: да, я не буду рядом, но просто не позволю забыть обо мне! А потом явлюсь уже целый, без дырки в боку и… Снова дрожь предвкушения. Сладость во рту. Волнение накрыло меня: а вдруг не примет?
Но я посмотрел на собственное отражение в дверце шкафа в кабинете и сказал вслух: примет. Она моя жена,и всё! Если от одних мыслей о ней моё сердце танцует, не может же оно танцевать в одиночку?!
Я обошёл квартиру, собрал документы и самое-самое в коробку, а потом вызвал риэлтора, знакомую родителей. Пока ждал, набросал в блокноте план-стратегию, а вверху вывел и несколько раз обвёл название проекта – «Кнопочка».
Эх, никакой во мне романтичности, один расчёт!
Сделал нужные звонки, собрался. В последний момент решил переночевать здесь.
И впервые за всё это время мне приснилась Таша, лёгкая, светлая, радостная. Она смеялась и убегала от меня, совсем девчонка – такая, какой была во время нашей поездки в США. В серых глазах плескалась влюблённость, которая превратилась в грусть, а затем в покой. Таша прошептала что-то неслышно, а затем ушла по сочно-зелёному газону, за цветущие, майские деревья. И растворилась.
Я проснулся умиротворённый и наполненный. Новый. С кучей стихов в голове и уверенностью, что так правильно. И бросился покупать хризантемы, через интернет, конечно.
Марево белых цветов…
Только так приходит теперь
Каждый рассвет ко мне .
Наконец, поезд остановился. Ярославль. Жёлтый вокзал без изысков с тучными белыми колоннами. Грязный снег, такси, дома. Всё родное и знакомое. Я наверное, совсем с ума сошёл, но даже в придорожной грязи ничего отталкивающего не заметил, просто земля, которую притащило на асфальт.
Сутулый таксист с красным лицом повёз меня, отчего-то разговорившись о том, о сём, словно старому знакомому. А я поддакивал, было уютно. Мы пересекли мост и проехали мимо рощицы и старого храма, с которых начинается наш район за Волгой.
Родительский дом, как и прежде, стоял на самой набережной, внушительный дворец из тёмного камня, с выступающим вперед громадным эркером – гостиной, с изящными колоннами а ля Питер и купольной крышей. Я вздохнул полной грудью, оглянулся на широкую, покрытую неровными льдами Волгу и вереницу белых монастырей вдалеке, на той стороне. Хорошо как! Просторно!
Я приложил свой ключ к кованой калитке в воротах и вошёл.
На кухне журчало что-то, жарилось. Я заглянул и спросил:
– Α меня будет кто-нибудь кормить?
Моя высокая, стройная и поныне красивая мама с убранными наверх,тёмно-каштановыми волосами, всплеснула руками, котлеты шмякнулись на пол.
– Раф, Рафушка! Мальчик мой! Господи…
И кинулась меня целовать. Я обнял её, поцеловал в щёку, сказал мысленно: «Здравствуй, мама, я вернулся с той стороны Луны…»
– Ты надолго, сыночек? – спросила она, нацеловавшись.
– Не знаю, недели на две…
– Что-то случилось? – ахнула мама.
– Только хорошее, – ответил я. – А отец дома?
– Скоро приедет, скоро приедет, сыночек! Господи, Ρафушка, как же я рада!
– И я, – ответил я, а в сердце стало так много всего, ещё больше, чем было. Будто оно распустилось, как те самые хризантемы, что я выбирал для Кнопки.
Мы ужинали вместе, как в старые добрые времена, за одним столом в расширившейся столовой с панорамными окнами, перед которыми громоздились в высоких керамических горшках мамины пальмы и лианы.
Родители постарели, – отметил я. – Особенно отец, похожий теперь погрубевшим, морщинистым лицом и седым ёжиком на Пабло Пикассо.
Я у них вообще поздний, но теперь вдруг это особенно ощутилось, стоило сравнить отца Кнопки и моего – тот был стар лишь сединой, а мой, увы, скоро станет стариком, хотя ему всего шестьдесят пять. Пожалуй, он уже стал – не было в нём этой грузности и несгибаемости пальцев еще недавно. Я будто и не видел его последние несколько лет. Или правда не видел?
Мама ушла на кухню, а я спросил у отца:
– Скажи,твоё предложение по бизнесу еще в силе?
Отец спросил тускло, словно не поверил вопросу:
– Ты почему спрашиваешь?
Я откинулся на спинку резного стула:
– Я решил принять твоё предложение. В МИД я больше не вернусь, это однозначно. Мне предложили заниматься внешней разведкой, но я лучше займусь
